Касиан
Шрифт:
— Что здесь делает этот нечестивец?
— Это не твоё дело, жрец. Он вызвался помочь нашей сестре, раз твои молитвы бессильны.
— Ваша божественность, вы можете сколь угодно сомневаться во мне, но вашей сестре уже никто и ничто не поможет. Несколько минут назад она вознеслась в чертоги своего отца.
Ареана и Марсет от услышанного просто замерли на месте. Денис же, напротив, решительно направился к ложу. Жрец говорил правду, девушка была мертва, но её тело ещё было тёплым. Очень осторожно он поднял её голову и прижал к своей груди, так обхватив рукой
— Не смей её трогать, грязный хетт!
— Брат, остановись, прошу тебя. Это наша последняя возможность, не мешай ему!
Денис невероятным усилием воли подавил все мешающие ему мысли, оставив лишь одну — желание помочь несчастной. Снова, как было уже не раз, он почувствовал всё нарастающий внутренний жар. Вот, горячая струя потекла по его рукам, минута, другая, время казалось застыло, превратившись в вечность, но вдруг под его руками девушка сделала судорожный глубокий вдох. Поток постепенно иссяк, и жар тоже угас, оставив после себя ощущение огромной пустоты. Денис открыл глаза, бледные щёки принцессы покрылись слабым румянцем, её грудь мерно поднималась и опадала в такт её дыханию и, хотя глаза её были по-прежнему плотно закрыты, всё же она была жива.
Он осторожно опустил её назад на постель и поднялся. Его охватила огромная слабость, так что он едва держался на ногах. Медленно оторвав глаза от оживленной им принцессы, он перевёл взгляд на окружающих. Все они словно окаменели, Ареана стояла неподвижно, прижав ладони ко рту, в её глазах стояли слёзы, на лице Марсета застыло выражение огромного изумления. Жрец же стоял с полуоткрытым ртом, его глаза буквально вылезли на лоб, а лицо перекосила такая гримаса, что, если бы не огромная усталость, Денис точно бы не удержался и расхохотался. Теперь ему было не до смеха, мир вокруг него вдруг угрожающе расплылся, а через мгновение, рассыпавшись на тысячи осколков, погрузился во тьму.
Очнулся Денис в полной темноте. Перед глазами у него плыли цветные пятна. Вскоре он понял, что это отсветы от огня, возле которого он лежал. Он с трудом приподнялся на локтях.
— Наконец-то, а я-то уж думал всё, жизнь свою положил за ненаглядных отеотисов!
— Тренк, что ты несёшь?
— А как иначе объяснить твоё рвение, во что бы то ни стало угодить им?
— Великий Касиан, Тренк…
— Да, вот только не надо опять мне говорить, что ты сделал это исключительно из-за того, что это было нужно нам.
— Вот именно, что нужно. Если бы Вераока умерла, отеотисам больше не было бы смысла продолжать расчистку прохода во дворце, а заживитель нам нужен никак не меньше, чем им. По-моему, ты в стремлении уличить меня в предательстве, совершенно забыл, что у нас пять человек готовых в любой момент отправиться в путешествие к обетованной земле. Но знаешь, я устал что-то доказывать, у меня просто нет сил, я пока что здесь капитан, и плевать я хотел на то, что кому-то не под силу понять, что и зачем я делаю. У меня на то, чтобы всем и каждому втолковывать
Он снова лёг, а Тренк, сжав губы, резко поднялся на ноги и, не оглядываясь, ушёл прочь. Денис, совершенно растратив силы на разговор, устало закрыл глаза и погрузился в сон. Несколько дней ушло у него на восстановление, а когда ему полностью удалось оправиться, он присоединился к тем, кто разбирал завалы во дворце. За всё это время, никто из касианцев, ни разу не подошёл к нему, все держались в стороне, даже Тренк полностью перестал с ним общаться. Это крайне угнетало Дениса, но сделать он с этим ничего не мог.
Наконец, настал долгожданный день, когда они добрались до подземелья. Тут их ждала первая за последнее время хорошая новость. Удаленность этой части дворца от поверхности спасла её, если не от разрушений, то хотя бы от пожара. Когда, наконец, достигли помещения, где хранились вещи, привезенные отеотисами с острова, Марсет, отдав приказ всем оставаться на месте, взяв с собой только Дениса, вошёл в заветную комнату. Здесь был тяжёлый застоявшийся воздух, правитель подошёл к сундукам:
— Ну, и где этот ваш предмет, способный излечить любые раны?
Денис не спеша подошёл к стоящим вдоль стен сундукам и, поднимая по очереди их крышки, внимательно изучал содержимое. В конце концов, он нашёл то, что искал. Осторожно достав прибор, он внимательно изучил его, внешне он вроде был цел, оставалось только надеяться, что он исправен и сможет выполнять свою функцию. Осторожно, переведя выключатель в рабочее положение, он, затаив дыхание от волнения, нажал кнопку. Прибор послушно загудел, и из тонкого кончика, вытянутой его передней части, вырвался полупрозрачный голубоватый луч. Денис направил его на глубокую царапину на своей руке, и та в мгновение ока затянулась, так что от неё осталась лишь розовая полоска новой кожи. Правитель, что всё это время оставался у него за спиной, с нетерпением произнёс:
— Ну, что ты там копаешься? Ты нашел его?
Денис повернулся к нему. Сжимая заживитель в руках, он медленно кивнул, и на лице правителя возникло выражение удовлетворения:
— Отлично, идём назад, нужно как можно скорее заняться излечением Вераоки.
Денис молча последовал за ним. Вскоре они все вместе вышли наружу. Юный капитан остановился на минуту и, подняв глаза к небу, посмотрел на ярко светящее солнце.
— Чего медлишь, идём!
Однако он не спешил, медленно опустив голову, спокойно, не повышая голоса, произнёс:
— Прежде чем излечить вашу сестру, я хочу, чтобы вы, правитель, поклялись мне при свидетелях, что после того, как будет излечена ваша сестра, вы позволите мне излечить всех моих собратьев.
— Что?! Да как ты смеешь, грязный хетт, выдвигать мне требования?! Да я тебя…
— Отлично, но тогда ваша сестра умрёт, и никто из моих людей не сможет ей помочь. А я же, чтобы вы не сделали, и пальцем не пошевелю, дабы спасти её. Во так, ваша божественность, всё предельно просто, или вы даёте мне клятву в присутствии ваших и моих людей, или каждый остается при своём.