Кафарец

Горбатенков Евгений

– Нет, он и в самом деле особенный, Клод!

– Да, умнее остальных.

– Но откуда он знает язык океанцев?

– Это один из вопросов, на который нам предстоит найти ответ.

Губернатор кивнул и запустил руку в нагрудный карман. Оттуда он извлёк небольшой футляр, который в пехоте использовали для хранения транквилизаторов. Клод знал, что произойдёт дальше, и стал вслушиваться в каждое слово.

– Даю тебе один шанс, Джон: признайся, что ты – кафарец.

– Но я не кафарец, сэр…

– Первый шанс ты упустил, – подытожил губернатор и открыл

футляр. – Итак, как я и говорил, ваша раса не чувствует боли или блокирует её с помощью какого-то фермента. К счастью, человеческое тело ведёт себя иначе. Так что советую слушать внимательнее, ведь очень скоро ты лишишься этой привилегии. Сейчас я открою две ампулы и наберу шприцы; затем я введу тебе содержимое одного, после чего у нас останется ровно пять минут, чтобы ввести содержимое другого; если этого не случится, ты умрёшь.

– Нет-нет, умоляю Вас, – зарыдал пленник, пытаясь оторваться от стула. – Моя мать прикована к постели, если я не вернусь домой, она умрёт от голода, сэр.

– Мать? Как интересно, Джон… Может быть, о ней позаботится старик Митчелл или одна из твоих коров? – продолжил губернатор, методично выполняя свои обещания. – Ладно, я отправлю ей открытку… Ах да, забыл сказать, за грядущие пять минут ты познакомишься со всеми прелестями боли, так что подай какой-нибудь сигнал, когда надумаешь рассказать правду.

Губернатор отложил один из шприцов в сторону, а содержимое второго вогнал Джону под кожу. Клод довольно ухмыльнулся и сделал шаг вперёд. Он взглянул на часы и решил снова считать секунды: на десятой тело пленника содрогнулось; к двадцатой его стоны превратились в крики; к двадцать пятой его лицо покраснело, а кости захрустели; к сорок третьей неразборчивые звуки сложились в слова.

– Кафарец! Кафарец!

Губернатор театрально огляделся по сторонам, приложил ладонь к уху и сделал шаг вперёд.

– Что-что, я не расслышал, Джон? Ты хочешь что-то мне сказать?

– Я каф… кафарец…

– Ах, ты так быстро сдался?! Хм, я немного разочарован. У нас осталось почти четыре минуты – не будем торопиться, ладно?

В глазах кафарца вспыхнуло пламя. Губернатор скрестил ладони за спиной и отступил назад. Клод нервно взглянул на часы: он не мог вспомнить, с какого момента начал счёт. Через две минуты он рассказал о своих опасениях губернатору, но тот не сдвинулся с места и не взглянул на спасительный шприц. Лишь после того, как мучения кафарца превратились в агонию, вторая игла лишила его чувств.

– Зачем Вы разыграли сцену? Не то чтобы мне не понравилось, но я ведь сразу сказал, что это кафарец.

– Если бы у тебя была дочь, Клод, ты бы понял, зачем.

– За Вашу дочь я бы…

– Я знаю. Спасибо, приятель, – кивнул губернатор и улыбнулся. – Кстати, я рад тебя видеть, хотя и не могу привыкнуть к твоему новому телу.

– Да уж, если бы оно было с нами на войне, мы бы победили океанцев намного раньше, – отшутился Клод и осторожно спросил: – Как Жаклин? Она справляется?

– Нет.

– А Вы?

– Теперь справлюсь.

Клод хотел похлопать губернатора по плечу, как делал это в старые времена,

но остановился. Он и без того позволил себе слишком много, так что впредь решил не переходить на личности и с показной тщательностью осмотрел кафарца.

– Он точно не подохнет?

– Через пару часов оклемается.

– Что будем делать дальше? Сообщим в Комитет?

– Чтобы всё затянулось на пару месяцев?! – возмутился губернатор и раздражённо заработал челюстью. – Нет, мы поговорим с ним снова, а потом найдём решение. Кроме того мальчишки, кто-нибудь ещё знает обо всём?

– Нет.

Пауза, которая понадобилась губернатору для решения, была совсем недолгой.

– Отлично, позаботься, чтобы он никому не рассказал.

– Позаботиться? В каком смысле?

– Ты знаешь, в каком, Клод, не валяй дурака. Мы снова на войне, так что выполняй приказы без лишних вопросов.

– Так точно, господин полковник.

– Ладно-ладно, не так строго, приятель.

Клод задумчиво кивнул и разгладил карман. Как ни странно, прикоснувшись к ассету, он подумал о Мартине. Почему-то судьба мальчишки его сильно взволновала. Наверное, из-за стиля его вождения: он был мягким и осторожным, так что по дороге от дома до тюрьмы Клод никогда не беспокоился о лишней тряске и мог расслабиться.

– Если казнь не состоится, придётся признать, что Жан Сафро стал жертвой эпидемии.

– И что с того?

– Ещё до полудня в дело вмешается пресса, а потом, возможно, и Комитет.

– Да, ты прав, – согласился губернатор и собрал содержимое футляра. – Вот что, найди кого-нибудь, избей так, чтобы лицо невозможно было опознать, и посади на место Жана Сафро. В отчёте напишешь, что никакого обмена не было, а ублюдок попытался сбежать. Справишься?

– Да, но мне понадобится помощь. Мартин бы подошёл.

– Тот сопляк?! Серьёзно?!

– Он справится.

– Чёрт с ним, под твою ответственность.

Губернатор убрал футляр в карман и в последний раз взглянул на кафарца. Постепенно в его голове вырисовывался план, эскиз которого он набросал после гибели дочери. Впрочем, он набросал его ещё раньше, так что теперь оставалось лишь двигать кистью.

– Оставим его здесь?

– Да, я закрою окно, так что никто не узнает.

– Хорошо… Ты ведь понимаешь, насколько всё серьёзно? – спросил губернатор и посмотрел прямо на мятый карман.

– Более чем, – уверенно отрезал Клод.

– Я могу на тебя положиться?

– Как и всегда.

– Отлично, когда всё закончится, наступит время перемен, и я сделаю так, чтобы ты стал их частью. Ты ведь до сих пор живёшь в крохотном домике, который построил твой дед?

– И я им вполне доволен.

– Да, ты никогда не жаловался. За это я тебя и полюбил, приятель.

Губернатор похлопал Клода по плечу и вышел за дверь. Избавившись от нелепой улыбки, Клод пересчитал запасы ассетов и проверил пульс кафарца. Он убедился в прочности стула и надёжности ремней, а потом подошёл к кулеру с водой. Когда в стакан упали последние капли, Клод выругался, запер кабинет на ключ и отправился к Мартину.