Какого биджуу я теперь волшебник?!
Шрифт:
— Кажется, с тобой в лодке ехал рыжий мальчик? Он Уизли? — прервал затянувшееся молчание Хагрид, отвлекая меня от размышлений. — Я постоянно охочусь на его братьев–близнецов, всё время эти негодники пытаются пробраться в Запретный Лес.
— Ага, его Рон зовут. Он тоже Уизли. Видел его братьев, — покивал я. — А ты знаком с их семьёй? — мне всё–таки хотелось выяснить, откуда Перси и Рон знали, что я вырос у магглов, тогда как весь остальной волшебный мир дезинформировали разными слухами.
— Немного, — прогудел здоровяк, шумно отпивая из своей кружки. — Но Дамблдор
— Ну, я со всеми неплохо общаюсь, — обтекаемо ответил я. — Хочется серьёзно подойти к такому делу. Друг — это же на всю жизнь. Надо быть уверенным в человеке, которого выберешь.
— А… Ну да, тут ты прав, — улыбнулся в бороду Хагрид. — Я слышал, что и Драко Малфой поступил на Гриффиндор. Об этом, наверное, даже Миссис Норрис — кошка этого мерзавца Филча — сплетничала. Ох, и скользкие же типы эти Малфои. Во время войны были на стороне Сам — Знаешь-Кого, а потом отбрехались, что под империусом служили. Большинство Пожирателей в Азкабан посадили, а этих вон отпустили почти сразу…
— Да я уже в курсе, меня Рон просветил, — сухо ответил я. — Вот только, если Драко Малфой попал на Гриффиндор, разве это не означает, что это правда? О том, что его семья была под заклятием?
— Э… — подзавис лесник. — Как–то я о таком не подумал. Просто все говорят…
— А если все будут говорить, что директор Дамблдор предатель и пытает маленьких детей, ты тоже поверишь и будешь повторять? — строго спросил я, делая жалостливый взгляд.
— Нет! — чуть не уронил стол Хагрид, вскочив. — Что ты такое говоришь, Гарри?! Этого просто не может быть! Дамблдор хороший!
— Вот видишь, — успокоил его я. — Я просто хотел показать на примере, что люди могут говорить и неправду. Значит, не стоит судить никого, о ком что–то говорят и чему нет доказательств. Это может оказаться неправдой. Или не совсем верной правдой. Если Малфой оказался на Гриффиндоре, значит, семья воспитала Драко честным, открытым и смелым, разве не так? — загонял я лесника в его же логические ловушки.
— Наверное, — неуверенно кивнул Хагрид, выкладывая передо мной на тарелку ещё кексы. У бедняги даже лоб вспотел.
На столе под чехлом для чайника, которым так и не воспользовались, когда чай заваривали, весьма подозрительно лежал тщательно вырезанный кусок газеты. С огромным заголовком «Последние новости о происшествии в банке «Гринготтс». Похоже, я обнаружил то, ради чего, собственно, меня пригласил «друг Хагрид». Но «за просто так» клевать на эту детскую ловушку я не собирался.
***
Из избушки лесника я вышел довольный, договорившись, что тот выстругает мне за выходные десяток деревянных лопаток–клинышков, типа для гербологии. На самом
Сэнбон и кунай вернулись в облик кучки спичек через примерно семнадцать и четырнадцать часов соответственно. Что интересно, когда я уходил к Хагриду, то иглы хари, которые я делал на уроке трансфигурации, ещё не стали спичками. Чем сложнее, тем меньше по времени.
С собой мне Хагрид завернул кекс. В ту самую газетную статью про банк. В ней было написано про то, что тридцать первого июля из банка пытались что–то украсть и явно это дело рук тёмных волшебников. Но тот сейф оказался совершенно пуст, потому что утром того же дня владелец всё, что было в сейфе, забрал.
Н-да, такие тонкие намёки на толстые обстоятельства. И «Сами — Знаете-Что» из сейфа семьсот тринадцать, насколько я помню. Надо в тетрадке своей посмотреть, что там они прятали. Сейчас только что–то про зеркало вспоминается и что Гарри убил Боши Какусу в итоге.
Надо узнать, что там с Драко и как прошла его встреча. И как там Невилл.
На зельеварении Снейп–сенсей начал Малфою и мне по очереди задавать каверзные вопросы. Мы скромно показали свою готовность. Ко мне ещё не так, а бедному Драко досталось: ему про Гриффиндор помянули, наверное, раз шесть. Он стойко терпел и соглашался. Наверное и сенсей целую неделю терпел, чтобы всё высказать, да ещё так, что никто ничего, кроме нас с Драко, не понял, чего это профессор так взъелся. Зато все были впечатлены и напуганы. Невилл, похоже, напугался до такой степени, что что–то перепутал в порядке рецептуры зелья от фурункулов, которое нам задали сварить. Я первым заметил, что что–то не так, чуть раньше того, как от котла Лонгботтома повалил густой зелёный дым. И сказал всем поберечься.
Котёл начал плавиться и бурлить, но Снейп–сенсей вовремя успел оттолкнуть его в сторону. Правда, на руку Невилла, который стоял слишком близко к бурлящему котлу, всё–таки попало неправильное варево, он закричал от боли, а его предплечье покрылось странными красными прыщами. Блейз отвёл его в Больничное крыло. Зелья у нас на этом закончились, меня Сенсей обвинил в том, что я заметил опасность слишком поздно, и в качестве наказания за нерасторопность распорядился убраться в классе до обеда.
Я честно убрал в шкафчики неиспользованные ингредиенты, быстренько вымыл все котлы, которые одним взмахом палочки опустошил и остудил Снейп–сенсей, он убрал варево Невилла.
— Всё сделано, сэр! — бодро отрапортовал я.
— Я очень рад, мистер Поттер, что вы не растеряли своих навыков, — тонко улыбнулся профессор. — И почему мне кажется, что это из–за вас мистер Малфой так резко полюбил красно–золотой цвет?
— Вам не кажется, сэр, — кивнул я признаваясь. — Драко слишком хорошо воспитан, чтобы так явно агитировать за Слизерин, как… это делали другие. Так вышло, что мы не успели договориться в поезде… И… мы оба на Гриффиндоре. Не мог же я его там бросить?!