Каждый за себя

Харитонова Алена

Но Алиса не вышла. Только темнота стала ещё плотнее, а огонек задрожал мелко-мелко... Керро, словно очнувшись, медленно поднес фляжку к губам и сделал трудный глоток, а затем, не глядя, протянул флягу Айе. Она взяла, опрокинула её в себя. Горло обожгло что-то терпкое, согретое теплом человеческого тела. Девушка судорожно вздохнула, а мужчина перегнулся через стол и перевернул стоящую напротив стопку прямо на фитиль. Голубое прозрачное пламя взметнулось над банкой и осело.

После этого Керро задул огонек, и комнату накрыла темнота.

Айя опустошенно смотрела

в эту темноту и думала только об одном: куда мужчины девают слезы?

* * *

На узкой улице царили привычные уже грязища и разруха. С неба сыпался густой мокрый снег, а ветер дул резкий и пронизывающий. Однако Винсент, несмотря на унылые виды, пребывал в самом приподнятом настроении. К полудню, конечно, усталость нагонит, но это ерунда. Полчаса сна, пара ампул из доковой аптечки, и до вечера снова бодр и свеж. А вечером видно будет.

Главное, чтобы сейчас всё прошло чётко. По сути, срывы маловероятны. С Ушлым подробности оговорены еще вчера. Люди его готовы. Кроме того, бонза выделил одного из наиболее толковых и проверенных, который поможет впарить приманку быкам Бивня. А когда те наживку заглотят и главарь их ломанется к заказчикам, начнется самое интересное. То, за что Винс особенно любил свою работу.

По сути, всё последующее - просто дело техники: прийти на сигнал, поданный приманкой, вломиться на точку конкурентов, освободить подсадную утку, взять старших конкурентной группы. Ну и по возможности устранить всех остальных, чтобы не путались под ногами, не мешали работать. Жаль, конечно, что о них ничего неизвестно. Кто вообще такие? Секторальные бойцы, секторальные рейдеры или группа враждебной корпорации? Когда не знаешь, против кого выходишь - риск возрастает. Но на стороне Винса и его людей - внезапность, а еще прикрытие в количестве скольких-то рыл, выделенное Ушлым. Ну и в случае совсем уж полной жопы - штурмовики, которые прилетят по сигналу и сделают всё, чтобы вечеринка не вышла унылой.

Перешагивая через лужи, Винс с удовлетворением признал, что связисты выделили ему в прикрытие очень толковых ребят. За полчаса дороги рейдер заметил "хвост" только однажды, да и то потому, что парень, видать, оступился в жидкой грязи и чуть высунулся из-за угла.

Квартал сменялся кварталом. На улицах стало совсем пусто. Пелена метели сделалась ещё плотнее, видимость сократилась до двадцати метров, не больше. Снег падал на черную землю, но сразу же таял, превращаясь в хлюпающую под ногами кашу.

Сворачивая в очередную подворотню, Винсент подумал о том, что место здесь совсем глухое. И в хорошую-то погоду мало кого встретишь, а уж в такую...

– Хой!
– негромкий окрик за спиной раздался синхронно со щелчком пальцами.
– Ты убит, Винс. То ли стареешь, то ли совсем на расслабоне.

– Хой, - разворачиваясь, откликнулся рейдер и возразил: - Это ты, Ирвин, убит. Обернись. Только медленно.

Винс подождал, пока товарищ, обряженный в просторную куртку, потасканные штаны и вязаную "пидорку", развернется, после чего

жестом отдал приказ: "Обозначиться". За горой кирпича метрах в пятнадцати мигнул сквозь мельтешение белых хлопьев огонек ЛЦУ.

– Узнаю старого кореша!
– хмыкнул Ирвин и сказал через плечо в сторону расписанного похабщиной просевшего здания: - Мужики, выходите.

Из полуобвалившегося дверного проема шагнули на улицу двое крепких, неприметно одетых ребят. Кемпа Винсент знал уже давно, а вот совсем ещё зелёного парня с ним видел впервые.

– Рекс Додсон, - сразу же представился новичок, которому на вид было лет девятнадцать-двадцать.
– Первый рейд.

Винсент пожал протянутые руки и обернулся к Ирвину.

– Как батя-то?
– спросил он.

Друг раздраженно дернул плечами:

– Бухает. Третью печень пересаживает.

– Сколько?
– уточнил собеседник.

– Пять тонн. И две на поддержку.

– Ясно.

Отец у Ирвина пил давно и крепко. С той поры сын не вылезал из рейдов. А когда вылезал, возвращаясь на неделю-другую, то неизменно за день до нового задания выписывал бате в харю, после чего снова сваливал. Но деньги на операции таки выделял.

– Ну, че?
– нарочито бодро заговорил Ирвин.
– Забросили одного и наспех, мы когти рвем на помощь, а у него тут рожа неприлично лоснится. Поди, и группу сколотить успел?

– Если б не отвлекали по всякой фигне, уже сколотил бы, - хмыкнул Винс.

– Ага, - послышался из-за широких мужских спин женский голос.
– И рожа бы лоснилась еще сильнее.

Растолкав напарников, вперед выступила миниатюрная фигуристая девица потасканного кабацкого вида - в леопардовой меховой курточке, которая заканчивалась прямо под грудью, в неприлично короткой красной юбке из искусственной лакированной кожи и с черными сальными волосами, остриженными под каре. Из-под курточки торчал жиденький вытянутый свитер. Все - несвежее, давно не стиранное. Еще на девице были плотные черные колготки и красные полусапожки на почти десятисантиметровой платформе.

– Чё вылупился? Не признал?
– развязно спросила пигалица и сплюнула под ноги.

– Они тебя по кругу, что ли, пускали?
– восхитился Винсент, глядя на вульгарный макияж шлюхи - ярко-красные губы, коричневые тени и плохо замазанный тональником бланш под левым глазом.

– Ревнуешь, никак?
– она едва заметно принюхалась и заметила: - Ты ж вроде тоже не скучал.

– Вожделею, Небесная, - Винс хмыкнул: - Как ольфактометры вживила - ничего от тебя не скроешь. У кого прикид отжала?

– Для тебя не Небесная, а Кара, - отозвалась шлюха и сказала голосом, где больше не было прежней развязности: - Мля, я эти шмотки сама выбирала. Знал бы ты, сколько потребовалось времени, чтобы под легенду их изгваздать!

– А синяк?
– спросил Винсент.

– А, - махнула она рукой с неровными ногтями, покрытыми ярко-красным облупившимся лаком.
– Херня. На тренировке затупила. Кстати пришелся.

– Так вот, значит, кто у нас приманка...
– хмыкнул собеседник.