Камень. Книга 3
Шрифт:
И вообще, Алексей, что за уныние и самокопание? Что сделано, то сделано. Ошибкой всё случившееся не назвать, так сложилось, но в будущем надо просто учитывать все варианты развития событий и последствия. Самое главное — не дать Романовым сыграть на твоём «чувстве вины», а такие попытки последуют в любом случае. Соберись, Лёшка! Ничего страшного ещё не случилось! И надо с оптимизмом смотреть в завтрашний день, а не копаться в прошлом! Главное — чтоб дед до моего приезда не помер!
Так что, когда вертолёт приземлился на территории Кремля, недалеко от Царь-пушки, я был спокоен, собран, и
Нас с Прохором встретил Цесаревич.
— Пойдёмте скорее, отцу стало ещё хуже. — он чуть ли не бегом повёл нас в Малый Кремлёвский дворец.
На третьем этаже, в роскошной гостиной покоев Императорской четы, было не протолкнуться — о чем-то шептались брат Императора, Великий князь Владимир, и мой родной дядька, Великий князь Николай Николаевич, рядом, с грустными лицами, стояли мои сёстры — Мария и Варвара, в уголке скромно пристроились Пафнутьев с Лебедевым, а про малознакомых мне людей с притворно-кислыми рожами и говорить не стоило. При нашем появлении Маша с Варей заулыбались, а вот лица Великих князей помрачнели.
«Явно знают, кто на Императора „гневаться“ изволил…» — подумал я, и протянул дядьке с двоюродным дедом руку.
Несмотря на мои вполне обоснованные опасения, руку они мне пожали, сухо кивнув. Пафнутьев с Лебедевым были более вежливы, и при рукопожатии улыбались. С сёстрами обнялся.
— Закончил? — хмурый отец открыл дверь в Императорские покои. — Дед ждёт.
Быстро пройдя до конца огромной гостиной, мы зашли в одну из спален, в которой на кровати лежал дед, а рядом, в кресле, сидела бабка. Кулаки начали непроизвольно сжиматься.
«Твою же!.. Алексей, держи себя в руках! Только не сорвись!» — начал я себя уговаривать, пытаясь сосредоточить своё внимание только на деде.
Да… Выглядел он и правда очень плохо. Это была бледная копия того крепкого старика, которого я видел ещё позавчера, — серый цвет лица, испарина, потрескавшиеся губы, чёрные круги под глазами и тусклые запавшие глаза, смотревшие на меня с некой долей равнодушия.
— Маша, выйди. — еле слышно приказал он.
Императрица резко встала, хмыкнула, посмотрев на меня, и покинула спальню.
«Алексей, не заводись! Всё потом…» — выдохнул я.
— Присаживайся, внучёк. — прошамкал пытающийся улыбнуться Император, глазами указывая на освободившееся кресло. — В ногах правды нет.
Я уселся, и тут вдруг мне так жалко стало деда, что на глаза навернулись слёзы.
— Что, Лёшка, хреново выгляжу? — дед продолжал делать попытки улыбнуться. — Может и мой час пришёл, но скрывать не буду — пожить ещё охота. Помочь сможешь?
— Чем смогу, деда. — кивнул я. — Надо только глянуть. И прости меня!
— Лёшка, я на тебя не обижаюсь, мы сами с Машкой виноваты. — он прикрыл глаза. — Знай, что при любых раскладах тебя не тронут, соответствующие распоряжения я уже отдал.
— Спасибо, деда. — поблагодарил я из вежливости — действительно, они с бабкой были виноваты сами. — Расслабься, сейчас гляну.
Перейдя на темп, принялся изучать доспех деда. Разворотил я его, конечно, здорово — тусклые снежинки снежинками назвать было трудно, они потеряли всю свою красоту, яркость и энергию, кое-где отсутствовала половина, где-то грани свернулись
— Деда, я попробую тебя поставить на ноги. — вышел я из темпа. — Только не здесь, надо в Жуковку ехать. — вспомнил я Прохора и другого своего деда, князя Пожарского. — Здесь нельзя, а то ты тут весь Кремль разнесёшь… Сможешь добраться? Потерпишь?
— Потерплю. — он попытался поднять голову, но у него ничего не получилось — голова обессилено упала обратно на подушку. — Сашка, тащи кресло.
Отец метнулся в гостиную и вернулся, катя перед собой кресло-каталку. Откинув одеяло, поднял Императора на руки и аккуратно усадил его в кресло.
— Мать позови, пусть в костюм меня оденет. — сказал дед. — Я в майке и семейниках отсюда не выеду.
Пока бабка с отцом занимались дедовским туалетом, я смотрел в другую сторону и старался думать о посторонних вещах — не дай бог Императрица на меня косо посмотрит — быть беде… Вот и стал прикидывать, каким образом компенсирую Петровым мой косяк с их вишневым садом. Кроме того, не стоило тянуть и с моим обещанием, касающимся звонка Сашки Петрова Кристине Гримальди, она уж, поди, заждалась, бедняжка. И вообще, если уж говорить на чистоту, этот полёт на комфортабельном вертолёте мне очень понравился — это же какая экономия времени на дорогу? И нервов! Это у нас Глава Рода Пожарских винтокрылые машины не жаловал, якобы у него что-то там с вертушкой на войне случилось, вот и не пользовались Пожарские вертолетами, но где-то для статуса парочку всё-таки держали. Кстати…
— Может на вертолёте полетим? — повернулся я к деду, бабке и отцу. — Так быстрее будет. — они переглянулись, и отец кивнул. — Только без Её Императорского Величества. — я с вызовом смотрел на бабку.
— Да как смеешь ты мне указывать? — она выпрямилась.
— Мама!.. — ледяным тоном протянул отец. — Ты не летишь. Выяснение отношений оставим на потом. Ты меня поняла?
Мария Фёдоровна посмотрела на мужа, который глазами ей показал своё согласие со словами сына. Не найдя поддержки, Императрица недовольно сказала:
— Доберусь до Жуковки на машине. Но я этого так не оставлю. — она выразительно посмотрела на меня, развернулась и вышла из спальни.
Как же мне было приятно! И даже угрозы бабули сейчас звучали сладкой музыкой для моих ушей! А уж в груди-то как потеплело!
— Так, выдвигаемся. — скомандовал отец. — Время дорого.
Наш «торжественный выезд» в гостиную все уже ждали, видимо бабуля предупредила, и сопроводили нас до лифта.
— Коля, — обратился к брату отец, — поможешь батю в вертолёт погрузить. И с нами полетишь. Дядя Володя, ты тоже. — он посмотрел на брата Императора, который с готовностью кивнул. — Борисыч, — он повернулся к Пафнутьеву, — вместе с Дворцовыми проследи, чтобы не было лишних глаз… — отец мотнул головой на деда в коляске.