Как дружба с недружбою воевали (Время учеников-3)
Шрифт:
В окнах вдруг потемнело, хотя куда уж было темнеть, и так темень стояла адская. По избушке ударил ветер. Пол накренился. Андрей Т. едва успел ухватить заскользившее по столу блюдце.
– Кащей что ль летит?
– Марфа Крюкова взяла со стола баранок, навела его на окно, покрутила, чтобы усилить резкость, и подслеповато прищурилась.
– Так вроде не обещался. Змей Горыныч сейчас в роддоме сидит, ждет наследника. Может, Маленький Принц?
Сии размышления были прерваны нечаянно тремя франмасонскими ударами в дверь.
– Кто там?
– строгим голосом
– Ваша мать пришла, молочка принесла, - ответили из-за двери.
– Какая такая мать?
– Марфа Крюкова подмигнула зачем-то Андрею Т. Тот не понял, но ответил ей тем же.
– Какая? А вот такая!
– Дверь открылась; на пороге стояла двугорбая предводительница уродов. Остальная компания выглядывала из-за её спины.
– Ни с места! Всем сидеть как сидели!
– Дюжина вороненых стволов торчала в дверном проёме, это не считая многочисленного числа единиц колющего, режущего, пилящего и вспарывающего оружия.
– Вот ведь страсти-ужасти! То-то мне всю ночь удавленник на дереве снился.
– Марфа Крюкова всплеснула руками, но, казалось, нисколько не удивилась.
Бабка Голубая Шапка мгновенно обрела голос.
– Вот он! Косточка к косточке, волосок к волоску! В лучшем виде, как и приказывали.
– Она тыкала пальцем в Андрея Т. и преданно улыбалась двугорбой.
Двугорбая подошла к столу. Желеобразный человек-блин, протиснувшись откуда-то сбоку, проблеял козлиным голосом:
– Аще алчет недруг твой - ухлеби его, аще жаждет - напои его.
– И потянулся к торту "Сюрприз".
– Отставить жрачку!
– осадила его начальница. Тот в момент втянулся в толпу сопровождавших её помощников.
– Что, папаша, напутешествовался?
– ласково обратилась она к опешившему Андрею Т.
– Уйти от нас захотел? Деток своих оставить? Думал, здесь у нас глушь, Саратов? Живем в лесу, молимся колесу? Зашёл за ёлку, и поминай как звали? Здесь у нас всё на виду, все друг про друга знают. В Заповеднике как: сказал куме, кума - свинье, свинья - борову, а боров - всему городу. Верно?
– Последняя фраза относилась уже не к Андрею Т., а к угрюмой шатии-братии, столпившейся за спиной начальницы.
Скелетообразный фашист гыгыкнул. Герой-любовник элегантно захохотал, прикрыв рот ладошкой в татуировке. Застенчивый упырёк улыбнулся, стащил со стола баранок, покрутил его для вида на пальце и, не жуя, уложил в живот. Хмырь с перебинтованным кулаком сдержанно пожевал челюстью. Желеобразный человек-блин задрожал своими восемнадцатью подбородками. Бабка Голубая Шапка забулькала недопитым чаем и зажамкала недожеванными баранками.
Скоро все успокоились. Эстрадная халтурщица, погасив улыбку, уселась на горбатую лавку, закинула ногу на ногу и вытащила из лифчика длинную сигарету с фильтром. Хмырь как истинный джентльмен, тут же угостил ее огоньком от импортной зажигалки "Ронсон". "Мерси", - сказала в ответ халтурщица и томно почесала под мышкой. В избушке запахло потом. Со стороны поглядеть - просто идиллическая картинка, а не надругательство над свободой личности.
– Вставай,
– Двугорбая похлопала Андрея Т. по плечу. Тот продолжал сидеть, тупо глядя в серебро самовара. Она вздохнула и железным сточенным ногтем поскребла глазкатафот.
– Папаша, ты что, не понял? Вставай, говорю, идём. Круглая Печать ждет.
– Может, щей на дорожку?
– услужливо предложила Бабка Голубая Шапка.
– Или малосольных огурчиков?
– Кто любит кислое да солёное, а кто красное да креплёное, - ответила ей двугорбая ведьма, поманила пальцем фашиста и кивнула на сидящего пленника.
– Объясни, папаша не понимает.
Фашист осклабился и закатал рукава.
– Во зинт ди вафн?
– сказал он, низко наклонившись к Андрею Т.
– Где прячешь оружие?
– Бабка Голубая Шапка вызвалась в добровольные переводчицы. Андрей Т. молчал.
– Во зинт минэн фэрлэкт?
– Фашист потер кулак о кулак. Андрей Т. поморщился. От фашиста пахло давно не стиранными носками.
– Где заложены мины?
– перевела Бабка.
– Гипт эс панцэр?
– Кулак фашиста запрыгал возле лица Андрея Т.
– Есть ли танки? Андрей Т. отвернул лицо.
– Не колется, - доложил фашист и вопросительно посмотрел на ведьму.
– Разрешите приступить к пыткам?
– Спокойно, без рукоприкладства!
– Дверь хлопнула. На пороге стоял Базильо. С гаванской сигарой во рту и в серой ковбойской шляпе, он выглядел как народный мститель из какого-нибудь голливудского фильма. Совсем с ума посходили? Время - деньги, Печать не ждёт, а вы тут цирк с допросом устраиваете.
Он подошел к Андрею Т. и пристально посмотрел на него.
– Пойдемте, молодой человек, - сказал он, попыхивая сигарой.
Андрей Т. поднялся. В зелёном глазу кота дрожала искорка смеха.
Компания двугорбой засуетилась. Хмырь с фашистом взяли Андрея Т. под руки и вывели за порог. Следом вышли ведьма и кот Базильо. Остальная шатия-братия громко переругивалась в дверях - никто не желал уступать другому дорогу.
Дойдя до тропинки, тянущейся вдоль берега подвальной реки, Базильо и двугорбая ведьма остановились.
– Налево, - сказал Базильо, указывая сигарой вбок.
– Направо, кабинет там.
– Ведьма показала направо и задвигала своими горбами.
– Направо - долго, можем не уложиться по времени. Есть путь короче, твёрдо сказал ей кот и выпустил изо рта огромное колесо дыма.
ГЛАВА 15, ПОСЛЕДНЯЯ
До полуночи оставались минуты, когда кот, горбатая и её команда, пройдя бесконечными лестницами, коридорами и подвалами, отконвоировали покорного пленника к двери с надписью на табличке: "Директор".
Встречал их господин Пахитосов. Он нервно переминался у входа, жевал потрепанный ус и то и дело озирался по сторонам.
– Время, время!
– Побарабанив по наручным часам, он зыркнул глазом на подконвойного и вытащил из кармана ключ.
– Я уже битый час торчу здесь, как дурак, на виду, а вы прохлаждаетесь неизвестно где. Можно подумать, что мне больше всех надо.