Казнить!
Шрифт:
– А вы знаете – так будет даже лучше… Мы с вами сейчас пройдём к вам в кабинет, где вы напишете отказ в возбуждении расследования по факту нанесения вашим подопечным телесных повреждений на вверенной вам территории… Я отдам эту бумагу своему начальству и пусть оно само решает с вашим начальством – как быть ? Идёмте…
– Мы никуда не пойдём и писать я вам ничего не буду… Ага – нашла коса на камень ! Оно и понятно: директриса, наверняка – в штате НКВД. И что ей какой то милицейский капитан ?
– Завтра утром сюда приедет ответственный по надзору и вот тогда – если он решит, вы сможете задать моему поднадзорному сколько угодно вопросов. В присутствии ответственного по надзору, разумеется… -
– Ну что ж… - подумав несколько секунд, согласился капитан – можно и так… Я не прощаюсь с тобой, подозреваемый…
"Посетители" вышли, а я в изнеможении – словно вагон с картошкой разгрузил, сел на кровать; осторожно положил "больную" ногу на кровать и откинулся на спинку кровати. М… да… А если бы меня забрали в участок ? Да устроили допрос с пристрастием ? Как то я об этом не подумал, хотя… Я ведь, по сути – главный подозреваемый ! Если сам не избил – значит нанял кого то: это же азбука сыска ! На случай, если меня, всё таки, заметут в каталажку, начал просчитывать варианты: их оказалось три… Первый – не сопротивляться в камере и показать себя полным лохом… Минус: опустят ниже плинтуса – чуть выше камерного петуха. Очень неприятное положение, но останусь при своих… Второй – дать отпор самому борзому, а остальным "поддаться". Минус: в пылу избиения могут и прибить или кости переломать, не говоря уже о том, что перо или шило могут вогнать в сутолоке… Третий – дать решительный бой. Минус – придётся бить на поражение, и показать себя "во всей красе". А после жизнь осложниться и со стороны ментов и со стороны урок – они мне смерть своих не простят ! Думал, ворочался с боку на бок… Ладно – чего голову ломать: утро вечера мудренее… Утро выбор покажет ! Вот под такую нехитрую мысль не заметил как заснул. А утром… Утром приехал тот самый лейтенант НКВД, который беседовал со мной об отце, из-за которой у меня начались проблемы…
Засели мы с ним, как и в первый раз, в кабинете директрисы. Мне, в данный момент было всё равно – подслушивают нас или нет. Я, с самого начала разговора ушёл в "глухой отказ": я никого не избивал и никого не подговаривал избить эту пятёрку… А начал с поездки в Москву: поехал попросить немного денег у товарища отца по работе, благо он живёт в соседнем доме. Но его не оказалось дома: окна его квартиры были темны – значит дома никого не было… Напрасно сьездил…
Переночевал в полуразрушенной сторожке небольшого парка, куда забрёл по дороге на вокзал. Холодновато было под утро, зато стены со всех сторон. Почему не ночевал на вокзале ? Вокзальная гопота могла пристать или милиция забрать в отделение с вопросами: а что это я, поднадзорный, делаю в Москве ? И ночью ? Вот бы был позор, если бы за мной приехал кто-нибудь из Тушино, или милиционер привёл в "спецуху" – вроде как поймали сбежавшего и доставили обратно ! Лейтенант только хмыкнул на мои объяснения. А мне то и нужно… В общем побеседовали по "душам" и поехали, после звонка, в отделение…
В отделении капитан принял меня, можно сказать – с распростёртыми объятьями ! Правда – ему бы хотелось, чтобы нашего надзирающего рядом не было и он, капитан, был бы царь и бог надо мной, но увы… Потому пришлось задавать вопросы и получать ответы в присутствии лейтенанта НКВД, что по званию был хоть и равным, но что такое милиция, а что такое НКВД ! Разница весомая ! "Пытал" он меня часа два, своими "хитрыми" уловками, известными у нас наверное даже школьникам – до наших хитрецов он явно не дотягивал. И это хорошо ! Всё – рано или поздно кончается: закончилась и наша беседа… Не скажу, что получил от неё удовольствие, а лейтенант только сидел и слушал. Вышли, сели в его "Эмку" и покатили назад…
–
– Тут вот какое дело Степанов… У меня для тебя плохая новость… Если бы не она – я, может быть и не стал бы защищать тебя перед милицией… В животе неприятно похолодело; голос сам собой дрогнул:
– Что… Что случилось товарищ лейтенант ? – выдохнул я… Лейтенант достал пачку папирос; открыл коробку; протянул мне.
– Бери, закуривай – я разрешаю… - поколебавшись, сказал он.
– Я не курю – товарищ лейтенант… - хрипло ответил я – говорите – что ? Начальник откашлялся, начал, не глядя на меня:
– В общем дело такое… Мать ваша умерла… Меня это почти не задело, а вот Михаил во мне… Это для него удар – и на мне отразился !
– Как ? Как она умерла ?! Где ?!! – выкрикнул я отчаянно.
– Там… - дело тёмное… У нас не принято лезть в чужие дела, знаешь ли… - чуть виновато ответил он. – Умерла она у нас, в нашей тюрьме… Следователь мне сказал – покончила жизнь самоубийством. Вот – держи… - протянул мне сложенный лист бумаги. Я взял его осторожно, словно гремучую змею, готовую ужалить ! – Что это ?
– Это заключение о смерти… Выдаётся ближайшим родственникам… Я развернул лист; прочитал, то, что там написано. Быстро прочитал, охватывая сразу короткое сообщение, но сделал вид, что читаю снова и снова, но смысл написанного до меня не доходит. Наконец покачал головой; поднял глаза; требовательно посмотрел на лейтенанта:
– Товарищ лейтенант – у меня к вам будет одна просьба… Вы уже помогли мне – помогите ещё в одном !
– Говори… Если в моих силах – помогу…
– Опишите мне подробно этого следователя – Кацнельсона !
– А тебе это зачем ? – насторожился НКВДешник. Я объяснил: с таким заключением – дело закрыто в связи со смертью подозреваемой, нам с сестрой прямая дорога в дети врагов народа ! А я бы хотел поступить в военное училище… Поэтому постараюсь перехватить его при входе в здание НКВД и попрошу переделать заключение. На… закрыто в связи с невиновностью задержанной… - рассчитывать не приходится, но вот на… закрыто в связи с отсутствием доказательств… - вполне можно рассчитывать – ведь на самом деле так и было ! Лейтенант покачал недоверчиво головой, пробурчав:
– Ага… как же… Так он и станет тебе переписывать заключение. Ты ему кто: брат, сват, родственник ? Я только усмехнулся:
– Ну… - на родственника его я точно не тяну… Лейтенант посмотрел недоумённо, потом до него дошло – расхохотался в голос:
– Да… - на родственника ты его точно не тянешь… Отсмеялся и… описал этого самого следователя. Профессионально описал… Ну что ж – я доброту, как и пакость помню. Вскинул глаза на лейтенанта - веселье с его лица как ветром сдуло !
– Вы, ко мне, товарищ лейтенант НКВД, по доброму; по человечески и я вам в ответ доброе сделаю. Листок бумаги и карандаш найдётся ? И ещё – как у вас с памятью ? Лейтенант ошалело уставился на меня.
– Так как у вас с памятью ? – вывел его вопросом из ступора.
– Нормально у меня с памятью… - выдохнул он…
– Тогда слушайте и записывайте. Но учтите: информация только для ВАС одного ! Сболтнёте кому-нибудь, или доложите – долго не проживёте ! Глаза НКВДшника стали колючими: какой то щегол его пугает ! Сейчас ты у меня испугаешься по настоящему !
– В сентябре этого года Наркома НКВД Ягоду снимут с поста наркома… Лейтенант дёрнулся, как от удара. Расстреляют в 1937году… - глядя в окно машины продолжил монотонно…