К суду истории. О Сталине и сталинизме
Шрифт:
Сторонники этой версии не отрицают личного участия Сталина в репрессиях 30-х годов. Они считают, однако, что Сталин действовал не по своему злому умыслу, но был обманут авантюристами и карьеристами и даже агентами вражеских разведок, пробравшимися в органы НКВД и желавшими ослабить и деморализовать СССР и ВКП(б).
«Ключ к пониманию событий, – писала, например, А. Л. Стронг, – вероятнее всего следует искать в действительном широком проникновении нацистской пятой колонны в органы ГПУ, во многих действительных заговорах, а также в том воздействии, которое эти заговоры оказали на исключительно подозрительного человека. Он видел, что замышлялось его убийство, и верил в то, что спасает революцию, осуществляя жестокую чистку... Сталин был безжалостен, ибо он родился в жестокой стране и в детстве испытал на себе жестокое обращение. Он был недоверчив, ибо он пять раз подвергался аресту и ссылке и, должно быть, не раз становился жертвой предательства. Он извинял – и даже санкционировал – акты насилия, чинившиеся политической полицией над невиновными людьми,
Эту же версию можно найти и в книгах, вышедших в свет после XXII съезда КПСС. «Грубость и болезненная подозрительность Сталина, – писал, например, И. Верховцев, – оказались на руку иностранным разведкам, а также карьеристам, авантюристам, враждебным элементам, пробравшимся в советские органы безопасности и начавшим в массовом порядке фабриковать одно за другим дела об измене и предательстве руководящих работников партии» [438] .
«Лишь несколько лет спустя, – писал в своей книге о чекистах писатель В. Тарпанов, – узнал Николай, что в этой цепи трагических "случайностей" была своя система: что шайка авантюристов разработала сложную методику "выдачи на-гора" ложных фальсифицированных показаний, вымогаемых, иногда выколачиваемых из ни в чем не повинных, честных советских работников, чтобы доказать Сталину, что он окружен "шпионами" и "заговорщиками" и что только они – Берия, Абакумов и их подручные, а до них Ежов, Меркулов и другие – могут спасти вождя от уничтожения, а страну от гибели. А ведь эти карьеристы и были подлинными заговорщиками» [439] .
Примерно такую же версию насчет «обманутого» Сталина защищала и бежавшая из СССР дочь Сталина Светлана Аллилуева в своей книге «Двадцать писем к другу». Перечисляя многих родственников и друзей Сталина, которые были арестованы с его ведома и согласия, С. Аллилуева восклицает: «Как это мог отец? Я знаю лишь одно: он не смог бы додуматься до этого сам... Отцу можно было внушить, что этот человек не хороший, как мы думали о нем много лет, нет, он дурной, он лишь казался хорошим, а на деле он враг, он противник, он говорил о вас дурно, и вот материалы, вот факты, X и Y "показали" на него... А как уж могли эти X и Y "показать" все, что угодно, в застенках НКВД – в это отец не вникал. Это уж было дело Берии, Ежова и прочих палачей, получивших от природы свой профессиональный дар... Удивительно, до чего отец был беспомощен перед махинациями Берии... Я говорю не случайно о его, Берии, влиянии на отца, а не наоборот. Я считаю, что Берия был хитрее, вероломнее, коварнее, наглее, целеустремленнее, тверже – следовательно, сильнее, чем отец. У отца были слабые струны – он мог сомневаться, он был проще, его можно было провести такому хитрецу, как Берия» [440] .
Некоторые из западных коммунистов заходили в своих предположениях еще дальше. После XX съезда партии кое-кто из них пытался представить Ежова и Берию руководителями глубоко законспирированных организаций, которые обманывали Сталина... по прямому заданию буржуазных разведок. По заданию этих же разведок были якобы проведены и «открытые» процессы 30-х годов.
Версия «обманутого» Сталина поддерживается и сейчас большинством тех писателей и работников культуры, которые так усердно пытаются подчистить, восстановить облик «великого вождя народов». Автор романа «Москва, 41-й» А. Сердюк, который в своем прежнем романе «Война» намекал на виновность Тухачевского и Якира, пишет теперь о К. Рокоссовском: «Случалось, что в привычное и хлопотливое течение жизни врывалась беда, потрясая своей неожиданностью и своей сущностью. Так произошло в 1937 году. Необоснованный арест, вздорные обвинения в шпионаже на иностранную разведку, состряпанные затаившимися врагами Октябрьской революции, которые мечтали о возврате старых порядков, обретении утерянных богатств и с этой целью делали все возможное, чтоб ослабить командный состав Красной Армии, внести разлад в ряды партии и ее руководства. Много несчастий принесли они советскому народу... Но Константина Рокоссовского не сломили, не поселили в его сердце злобу и обиду» [441] .
Факты, уже приведенные нами выше, опровергают эту примитивную версию. Конечно, Сталин был подозрителен и во многих отношениях весьма ограничен. Поэтому при «дворе» Сталина, так же как в окружении любого из тиранов прошлого, плелись всяческие интриги – велась борьба за влияние и власть. Оторванный от народа Сталин плохо знал положение в стране, и это позволяло вводить его в заблуждение. Можно предположить, что в ряде случаев некоторым из приближенных Сталина путем клеветы и провокаций удавалось возбудить у Сталина подозрения в отношении лиц, которым он ранее доверял. Так, например, во время судебного процесса над приспешниками Берии в Грузии было установлено, что «покушение» на Сталина и Берию во время их прогулки на катере по Черному морю было организовано самим Берией, и оно ничем не грозило жизни Сталина. Несколько проходимцев, нанятых Берией, стреляли с гор в воздух, а затем, явившись за вознаграждением, были уничтожены. Для Берии это покушение дало желанный повод к расправе над председателем ЦИК Н. Лакобой, который считался личным другом Сталина. Я бы не удивился, если бы узнал, что и сам Сталин был посвящен в тайну этой провокации. Слухи о подобном покушении были для него еще более важны, чем для Берии.
Ряд провокаций, имевших целью обмануть Сталина, предпринимался, как мы знаем теперь, и зарубежными разведками. По свидетельству Ф. Раскольникова, болгарская контрразведка подсовывала агентам Ежова фальшивые
Показательна в этом отношении трагическая судьба М. Тухачевского и его соратников. Еще в 20-е годы западная печать немало писала о Тухачевском, подчеркивая знатность его происхождения и приписывая ему бонапартистские замыслы. Иногда его прямо называли «красным Наполеоном». С другой стороны, немецкие военные и фашистские лидеры, готовясь к войне с СССР, понимали, какую опасность представляет для них Тухачевский и другие крупные военачальники Красной Армии. Немецкие генералы знали Тухачевского, Якира и других советских военачальников по совместной работе начала 20-х годов, по встречам на маневрах. Известно также, что ЦК ВКП(б) направлял в 20-е годы немалое число «красных генералов» на обучение в немецкие военные академии.
Руководители фашистской Германии предполагали, что Сталин из-за своих честолюбивых притязаний вступит в конфликт с такими военачальниками, как Тухачевский, Якир и другие. Это и толкнуло гестапо на организацию провокации, имеющую целью дискредитацию Тухачевского и его друзей.
Мы знаем сейчас, что в 1937 году в гестапо было действительно сфабриковано подложное «письмо» Тухачевского своим «друзьям» в Германии, в котором Тухачевский якобы писал о своем и своих единомышленников намерении избавиться от опеки гражданских лиц, осуществив государственный переворот. В этом письме гестаповцы старались копировать не только почерк, но и характерный стиль Тухачевского. На подложном письме были подлинные штампы абвера: «совершенно секретно», «конфиденциально». Здесь была даже подлинная резолюция Гитлера – приказ организовать слежку за генералами, которые будто бы поддерживают с Тухачевским тайную связь. Известна сейчас фамилия гравера, подделавшего подпись Тухачевского, и имя сотрудника гестапо А. Науекса, руководившего этой «операцией» [442] . Для того, чтобы переправить «письмо» Тухачевского Сталину, была симулирована кража «досье» Тухачевского во время пожара из здания абвера агентами чехословацкой разведки. В своих мемуарах бывший президент Чехословакии Э. Бенеш свидетельствовал, что еще в январе 1937 года он получил неофициальные сведения о том, что Гитлер ведет переговоры с Тухачевским, Рыковым и другими с целью свержения Сталина и установления прогерманского правительства. Бенеш сразу же сообщил в Москву через посольство СССР в Праге всю эту информацию [443] .
Можно подумать, таким образом, что в отношении Тухачевского Сталин действительно был обманут, что он попался на удочку гестапо. Но это, конечно, не так. Действительная история гибели Тухачевского гораздо сложнее, хотя и в ней еще не все ясно до конца. Во-первых, мы знаем из опубликованной в западной печати информации, что идея насчет «заговора» Тухачевского была придумана не шефом гестапо Р. Гейдрихом. Она была подсказана Гейдриху русским белоэмигрантом генералом Ник. Скоблиным. Как было выяснено позднее, Скоблин и его жена Надежда Плевицкая являлись не только заметными фигурами белой эмиграции, но и советскими агентами. Именно Скоблиным была организована такая поразившая всю эмиграцию акция, как похищение генерала А. П. Кутепова, который после смерти генерала Врангеля возглавил белогвардейский Русский общевоинский союз (РОВС). Именно от Скоблина гестапо узнало о «заговоре» Тухачевского и решило помочь Сталину [444] .
Хотя Сталин и получил столь желанные для него «достоверные сведения» об «измене» Тухачевского в январе 1937 года, он не сразу сместил последнего с поста заместителя наркома обороны. Даже после ареста Тухачевского полученное из Чехословакии «досье» не было представлено Военному Совету, который состоялся 1 – 4 июня 1937 года и рассмотрел вопрос об «измене» Тухачевского и других военачальников еще до начала судебного заседания. Членам Военного Совета были розданы Ежовым фальсифицированные «показания» ранее арестованных военных работников, которые фабриковались в НКВД. В этих «показаниях» Тухачевский, Якир, Уборевич и другие голословно обвинялись в измене Родине и в попытке совершить государственный переворот. Что касается фальшивки гестапо (все это «досье» Тухачевского имело 15 листов), то она была использована главным образом для обмана западных политических деятелей. Через Бенеша об этом «досье» узнали некоторые видные французские политики, в том числе лидер социалистов Л. Блюм. В СССР эта фальшивка, инспирированная НКВД, вероятнее всего, по совету самого Сталина, была подшита к делу Тухачевского уже после расстрела Тухачевского и его товарищей. Несомненно, что Сталин был до крайности скрытным человеком, и он никогда и никому не раскрывал своих подлинных намерений. В этом смысле (и только в этом смысле) у Сталина никогда не было ни доверенных друзей, ни сообщников. До самых последних дней своей жизни он продолжал утверждать как устно, так и письменно, что все уничтоженные им люди были опасными врагами народа. Однако Сталин в данном случае обманывал других, но не самого себя. Он несомненно знал, что ни Блюхер, ни Постышев, ни Чубарь, ни Сванидзе, ни Якир, ни Бухарин, ни Тухачевский, ни Рыков, ни тысячи других видных членов партии, арестованных по его распоряжениям, не являются шпионами или изменниками. Утверждения Сталина на этот счет были клеветой, и все поведение Сталина показывает, что это была преднамеренная клевета.