Каменные скрижали
Шрифт:
— А то, что он нам показал?
— Взято из пропагандистских брошюр.
— Но ведь его печатают?
— Я знаю весь механизм. Нагар мне рассказывал. Он приносит такой текст, сует журналистам, обещая, что даст им заработать… Потом с вырезками бежит к нам и требует гонорара за популяризацию нашей страны, получает тридцать рупий, десять берет себе. Питается крохами. Его волнует лишь одна мысль: выехать за наш счет в Европу, забыть о нищете, голодных взглядах жены и дочерей, скудном обеде, считанных сигаретах, постыдной пустоте в кармане. Вы сразу его разгадали, спросив, сколько
Проглотит комплимент или возмутится? Он должен помнить, кто задал эти вопросы. Байчи молчал, сморщив лоб.
— Бедняга. Однако русским он зачем-то нужен.
— Они дают ему готовые статьи, которые Мотал печатает под своей фамилией, платят ему за имя, хотя и так им не удается напечатать того, что им нужно. Мелкая рыбешка без авторитета… Сам вычеркивает острые места, а потом говорит, что цензура кромсала статью…
— Но все же он был борцом за свободу. Англичане хотели его арестовать, он бежал с Цейлона…
— Я собрал данные. Надо всегда спрашивать индусов из другой касты, они друг друга презирают. Он сидел за ростовщичество и за растрату отданных на хранение вещей. Сам он даже не был виноват, так решила семья; он бежал, а они все свалили на него. Родственники обещали присылать ему денежное пособие, но в последнее время что-то переводы стали редко приходить.
— Откуда вы все это знаете? Из достоверных источников?
— Ручаться бы не стал, но отдельные мелкие факты подтверждают эту информацию. К примеру, для того, чтобы показать в каком-нибудь посольстве, какие у него отношения с другими, он вынимает только что выпрошенные иностранные сигареты и таким образом заставляет проявить щедрость… Вы, товарищ посол, сразу поняли, что он из себя представляет, мы получили месяц отсрочки и в то же время не обидели человека. Надежда поехать в Европу большое дело, завтра половина Дели будет говорить об этом. И начнут ждать, когда исполнится то, о чем он растрезвонит по всему городу. Нам будут немного сочувствовать, что мы дали себя обмануть, а возможно, наоборот, переполошившись, конкуренты поторопятся отправить его, чтобы нас опередить… Поляки или ГДР? У него постоянный цикл кружения, как у нищих, обходящих свой район не слишком часто, он пытается справедливо каждого подоить…
— Почему же вы меня не предупредили? Я не принял бы его.
— Он явился в секретариат, все происходило за моей спиной… Я ему уже надоел, поэтому он решил постучаться выше. Я даже не говорил вам о нем, да и зачем? — Для того я здесь и работаю, чтобы процеживать правду о людях и этой стране, а вас избавлять от хлопот.
Посол подпер лицо толстыми, поросшими темными волосками пальцами, жирный подбородок свисал между ними складками. Он смотрел на Иштвана тяжелым, неприязненным взглядом.
— Скажите мне все-таки, неужели вы должны до поздней ночи сидеть в клубе? Мне рассказывали, что на свадьбе Кхатерпальи все уже ушли, а вы остались, потому что был открыт бар. Не слишком ли вы много пьете?
— Зависит от обстоятельств, — развел руками Иштван. Коломан Байчи засопел.
— Где хоть одно доказательство, что вы не втираете мне очки? Тереи холодно подумал — не спешить, удержаться, ясно, что кто-то уже на него
— Во время этой свадьбы я узнал, что принято решение на полгода ускорить введение закона о запрете вывоза фунтов. Это серьезно отразится на импорте и в какой-то степени нам тоже ограничит свободу, — бросил он как бы нехотя.
— Информация первостепенной важности, — приподнялся посол. — И вы только сейчас об этом говорите? Это верно? Я не спрашиваю фамилии….
— Я проверял, искал другие источники, как раз вчера все подтвердилось. Сомнений нет. Перекрывают все выходы. Первую информацию я получил от офицера президентской гвардии, он сам был заинтересован кое-какие капиталы протолкнуть за границу.
— Приготовьте мне, Тереи, запись беседы.
— Я как раз ее принес, но товарищ посол не дал мне слова сказать.
Иштван положил на письменный стол лист бумаги с напечатанным текстом.
Байчи читал медленно, двигая толстыми губами. Потом взглянул на советника с подозрением, словно ему только сейчас пришло в голову, что он невольно участвует в какой-то игре, но Тереи спокойно закрыл папку и скромно сидел, покуривая сигарету.
Выйдя из кабинета, он встретил приветливый взгляд Юдит, Иштван поднял большой палец вверх: все в порядке.
— Посол просит, чтобы ему прислали шифровальщика.
— Шею намылил? — заботливо спросила она.
— За что? Я живу скромно, работаю. Все делаю на ваших глазах, да и что мне скрывать?
— Уж это ты сам хорошо знаешь, — погрозила она пальцем. — Гляди, доиграешься…
Несмотря на мерное гудение вентиляторов сквозь оконную раму были слышны болезненные стоны, он поморщился, вслушиваясь:
— Кто так воет?
— Жена Кришана. Перейди в кабинет Ференца, сердце кровью обливается, ведь эта женщина так мучается.
— Что с ней случилось? Она больна?
— Не знаю. Кришан только смеется, скалит зубы. Нехороший он человек.
— А может зайдем туда? Нельзя позволить, чтобы она так страдала…
— Зачем ты меня туда тащишь? — отмахивалась Юдит. — Я боюсь болезней, чувствую отвращение, на мой взгляд, продолжительность жизни здесь слишком короткая, четырнадцатилетние девочки становятся матерями… Какая-то сумасшедшая спешка. Дети рожают детей, — ужаснулась она. — Здесь любой запах содержит в себе дыхание гнили, чад сжигаемых тел… Нет, не пойду. Выйдя из здания посольства, он окунулся в густой раствор пыли и солнца, сразу же вся кожа покрылась потом. Иштван сощурил глаза, воздух был полон переливающимися всеми цветами радуги блестками, они опускались и поднимались в зависимости от того, как сжималось тяжело стучащее сердце.
Около автомобиля сидел на корточках Кришан, он курил сигарету, отдыхал, доносящийся из дома крик не омрачал ему сиесты. Солнце поблескивало во вьющихся, смазанных жиром волосах. На руке была вытатуирована обезьяна, закрывавшая себе глаза руками. Не смотрите, что я делаю, — так можно понять этот рисунок. На пальце он носил толстый золотой перстень, подарок жены. Его нельзя было назвать бедным.
— Кришан, твоя жена рожает?
Шофер поднял треугольное лицо, показав из-под усов мелкие, кошачьи зубы в улыбке, похожей на гримасу.