Как влюбить дракона
Шрифт:
Никогда ещё глаза Гвен не были такими большими. А чего она хотела? Лика оперилась — ставки выросли.
— Остаётся… — выдохнула сестра.
— Для начала оттеснить от неё дракона. Возможно, их союз крепче прежнего, но теперь мы знаем, куда бить. Ну а следующим шагом будет… — Эрик метко вонзил нож в гранатовый плод. — И да, надо бы обновить союз с нашими южными друзьями.
Ликария
Укладываясь в кровать подле спящего дракона, она вспоминала, как впервые без поддержки встала на лёд.
Первый раз она попробовала в
День за днём у неё не получалось, но мечта подталкивала вперёд. Продолжила Лика в Ардаре. Каждую короткую зиму пробовала снова и снова, набивая шишки и ссадины, до тех пор, пока лёд не стал для неё таким же понятным, как пол.
«Творец Всемогущий, права ли я?»
Ей понадобилось много времени и усилий, чтобы покорить застывшую водную гладь. А сколько раз она упадёт прежде, чем получится править Ардаром без Адайна? И имеет ли смысл отсекать его? Ведь ценой падения может стать жизнь. Много жизней, не только её.
— У меня получится, — прошептала она, как делала всегда в трудную минуту.
О нет, она не была столь глупа, чтобы выложить Эрику все карты. Это не союз против Грайгцура. Просто некоторое отстранение драконов.
«Уменьшение их влияния на мою жизнь».
Конечно, Адайн обидится. Однако причинить вред не посмеет — она не даст веского повода сомневаться в лояльности.
«Пусть только оставит меня в покое, пусть улетит к себе домой. Ну а я… буду править, как правила — разумно, осторожно, лавируя по-своему тремя королями. И…» — при мыслях о наследниках у неё всегда портилось настроение, — «придётся всё же подумать насчёт женихов».
Адайн
Провожали их всем мадхавским двором. Лика и драконы усаживались в кареты. Адайн намеревался сопровождать кортеж королевы до самой Прайнарры. К его неудовольствию, риамонтцы тоже решили составить компанию ардарцам.
— Пялишься на ардарскую глупышку, — Льюэллин, жена которого сейчас обнимала Ликарию, подкрался со спины и положил руку на плечо.
— Нет. Просто думаю.
— И мысли эти безрадостны, друг.
— Она давно не глупышка.
— Возможно, потому её действия не внушают спокойствия? Слышал, она встречалась с Гвиневрой.
— Не только с ней.
— Что будешь делать? — прошептал рыжий дракон.
— Вопрос в другом: почему твой тесть поселил нашу троицу в покоях с хитро устроенными шкафами? Соскучился по интригам?
— Старина Бриджеш всегда себе на уме. Присмотреть за ним?
— Займись, наконец, собой. В ближайшее время я пришлю новую пару послов.
— А как же я? — состроил Лью обиженную гримасу.
— Помнишь нашу пословицу? Два глаза хорошо, а четыре — лучше.
— Всего четыре? Не шесть? — улыбнулся бывший советник, а теперь бывший посол.
— Твоя война закончена, мой друг. Ты год за годом доказывал необходимость вашего брака. Теперь насладись покоем.
— Трудно
— Я справлюсь, Лью. Не в первой.
40
Месяц спустя
Адайн
Зимой Некрополь превращался в пёстрый серый край. Снег покрывал скалы пятнами, прятался в расщелины серого камня, стелился позёмкой, а ледяные лужицы напоминали маленькие кусочки зеркал. Такими же зеркальными кусочками зажиточные кочевники-чоры украшали повозки и праздничную одежду. Вообще было странно, что он вспомнил о чём-то отвлечённом. О чорах… Обычно, летая над Некорополем, он обо всём забывал.
Вход в пещеру изрядно замело, поэтому Адайн обернулся в последний момент, успев разбить слой наста и наползшие сугробы крепкими драконьими лапами. Внутри было сумрачно и непривычно тихо… Застывшая от холода вода не капала с потолка, не стекала с журчанием по стенам. Сами эти стены уснули, покрывшись наростами льда.
Розовый саркофаг тоже замело. Из-под сугроба торчали остовы высохших розовых веток. Цветы принесли по его указанию. В последнее время у Адайна не было времени навещать Нэрис Мейб, и он надеялся, что пара букетов хотя бы немного сгладят его вину.
Точнее, издалека это виделось так.
Однако оказавшись на месте, он понял: всё это не важно. Ни цветы. Ни даже его прилёты сюда.
— Это ничего не меняет. Ты ушла.
Почувствовав раздражение, Адайн разметал с саркофага снег, собирая сухие колючие ветки в охапку. Но этого было мало. Он и сам не заметил, как превратился в дракона, сбивая свежие сталактиты и царапая крылья о старые острые камни. А потом выдохнул что было сил, выпуская стоп яростного пламени…
Вот и всё. Мерзкая солома, от которой это место выглядело неопрятным, сгорела дотла.
Правда, лучше не стало. Снег с шипением испарился, светлый камень пещеры и половину розового саркофага теперь покрывала чёрная гарь. Да ещё и дым застил глаза.
Адайну нестерпимо захотелось выйти отсюда. Улететь и не возвращаться. Он поднял длинную шею, оттолкнулся от пола и… приземлился снова.
«Каковы бы ни были чувства — долг превыше всего».
Обернувшись снова в человека, он нашёл в углу кожаный мешок, где хранилась его одежда, надел на себя всё, кроме рубашки, которой сегодня суждено было стать его тряпкой, и вернулся к розовому камню.
Постепенно дым улетучивался, по стенам вновь сочилась вода, и снова плакали камни. А он пытался исправить содеянное — обмакивал ткань в собравшуюся на полу лужу и тёр саркофаг, пытаясь соскрести чёрный нагар. Местами гарь отходила, местами въелась навсегда. Как бы он ни старался, когда-то изящная вещь теперь выглядела ужасно.
Наконец он подобрал с пола осколок камня и отбил мраморный уголок, убеждаясь, что жар испортил драгоценный камень.
— Что ж, в этом я не первый и не последний. Прости, — произнёс Адайн, понимая: