К здоровью – по системе. Биоинформационная терапия
Шрифт:
Для некоторых людей это очень сложно. Их совесть настолько неспокойна и неуверенность в себе настолько сильна, что они не могут простить себя. Они презирают себя и свое поведение. Но причинами того, почему так сложно простить себя, являются рассудок и собственное «я», наше эго, но не душа. Душа – это чистая любовь, прощение не составляет для нее труда. Это только наш старый образ мышления становится на пути прощения и манипулирует человеком.
Моя ученица (51 год) непрерывно плакала на первых сеансах биомедитации. Только на семинарах она осознала, с какими внутренними блокировками она живет. У нее довольно длинный список: «Я была нежеланным ребенком, три года воспитывалась бабушкой. С матерью у меня взаимоотношения не ладятся. Мой бывший муж алкоголик, он мне постоянно изменял.
С тех пор как она осознала принцип прощения, многие блокировки исчезли. «Я, наконец, смогла без страха встретиться с родителями бывшего мужа и поговорить с ними как с друзьями и понимающими людьми, – рассказывает она. – Вчера я впервые за семь лет добровольно встретилась с бывшим мужем и пожала ему руку».
Прощение наполняет нас хорошими, благодатными чувствами. Нам становится легче, свободнее, мы ощущаем спокойствие и гармонию в себе, наши сердца открываются для радости и счастья. Почему же нам так трудно это сделать? Почему мы сами лишаем себя этих добрых чувств?
Для дочери моей ученицы – шестилетней девочки, больной диабетом, прощение стало излюбленным ритуалом. Каждый вечер вместе с мамой она прощает всех за все. При этом важно принять во внимание то, что некоторое время девочке приходилось проводить целый день в детском саду, где ей совершенно не нравилось. Она много плакала тогда. В то же время положительные изменения в состоянии ее здоровья производят сильное впечатление на врачей. С тех пор как мать и дочь начали проводить церемонию прощения и мать, кроме того, начала поддерживать дочь с помощью биоинформационной терапии, доза инсулина, необходимая ребенку-диабетику, на удивление сильно уменьшилась. «Врач-эндокринолог из университетской клиники, которую посещает Лея, недавно рассказала мне, не до конца веря собственным словам, что средняя ежедневная норма инсулина для детей ее возраста, веса и роста составляет 7,73 единицы, а у Леи она составляет 4,1 единицы. Лечащему доктору пришлось буквально выискивать время суток, в которое девочка нуждалась бы в большей дозе, но она так ничего и не нашла», – рассказывает мать.
Но и для матери тема прощения имела решающее значение. Она не могла простить своей сестре, рассказавшей ей после гадания на пальмовых листах в Индии, что ее дочь Лея не доживет до восьми лет. Этот мнимый смертный приговор произвел шок. После этого мать девочки оборвала все контакты с сестрой. В течение трех лет она жила с этой обидой, и даже во время занятий прощение сестры давалось ей с трудом. Я говорил ей: «Прости ее!» Она отвечала: «Хорошо, но я не могу». Я говорил ей: «Подожди, ты научишься».
Позже она рассказывала: «Я признаю, что не верила в это. Обида засела слишком глубоко. И всякий раз, когда я думала, что вот сегодня я готова и прощу ее, позвоню и приглашу на чашечку кофе, всегда возникало одно „но“: но Лее уже почти десять. Все самое худшее мне, возможно, еще предстоит пережить. И я снова не могла ее простить. Рана была слишком болезненна и никак не заживала». Потом сестра забеременела, отец ребенка не пожелал его принять. И это горе вновь объединило семью.
«Однажды я встретила ее, выходя с работы, – вспоминает ученица. – Ей было плохо. Тогда я сразу подумала, что могла бы ей помочь, но не предложила ей этого, потому что во мне сразу же поднялась обида. Как бы читая мои мысли, сестра заговорила о нашей старой проблеме. Она извинилась, и после того, как мы выговорились, мы обнялись и расплакались. Вдруг оказалось, что простить – так просто. Все постепенно налаживается». Она также почувствовала, что состояние ее здоровья существенно улучшилось. Ей больше не нужны были таблетки от кисты щитовидной железы. Фактор воспаления настолько снизился, что необходимость в лекарствах отпала сама собой.
Если ты можешь помочь себе, то становится легче помочь и другим. Мало только сказать: «Ты должен отпустить, отбросить свои проблемы!» Нужно также и объяснить, как это сделать. Объяснить, что это возможно лишь путем прощения. Необходимо
Необходимо сделать процесс прощения частью повседневной жизни. Прижимает ли вас кто-то на дороге, ответил ли коллега невпопад – вместо того чтобы злиться, лучше сразу мысленно простить. Тогда вы не будете жить с беспокойством в душе.
Тот, кто прощает сразу же, убирает и расставляет все по местам, бережет свои силы, нервы и здоровье. Человеческое тело является домом для его души. И человек, который тащит в свой дом всякий ненужный хлам в виде обид и разочарований, копит его и в прямом смысле заваливает им свое жизненное пространство, вскоре окажется зажатым, его душа будет скована. Так произошло с женщиной, о которой я писал в начале главы, лишь к 40 годам простившей своего отца-насильника. Всю жизнь она мучилась от стыда, отвращения, ненависти и страха, ее Тело и психика были истощены. В конце концов, она нашла верное средство, которое помогло ей избавиться от всего этого «мусора» как раз вовремя. Этим средством было прощение.
Умение принять приносит душе покой
Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя.
«Разве это можно вынести? Я хочу на необитаемый остров, туда, где я не узнаю о том, что творится в мире. Я просто не желаю больше ничего знать». У женщины, которая мне это говорила, было страдальческое выражение лица. Она выглядела беспокойной, недовольной, и казалось, что за ней кто-то гонится. «Я больше не выдержу этого, – добавила она. – Иногда мне кажется, что я сойду с ума, потому что ничего не могу изменить». Я посмотрел на нее и понял, что она имеет в виду. Но согласиться с ней не мог. «Ты всегда можешь что-то изменить. Только для этого ты сама должна измениться. В первую очередь поменять свой взгляд на ситуации, которые тебя удручают, пугают, раздражают или напрягают, так как иногда мы при всем нашем желании не можем что-либо изменить. Изменив свой взгляд на вещи, мы меньше разрушаем себя нашим недовольством или бессилием», – сказал я. Но она только махнула рукой: «Красивые слова, которые совершенно никак не помогут».
Затем она перечислила все то, что не давало ее душе покоя: люди, над которыми издеваются в различных социальных инстанциях, существующих якобы для их же блага; наживающиеся за чужой счет политики, не испытывающие никаких угрызений совести; предприятия, получившие несколько лет назад от государства миллионы на собственное развитие только для того, чтобы теперь закрыться в нашей стране и перенести свое производство в азиатские страны; браконьеры, убивающие на Аляске детенышей тюленей; предприятия, уничтожающие леса в Бразилии и прогнавшие индейцев и животных; страны, разжигающие войны; солдаты, убивающие детей… Этот список казался бесконечным. В какой-то момент она остановилась, посмотрела на меня и сказала: «А хуже всего то, что мне приходится обо всем этом узнавать, потому что я журналист. Я не могу просто выключиться, игнорировать газеты и выпуски новостей».
С ее точки зрения она была права. Казалось, она бессильна против объединившихся сил несправедливости, ненависти и зла и ничего не может поделать – таковы были ее мысли. Но, конечно же, она могла что-то предпринять. Я сказал ей: «Ты не умеешь принимать. Тебе нужно этому научиться». Она посмотрела на меня в растерянности. «Принимать? – спросила она. – Как можно такое принять? Как можно принять сложившиеся обстоятельства, этих людей, этих жестоких типов, этих разжигателей войн и убийц, как все это можно принять?! Поступая так, мы только поможем им. Тогда никто не будет оказывать им сопротивления. К чему хорошему это приведет? Хотите, чтобы они и дальше безнаказанно разрушали мир?»