Каирская трилогия
Шрифт:
Он нащупал маленькую ручку, которая потянула к себе его руку, прося его взять её на руки, и наклонился к ней, затем поднял перед собой, однако Аида возразила:
— Нет, нет. Нас уже начала одолевать усталость. Давайте-ка передохнём немного…
Они уселись на скале у самого склона, ведущего к сфинксу, в том же порядке, в каком пришли. Хусейн вытянул ноги, закопав пятки в песок. Камаль сел, положив ногу на ногу, и прижимая к себе Будур. А Аида села слева от брата, взяла расчёску и принялась расчёсывать волосы и поправлять пальцами чёлку.
Хусейн
— Зачем ты надел на прогулку феску?
Камаль снял феску и положил её на колени:
— У меня нет привычки ходить без неё…
Хусейн засмеялся:
— Ты хороший пример консерватора!
Камаль задавался вопросом, хвалит ли он его, или делает выговор? Ему захотелось незаметно заставить его пояснить свои слова, однако Аида слегка наклонилась вперёд, повернувшись в его сторону, чтобы поглядеть на его голову, и он забыл о том, что намеревался сделать. Всё его внимание перешло к своей голове, ведь сейчас его голова была непокрытой и были заметны её огромный размер, и коротко стриженные волосы, не уложенные в красивую причёску. И на него глядят эти прекрасные глаза. Какое впечатление он производил? Её мелодичный голос спросил:
— Почему вы не отращиваете волосы?
Такой вопрос прежде ему никогда не приходил в голову. У Фуада ибн Джамиля Аль-Хамзави и всех его товарищей по древнему кварталу были такие же стрижки. А Ясина не видели с уложенными волосами и усами, пока он не поступил на службу. Мог ли он представить себе, что его отец каждое утро выходит к столу с длинными волосами?!
— А зачем мне их отращивать?
Тут Хусейн задумчиво спросил его:
— А будет ли так красивее, с длинными волосами?
— Это не имеет значения…
Хусейн засмеялся:
— Мне кажется, ты за тем и создан, чтобы быть учителем.
«Хвала или упрёк? В любом случае, твою голову можно поздравить с таким высоким вниманием к ней».
— Я создан, чтобы быть студентом…
— Прекрасный ответ…, - он повысил интонацию и спросил…, - но ты не рассказал мне полностью о педагогическом колледже. Как он тебе по прошествии почти двух месяцев?
— Надеюсь, он станет неплохим введением в мир, который мне интересен. Как видишь, сейчас я пытаюсь узнать от английских профессоров смысл таких сложных слов, как «литература», «философия», «мысль»…
— Это и есть культурная дисциплина, которой мы интересуемся…
Камаль смущённо сказал:
— Но мне кажется, что это бушующий океан, и мы должны узнать его границы. Должны более чётко знать, чего мы хотим, вот в чём проблема…
В красивых глазах Хусейна появился интерес:
— По мне, это не проблема. Я же читаю французские романы и пьесы с помощью Аиды, которая разъясняет мне трудные места в тексте, и слушаю вместе с ней отрывки из произведений западной музыки, которые она мастерски играет для меня на фортепьяно. Не так давно я читал книгу, легко и ясно обобщающую греческую философию. Всё, к чему я стремлюсь, это к духовным и физическим
— Но хуже всего то, что я не знаю точно, о чём писать..!
Аида с улыбкой спросила:
— Вы хотите стать автором?
Попав под мощную волну счастья, столь редкую для человека, он ответил:
— Может быть!..
— Поэтом или прозаиком?.. — о на наклонилась вперёд, чтобы лучше его видеть… — Позвольте мне высказать предположение…
«Я исчерпал всю свою поэзию, отводя душу с твоим образом во сне. Поэзия — это твой священный язык, и я не буду заниматься ею. Слёзы мои вытекали из своего источника тёмными ночами. Как же я счастлив, что ты глядишь на меня, и как мне грустно, что я оживаю под твоим взглядом, как оживает земля под солнцем…»
— Поэт, да, вы поэт…
— Правда? Как это вы узнали?
Она села поровнее и издала лёгкий смешок, похожий на шёпот, и сказала:
— Физиогномия — интуитивная наука, как можно просить объяснить это?!
— Она забавляется!
Хусейн сказал это и засмеялся, но она опередила его:
— Конечно нет, если вам не нравится идея быть поэтом, не будьте им…
«Природа создала пчелу королевой; сад — её жилищем, нектар — напитком, мёд — продуктом её слюны, а воздаянием человеку, что обходит её трон — жало».
Однако она возразила Хусейну, сказав «Конечно нет»!
Она снова спросила его:
— Вы читали какие-нибудь французские романы?
— Кое-что из Мишеля Зевако, переведённое на арабский. Я не умею читать по-французски, насколько вам известно…
Она воодушевлённо сказала:
— Вы никогда не станете автором, пока не овладеете в совершенстве французским. Читайте Бальзака, Жорж Санд, Мадам де Сталь, Пьера Лути. А после этого пишите свой роман…
Камаль неодобрительно заметил:
— Роман?! Это же побочный вид искусства. Я же стремлюсь к серьёзной работе…
Хусейн серьёзно сказал:
— В Европе написание романов — это серьёзный труд и многие писатели выбирают именно его среди всех видов литературного творчества. Они достигли в этом уровня бессмертных произведений. Я не болтаю впустую о том, чего не знаю. Однако мой преподаватель французского заверил меня в этом…
Камаль с сомнением покачал своей крупной головой, и Хусейн сказал:
— Будь осторожен, не гневи Аиду. Она с восхищением читает французские романы. Она даже одна из их героинь!
Камаль слегка наклонился вперёд, и устремил к ней взор, чтобы прочитать в её глазах, какое воздействие на неё оказали слова Хусейна, и воспользоваться удобным случаем, чтобы наглядеться на её великолепную красоту. Затем он спросил:
— Как это?
— Романы ужасно захватывают её, так что голова у неё переполнена несуществующей, вымышленной жизнью. Однажды я увидел её позирующей перед зеркалом, и спросил, что это с ней? И вот что она мне ответила: «Так шла Афродита по морскому побережью близ Александрии!»