Казнить!
Шрифт:
– Вон он ! – выкрикнул один из прилипал. Стоящие ко мне спиной ещё только начали разворачиваться, а я уже начал своё смертоносный танец ! АРНИС… Филлипинская работа палками: одной и двумя сразу. У меня только одна, но её вполне достаточно ! Удар с ходу концом дубовой палки по ключице одного из шакалов – раздался хруст, но парень закричать не успел – тычок концом в горло вызвал только хрип… Оборот палки по кругу и конец впечатался евреёчику в шею – аккурат по сонной артерии. Мелкий отлетел на землю и скрючился от боли… Развернувшемуся ко мне, но не кинувшемуся на меня – почему ? Колюне конец палки вонзился в солнечное сплетение – в "солнышко". Не очень сильно. В последний момент я сдержал
– Конец тебе – сучонок !
– выкрикнул ещё одна "шестёрка", выхватывая нож из кармана ! Солидный ножичек ! Короткая петля оборота и палка с хрустом врезалась в запястье крикуна. Нож отлетел в сторону и вонзился в дверь сарая, а сам смельчак и криком схватился за перебитую кисть ! Уже на рывке к последнему, махнул дубовой палкой, рубанув сверху по плечу… Последний развернулся и попытался убежать. Куда ! Я ещё не закончил ! Удар по затылку и последний мой "должник" упал, перекувыркнувшись на землю. И затих. Вот и всё – а ты боялась: даже юбка не помялсь ! – вырвалось возбуждённо. Но я ещё не закончил ! Выдернул нож из двери за кончик рукоятки; присел рядом с хозяином и приставив остриё к бедру, ударил кулаком по рукоятке. Нож вонзился в мясо, а хозяин вскрикнул, чтобы тут же заткнуться – удар кулаком в челюсть успокоил его на несколько минут. А мне много и не надо. Прошёл мимо скрючившегося Колюни: по моему он просто притворяется, что в "отключке". Ну и ладно – лишь бы не мешал…
Откуда узнал о чём говорил Степанов с сотрудником НКВД… - присев на корточки рядом с пришедшим в себя еврейчиком, спросил я глухим взрослым голосом. – не молчи жидёнок, иначе выколю сначала один глаз, а потом второй… - выдернул из ножен на поясе, блеснувший в закатном свете финский нож. – Говори тварь ! – и приставил острие к глазу. Мелкий опустил веко и острие уперлось в тонкую плёнку века, надавливая на него. Жидёнок задёргался, пытаясь отползти. Тщетно !
– Не надо ! Я скажу !!! – заверещал он… - С торца здания, напротив директорской комнаты сарай. Там всякий хлам… У стены, за транспорантами, досками и старой фанерой деревянная тумба. Надо на неё встать и вытащить кирпич… А дальше в стене дырка… В кабинет директора… - со всхлипами "кололся" он. Сказал и сьёжился…
– Ключ где ? – пробасил я. Еврейчик открытым глазом показал на закрытый на пуговицу карман рубашки – Здесь… Рванул клапан кармана – пуговица отлетела в сторону. Достал ключ, положил его в куртку.
– Если соврал порхатый… - угрожающе процедил я…
– Я не соврал ! Честно ! – взахлёб начал клясться еврейчик. – Это не я… Это мне приказал слушать Давид… - выпалил он.
– Какой Давид ? Фамилия как ?! – вовремя начал уводить от себя подозрения: я до знал, какой такой Давид…
– Гольцман ! Давид Гольцман ! – выпалил мелкий – только вы ему не говорите, а то он меня убьёт ! Он страшный человек ! Ага – страшный.
– Передашь своим. Если кто то что то сделает со Степановым или его сестрой… Или по вашей просьбе кто то сделает – вы всю оставшуюся жизнь проживёте инвалидами… - угрожающе процедил я в лицо съёжившемуся еврейчику.
– А чтобы ты лучше запомнил… Нож вошёл в ножны, а палка, перелетев из левой руки в правую, обрушилась на голень жидёнка. Ладонь припечатала раскрывшийся в диком крике рот: только глухой звук вырвался из-за плотно прижатой ладони. Упруго встал: еврейчик глухо выл, обхватив ногу ладонями…
– Я сказал – ты меня услышал… - бросил я и ткнул концом палки в "солнышко", чтобы не так громко выл… Пора назад: залез на крышу сарайчика" переметнулся через забор и побежал к дальнему, тупиковому забору,
Перелез через забор; запрыгнул на лестницу; поднялся на четвёртый этаж. Вновь испытал неслабый экстрим, впрыснув в кровь солидную порцию адреналина – пока перелазил с лестницы на карниз; открывал окошко и залазил в комнату. Перед тем, как закрыть окно – сгрёб платком пыль с дальнего угла карниза, развеяв его на том месте, где я топтался в носках. Вроде незаметно. Как последний штрих - положил на место топтания маленький сухой листочек: вроде как ветром занесло… Закрыл окно на шпингалеты сверху и с низу и, приставив к набалдажникам ручек шпингалетов железную ложку – несколько раз с силой ударил по ней, загоняя шпингалеты как можно глубже ! По ложке не так больно, как по маленькому набалдажнику шпингалета! Пробежался до входной двери в спальню; достал с притолки над дверью – вы небольшом углублении, пробирку и деревянную палочку. Выдернул пробку; палочкой доставал мазь и размазывал по "травмированной" лодыжке… Пробирку – в углубление над дверью; ложку – еврейчику под подушку; платок, которым втёр мазь в кожу – чтобы руки не пахли – одному из прихлебателей под подушку, а палочку – второму. Всё равно они не скоро в этой спальне появятся ! Вроде всё – можно продолжать болеть, тем более кожу опять начало ужасно жечь…
Откинулся на спинку кровати: вроде я всё рассчитал правильно… Да… - вот ещё что: взял из тумбочки белый шёлковый шнурок; привязал к нему ремешок часов и надел на шею – подальше от соблазна…
Снова время потекло медленно, тягуче… Глянул на часы – двадцать минут ка лежу… Тридцать… Начал уже опасаться – не придётся ли мазать по третьему разу ? Боюсь моя кожа такого издевательства не выдержит – пойдёт волдырями ! Услышал в коридоре шум; вздохнул облегчённо – наконец то ! Распахнулась дверь спальни; первым зашёл Алишер; за ним наш доктор, а за ним – староста. Любопытная Варвара. А может она за меня переживает ? Доктор подслеповато прищурился:
– И где тут у нас больной ? – весело воскликнул он. Явно на веселе… Это хорошо – не должен унюхать слабый запах мази… Алишер показал на мою койку. Доктор подошёл; добрые глаза за линзами простых очков окинули меня заинтересованным взглядом…
– Ну и что у нас болит ? – преувеличенно весело спросил он. Я рассказал что и показал. Эскулап внимательно осмотрел лодыжку:
– Как болит ? Где болит ? – начал расспрашивать, примеряясь к моей распухшей и красной лодыжке. Взялся пальцами за ногу - я дёрнулся, как от удара током; заорал что есть мочи:
– Доктор ! С… Садист ! – кинув взгляд на старосту – больно же !
– Ничего, голубчик – ничего… Зато ясно – перелома нет… Скорее всего вывих… - забубнил он себе под нос. – Придётся потерпеть… Холодные пальцы ласково, почти нежно, пробежались по лодыжке; я вздрагивал; вскрикивал сквозь зубы… Вот пальцы на миг замерли и впившись в кожу, рванули ступню вниз ! Я заорал – по настоящему, от страха: а вдруг он вывихнет мне её по настоящему !
– И нечего орать – как баба при родах ! – заворчал доктор – ты всё таки мужчина… Утешил, называется…