Как мы принимаем решения
Шрифт:
Кант и его последователи считали, что рациональный мозг ведет себя как ученый: мы используем рассудок, чтобы создать правильное представление о мире. Это означало, что нравственность для них базировалась на объективных ценностях, нравственные суждения описывали нравственные факты. Но мозг работает не так. Когда вы сталкиваетесь с этической дилеммой, подсознание автоматически порождает эмоциональную реакцию. (Именно этого не умеют делать психопаты.) За несколько миллисекунд мозг принимает решение: вы уже знаете, что хорошо, а что плохо. Эти нравственные инстинкты не рациональны — они никогда не слышали о Канте, — но они являются неотъемлемой частью того, что не дает нам совершать ужасные преступления.
И
Другими словами, наше стандартное понимание нравственности — философская аксиома тысячелетней давности — прямо противоположно реальности. Мы полагали, что наши нравственные решения являются побочными продуктами рационального мышления, что нравственные правила человечества основаны на таких вещах, как десять заповедей и категорический императив Канта. Философы и теологи извели много чернил, споря о точности логики определенной этической дилеммы. Но эти споры не затрагивали сущности нравственных решений, состоящей в том, что логика и законность имеют к этому всему мало отношения.
Рассмотрим такой моральный сценарий, который был впервые изобретен Хайдтом. Джули и Марк — брат и сестра, отдыхающие вместе на юге Франции. Однажды вечером после чудесного дня, посвященного изучению сельской местности, они вкусно ужинают и выпивают несколько бутылок красного вина. Слово за слово, и Джули с Марком решают заняться сексом. Хотя она принимает противозачаточные таблетки, Марк на всякий случай использует презерватив. Они получают от секса большое удовольствие, однако решают больше им не заниматься. Брат и сестра обещают друг другу хранить это происшествие в секрете и со временем обнаруживают, что секс еще сильнее их сблизил. Сделали ли Джули и Марк что-то предосудительное?[28]
Если вы похожи на большинство людей, ваша первая реакция будет сводиться к тому, что брат с сестрой совершили тяжкий грех. То, что они сделали, очень дурно. Когда Хайдт попросил людей объяснить свои строгие моральные суждения, в качестве самой распространенной причины упоминался риск рождения детей с генетическими отклонениями, а также возможность того, что секс испортит отношения между братом и сестрой. На этом этапе Хайдт вежливо замечал, что Марк и Джули использовали сразу два способа контрацепции и что секс на самом деле только улучшил их отношения. Но эти факты не имели значения. Даже когда их аргументы опровергали, люди все равно цеплялись за убеждение, что заниматься сексом с братом или сестрой почему-то безнравственно.
«Что интересно в этом эксперименте, — говорит Хайдт, — так это то, что люди ищут объяснение тому, почему заниматься сексом с родственником неправильно.
Когда их объяснение оказывается несостоятельным, они дают другое. Когда новое объяснение также признается невалидным, они ищут еще одно объяснение». Конечно, в конце концов объяснения у людей заканчиваются: они исчерпывают свой список нравственных аргументов. Рациональная защита вынуждена сложить оружие. И тогда люди начинают говорить что-то
Вот почему психопаты так опасны: у них нет эмоций, которые в первую очередь заведуют принятием решений, связанных с вопросами нравственности. Там, где должны быть их чувства, находится лишь опасный вакуум. Для людей, похожих на Гейси, грех всегда в голове, но не на совести. В результате у психопата в мозгу есть лишь рациональный юрист, готовый оправдать любые его действия. Психопаты совершают жестокие преступления, потому что их эмоции никогда не пытаются их остановить.
2
Нравственные решения уникальны. Когда вы выбираете продукты в магазине, ищете самый лучший клубничный джем, вы пытаетесь довести до предела свое собственное удовольствие. Вы единственный человек, который имеет значение, и только вашему чувству удовольствия вы пытаетесь угодить. В этом случае эгоизм — идеальная стратегия. Вы должны прислушаться к этим нервным клеткам в префронтальной коре, которые говорят вам, чего вам на самом деле хочется.
Однако, когда вы принимаете нравственное решение, эта эгоцентрическая стратегия выходит боком. Нравственные решения требуют, чтобы мы принимали во внимание других людей. Вы не можете вести себя как жадное животное или позволить своему гневу выйти из-под контроля, это ведет к моральному разложению и тюремному сроку. Делать правильные вещи — значит думать обо всех остальных, использовать эмоциональный мозг для отражения эмоций незнакомых людей. Эгоизм должен быть уравновешен долей самоотверженности.
Эволюция нравственности потребовала совершенно нового набора механизмов принятия решений. Мозг должен был развить определенные структуры, которые удерживали бы его от причинения боли другим людям. Вместо того чтобы просто стремиться к большему удовольствию, мозг должен был стать чувствительным к боли и страданиям незнакомцев. Развившиеся для этого новые нейронные образования — совсем недавнее биологическое приспособление. Хотя система мотивации у людей устроена так же, как и у крыс, — каждое млекопитающее зависит от дофаминовой системы, — нравственные участки можно обнаружить только в мозгу наиболее социальных приматов. А люди, конечно, самые социальные приматы.
Самый простой способ исследования уникальных участков мозга, ответственных за нравственность, — при помощи томографа изучать людей в момент принятия ими нравственных решений. Рассмотрим такой изящный эксперимент, проведенный нейробиологом Джошуа Грином из Гарварда. Грин задавал испытуемым ряд вопросов о потерявшем управление трамвае, крупном мужчине и пятерых подсобных рабочих. (Эта ситуация может показаться странной, но на самом деле в основе эксперимента лежит известная философская загадка.) Первый сценарий таков: