К суду истории. О Сталине и сталинизме

Медведев Рой Александрович

Погибли многие итальянские коммунисты, например, Эдмондо Пелузо, выполнявший многие ответственные поручения Коминтерна. Был арестован, подвергнут пыткам, но выжил П. Роботти – зять Тольятти. После смерти Сталина в Италии был опубликован список коммунистов, погибших во время сталинского террора. Он насчитывал более 120 фамилий.

Среди арестованных в 1937 – 1938 гг. были бельгийские (М. Виллемс), турецкие (Салих), английские (Чарли Джонсон), румынские (М. Паукер, А. Добродженау), а также монгольские, чехословацкие, французские, американские, финские, испанские, даже бразильские коммунисты. В конце 30 гг. были закрыты все школы Коминтерна, в них некому было учиться и не было учителей.

Пострадали не только коммунисты, но и все иностранные граждане, постоянно проживавшие в СССР. Были арестованы, например, многие иностранные специалисты и члены их семей, которые приехали в СССР по договорам еще в годы первой

пятилетки и затем решили остаться в нашей стране. Из Ленинграда отправили в ссылку группу француженок – уже престарелых учителей французского языка.

Были повсеместно ликвидированы те колхозы и коммуны, которые создали в нашей стране иностранные граждане. Мало кто знает сегодня, что еще в начале 20-х гг., задолго до массовой коллективизации, в СССР приезжали из разных стран группы энтузиастов, которые при поддержке союзных и местных властей создавали на свободных землях колхозы и коммуны. Хорошо обеспеченные машинами, эти хозяйства были в большинстве своем образцовыми. Но к концу десятилетия эти артели и коммуны уже ликвидировали. По свидетельству В. И. Волгина, под Ростовом-на-Дону была ликвидирована высокопроизводительная коммуна «Сеятель», организованная, главным образом, коммунистами из США. Большинство американских коммунаров были арестованы и сосланы. А между тем коммуна много лет завозила в Ростов-на-Дону много сельскохозяйственных продуктов по низким ценам и была примером для соседних колхозов и совхозов.

РЕПРЕССИИ В СРЕДЕ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Сложившаяся в 1936 – 1938 гг. обстановка всеобщей подозрительности не могла не затронуть и научно-техническую интеллигенцию. В результате погибли тысячи ученых, инженеров, хозяйственников. Споры и обсуждения, начинавшиеся на конференциях или на страницах печати, заканчивались нередко пытками и расстрелами в застенках НКВД.

Трагически закончилась, например, дискуссия в исторической науке, длившаяся несколько лет. Критика отдельных ошибок М. Н. Покровского и его школы переросла в погромную террористическую кампанию. Многие последователи и ученики Покровского были арестованы. «Так называемая “школа” Покровского, – говорилось в одной из директивных статей, – неслучайно оказалась базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблаченных НКВД, троцкистско-бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных антиленинских концепций Покровского» [387] .

Жертвой террора стал Ю. М. Стеклов, видный историк и революционер, один из первых редакторов газеты «Известия». Погиб известный историк В. Г. Сорин, автор биографии Ленина, редактор первых Собраний сочинений Ленина, заместитель директора Института Маркса – Энгельса – Ленина. Был расстрелян член ЦК ВКП(б), видный деятель международного рабочего движения, директор Института красной профессуры В. Г. Кнорин. Еще в 1936 г. был арестован и погиб директор Института истории АН СССР академик Н. М. Лукин. Погибли академик М. А. Савельев, активный участник революционного движения, редактор журнала «Пролетарская революция», председатель президиума Коммунистической академии; историки Н. Н. Попов (секретарь ЦК КП(б)У), Н. Н. Ванаг, С. А. Пионтковский, С. Бантке, Г. С. Фридлянд, Э. Фейс, Ю. Т. Тевосян, С. П. Коршунов и др. Умер в заключении историк М. Келдыш, брат будущего президента АН СССР. Были арестованы, но дожили до реабилитации историки В. М. Далин, С. Лотте, С. М. Дубровский, П. Ф. Преображенский, А. Г. Слуцкий.

Крайне уродливые формы приняла борьба на философском фронте. Основные дискуссии между различными группами и течениями в советской философии закончились еще в 1931 – 1932 гг. Победу одержала группа сравнительно молодых, но крайне активных философов-сталинистов, которые оттеснили на второй план другие течения в философии, демагогически обозначенные как группы «меньшевиствующих идеалистов» и «механицистов», или «вульгарных механистов». Однако эти дискуссии начала 30-х гг., несмотря на всю их ничем не оправданную резкость, к репрессиям не привели. В 1936 – 1937 гг. группа «победителей», занявших ведущие места в философской печати и в научных учреждениях, решила использовать сложившуюся в стране ситуацию для физического уничтожения своих недавних оппонентов. Обвинения в тех или иных философских ошибках сменились на страницах журнала «Под знаменем марксизма» обвинениями во вредительской и даже в террористической деятельности. В результате этой погромной кампании (активными организаторами которой были М. Б. Митин, П. Ф. Юдин, Ф. В. Константинов, Б. А. Чагин) десятки советских философов оказались в заключении, в том числе А. И. Варьяш, И. К. Луппол, В. Милютин, И. Разумовский, Н. Карев, В. Рудаш, С. Пичугин, Г. Тымянский, А. Р. Медведев (мой отец), М. Фурщик, Г. Дмитриев и многие другие. Большинство из них погибли.

Особо следует

остановиться на судьбе видного философа и партийного работника Яна Стэна. «Вряд ли кто знал Сталина лучше, чем Стэн, – писал в своих записках о Стэне его друг Е. П. Фролов. – Известно, что Сталин не получил никакого систематического образования. Очень плохо разбирался Сталин и в философских вопросах. И вот он призвал в 1925 г. Яна Стэна, крупнейшего марксистского философа того времени, руководить его занятиями по гегелевской диалектике. Стэн составил программу занятий и добросовестнейшим образом два раза в неделю втолковывал своему сиятельному ученику гегелевские премудрости… Мне он часто доверительно рассказывал об этих занятиях, о тех трудностях, которые он как учитель испытывал из-за неспособности своего ученика освоить материал гегелевской диалектики. Ян часто заходил ко мне после урока со Сталиным в подавленном, мрачном состоянии, и, несмотря на жизнерадостный характер, ему с трудом удавалось вернуть себе равновесие… Встречи со Сталиным, беседы с ним во время занятий на философские темы, в которых Ян всегда касался и политических проблем современности, все больше раскрывали ему глаза на истинное лицо Сталина, на его стремление к единовластию, на его коварные замыслы… Еще в 1928 г. в узком кругу своих личных друзей Стэн сказал: “Коба будет устраивать такие вещи, что процессы Дрейфуса и Бейлиса поблекнут”. Это был его ответ на просьбу товарищей дать прогноз развитию сталинского руководства на 10 лет. Таким образом Стэн не ошибся ни в характеристике правления Сталина, ни в сроках осуществления им кровавых замыслов».

В 1937 г. Стэн был арестован по прямому указанию Сталина и в июне того же года расстрелян в Лефортовской тюрьме.

Драматическая обстановка сложилась в педагогической науке и в области народного образования. После ареста Бубнова погибли многие его заместители и члены коллегии, в том числе М. С. Эпштейн и М. А. Алексинский. Погибли крупные методисты, ученые и организаторы народного образования: А. П. Пинкевич, С. М. Каменев, А. П. Шохин, М. М. Пистрак, С. А. Гайсинович, М. В. Крупенина.

В 1937 – 1938 гг. были разгромлены наркомпросы почти во всех союзных и автономных республиках. При этом арестовывали не только работников наркоматов, но и десятки тысяч рядовых учителей.

Был арестован и погиб А. К. Гастев – профессиональный революционер, известный поэт и ученый. После революции он посвятил себя организации новой в России отрасли знаний – педагогике профессионального образования и научной организации труда. После ареста Гастева и его ближайших помощников созданный им Институт труда (ЦИТ) был закрыт и сколько-нибудь серьезная работа в этой области приостановлена.

Большие потери понесли лингвистика и филология. Погиб директор Лингвистического института в Киеве И. М. Сияк, за которого в 1919 г. при вступлении его в партию поручился В. И. Ленин. Был арестован выдающийся лингвист Е. Д. Поливанов и крупный лингвист и востоковед Н. А. Невский, расшифровавший тунгусские иероглифы. Его монография на эту тему была издана в 1960 г. после его смерти и удостоена Ленинской премии.

Многих талантливых ученых недосчитались другие науки. В 1937 – 1938 гг. были арестованы секретарь Академии наук СССР академик Н. П. Горбунов, в прошлом личный секретарь Ленина; управляющий делами СНК и СТО, президент АН БССР И. З. Сурта; ученый секретарь Всесоюзного географического общества Н. Ф. Богданов; один из редакторов БСЭ экономист Г. И. Крумин; экономист И. Н. Барханов; крупный химик И. Ф. Юшкевич; организатор Всесоюзного арктического института Р. Л. Самойлович. Погиб видный ученый-аграрник И. А. Теодорович, староста Общества ссыльных и политкаторжан. Погибли экономист и государственный деятель А. В. Одинцов, экономист-международник А. Я. Канторович, специалист по НОТ О. А. Ерманский. Был закрыт Аграрный институт, а его руководители (А. Гайстер и др.) репрессированы. Этот печальный список можно продолжить.

Репрессии или, как писал журнал «Советская наука», «обостренные классовые бои» затронули все науки о природе. Многие физики, в том числе будущие академики А. И. Берг, Л. Д. Ландау, П. И. Лукирский и Ю. Б. Румер, были арестованы (в заключении они находились «лишь» 2 – 3 года). Погиб в возрасте 32 лет выдающийся физик-теоретик М. П. Бронштейн. Был арестован академик А. И. Некрасов, специалист по механике. Не вернулись к своим семьям и к своей работе физики В. К. Фредерике, Ю. А. Крутков, С. П. Шубин, А. А. Витт, Я. Н. Шпильрейн. «Черносотенцем», «контрреволюционером» и «вредителем» был объявлен в печати основатель и руководитель крупнейшей в то время московской математической школы академик Н. Н. Лузин. К счастью, он не был арестован. Некоторые ученые, опасаясь репрессий, отказались вернуться в СССР из заграничных командировок. Среди невозвращенцев были выдающиеся химики А. Е. Чичибабин и Н. Н. Ипатьев, генетик Н. В. Тимофеев-Ресовский и др.