Карманный рай
Шрифт:
– Это оттого, что вы поели.
Она снова взглянула на меня. Не успел я досчитать до трех, как она встала, стройная и хрупкая, спокойная и решительная.
– Я пойду. Мне не следует здесь больше оставаться.
Решительными шагами она направилась к двери и распахнула её прежде, чем я успел догнать. В этот ранний час улица была окутана легким туманом, и поблизости никого не было.
– Послушайте, - взмолился я, - я же не сказал ничего такого, чтобы так меня бросать.
– Дело не в этом,
– Что происходит с Биллом, что вам так не нравится?
Ее рука теребила перламутровую сумочку.
– Он какой-то совершенно обалдевший. Вот уже два дня в полной отключке. Не может даже выходить на улицу, он совершенно болен.
– И все два дня не спит?
– Да... Ему плохо.
– Он чего-то боится?
Он долго смотрела на меня, потом покачала головой, правда без особой убежденности.
– Да, мне так кажется. Я не знаю, чего он боится... Если не считать того, что боится выходить на улицу.
– Где он сейчас?
– Сейчас... в надежном месте.
– У себя?
– Как бы это сказать... не совсем у себя... Это такое место...
– Я спросил, где это.
– Я поняла.
– Вы знаете, где это?
– Да.
Мы переглядывались сквозь легкий утренний туман. Ей очень хотелось довериться мне, но она не решалась, а я очень хотел, чтобы она мне поверила, но не знал, как этого добиться. Такой замкнутый круг... Молчание продолжалось уже целую вечность. Потом я повернулся.
– Ну, что же, всего хорошего.
Я вернулся в кафе, начал отсчитывать деньги, чтобы расплатиться, и тут словно призрак рядом возникла она.
– Я вынуждена вам поверить. Так нужно.
– Вовсе нет.
– Вы ведете себя не так, как другие.
– Я совершенно такой же, как и все.
– Квартира, где сейчас Билл, на авеню Ветеранов. Я не знаю, чья она.
– Вы собираетесь туда?
– Да.
– И разрешите мне пойти с вами?
– Да.
Мы вышли вместе.
– Когда вы видели его последний раз?
– спросил я.
– Буквально перед тем, как пойти сюда, примерно в половине пятого.
– И он не собирался выходить?
– По крайней мере, мне так показалось. Так он мне сказал.
На улице она терпеливо дождалась, пока я открою машину, глаза её были подернуты легкой дымкой. Мне хотелось сказать что-то ласковое, чтобы её успокоить, но потом я понял, что в этом нет никакой нужды: к ней полностью вернулось самообладание.
– Ладно, - начал я.
– Авеню...
– Это в той стороне... за автострадой.
– Номер помните?
– Нет, но я узнаю дом. Поверните направо.
Движение утром было очень редким по сравнению с тем, к которому я привык, и мы добрались быстро. Авеню Ветеранов оказалось узкой грязной улочкой, застроенной
– Мы почти приехали, - сказала Дона.
Я сбросил скорость до двадцати миль в час и ждал, когда она меня остановит. Воздух был липким и влажным. В Чикаго такую погоду называют дождем.
– Вот здесь, - объявила она.
Я притормозил и начал искать место поставить машину. Свободными были только красные зоны; если остановиться там, рискуешь дорого за это заплатить.
Что делать, - подумал я про себя.
– Рискнем. Пожалуй, лучше иметь машину под рукой.
Я втиснулся на свободное место, ткнулся в бордюр, сдал немного назад, чтобы стать поточнее, и наконец остановился. Край тротуара был выкрашен в яркий красный цвет.
– Уф-ф...
Глава 4
Похоже, её страх наконец-то рассеялся: когда дверь лифта открылась на четвертом этаже, Дона со мной заговорила.
– Это квартира одной девушки. Из тех девиц, что занимаются только собой.
– И ещё Биллом?
– Нет. Биллом никто не занимается.
– Кроме вас.
– Кроме меня.
Я поднял руку, чтобы постучать в дверь с номером 418. Дона покачала головой.
– Не нужно, там открыто.
– Просто чтобы его предупредить.
– Зачем?
Я предоставил ей возможность повернуть ручку и толкнуть дверь. Та открылась легко, без малейшего скрипа. Китайская ширма отгораживала подобие маленькой прихожей от современно обставленной жилой комнаты. Кроме слабого дневного света, проникавшего сквозь тонкие занавески, освещения в комнате не было.
Спиной к окну в кресле без подлокотников сидел молодой человек. На нем были большие круглые темные очки, майка, заправленная в голубые джинсы, лицо покрывала щетина примерно недельной давности. Весь он был какой-то обрюзгший и сильно смахивал на покойника, хотя ещё продолжал дышать. Руки безвольно висели вдоль тела, длинные густые прямые волосы падали на плечи. Ему было около двадцати, но с тем же успехом можно было дать и сто.
В душном воздухе плавал резкий неприятный запах. Мебель и украшения в комнате выдавали жилище женщины.
Дона медленно подошла к креслу. Я остановился сзади. Парень никак не реагировал на наше появление, пока она не положила руку ему на плечо.
– Билл...
Он издал какой-то звук, который я не смог бы объяснить. Мне он напомнил крик отчаяния. Может быть, он пытался сказать "Привет!", но получилось не очень...
– Билл... Тебе все ещё плохо?
– спросила Дона.
Мне показалось, он слегка качнул головой.
– Полиция, - раздалось неразборчивое бормотание.
– Нет, - возразила она.
– Это не полицейский. Это друг. Ты можешь ему довериться.