Шрифт:
Глава 56. Что в ымени тебе твоём
– Хотите, прокачаю ситуацию, как она есть и что вы в действительности предпринимали перед столь незаметным, я бы сказал, никчемным, позорным окончанием всей нашей истории?! Именно развёрнуто, как вы и просили. Не побоитесь? Только пообещайте не спешить с действиями.
– Не спешу. Как видите. Я и так вижу, что вляпался.
– Хорошо. Тогда не пеняйте, если что. Итак, в наличии у нас некий столичный следователь, из самого Следственного комитета страны, сравнительно молодой, но невероятно упёртый и даже в меру нахальный, то есть, амбициозный. В общем, всё, как ему положено, и к тому же облечённый необъятными полномочиями. Тривиально получается – столичный, дерзкий, молодой и чтоб не был облечён какими-нибудь сверхполномочиями, такого не бывает. Что мы имеем дальше?! Этакий отечественный бонд внезапно оказывается в самом логове готовящегося преступления века. Как-то вот так у него
– Всё верно. Продолжайте. Однако, крайне осторожно. Напоминаю золотое правило программистов и врачей: если оно работает – то лучше не трогать! А вы беспрерывно трогаете, задеваете, можно сказать, прямо-таки лапаете не свою девушку и тем самым опасно её бередите. К чему это может привести?! Напоминаю золотое правило теперь уже психиатров: когда ты один – это нормально, плохо – когда тебя двое. Это касается и удвоения целей.
– Согласен. В принципе, так и получилось, признаю в порядке самокритики. Однако продолжаю. Так вот. Помог тот профессор своему бывшему студенту не только советом, к которому он, впрочем, как истинно столичная штучка, не слишком-то и прислушался. Даже весьма иронично отнёсся. Как выяснилось вскоре, себе же во вред. Однако продвинутому молодому специалисту его учитель всё же помог, притом весьма результативно, не как-нибудь, а прежде всего в непосредственном, практическом смысле. Разумеется, без теоретических экскурсов в глубину и под кожу не обошлось. К сожалению, бывший студент всё равно оставался несколько иного мнения об оказываемой ему помощи, хотя и совсем не собирался от неё отказываться. Жадненький, как все молодые. Как бы то ни было, но благодаря содействию провинциального и якобы отставшего от жизни профессора столичный мастер сыска знакомится с выдающимся кремниевым учёным Ефимом Нерсисом и получает в руки уникальный инструмент, с помощью которого и собирается раскрыть искомое преступление века. Своему любимому профессору всё же не собирается раскрывать ни характер этого инструмента, ни даже его облик. Сейчас правильно потрогал я сию загадку века, в смысле девушку ту?! За вымя надо было, я не ошибся?!
– Давайте-давайте, Авк. «Что нам в-ымени ея», верно?! Не тормозитесь через раз! Всё пока в пределах нормы. Меня можете больше не подстёгивать. Всё понимаю, оттого по-прежнему весь во внимании. Из стойки не выходил и не выпадал. Смотрите, даже кончик хвоста подрагивает.
– Тогда так, круг первый очерчен. Идём дальше. Ясно, что характер и даже облик действительно уникального инструмента преобразования человека для самого профессора, каким бы выжившим из ума он ни казался столичному специалисту, никак не мог оставаться тайной. Тем более, что сами они, профессор со своим бывшим учеником, не однажды на эту тему беседовали. Итак – это биоклон. Самый-пресамый настоящий! Не отпирайтесь – знаю! Не просто клон, а клоняра. Именно на него, сначала пометавшись, и сделал затем свою главную ставку руководитель следственной бригады, прибывшей из столицы для разработки беспрецедентного дела во всей отечественной, да чего там греха таить – и в мировой практике. Ефим Нерсис как раз подрастил несколько опытных экземпляров биоклонов. Они всё равно требовали некоторой апробации в социальной среде. Как водится, в порядке инкогнито и как можно дальше от столичных контролирующих и разрешительных органов, а особенно СМИ. Иначе на ярком свету кто же в здравом уме даст на всё это разрешение?! А про приказ никто пока что ничего не говорил. И про отдельный нацпроект под это дело – тоже.
Так что же может быть лучше апробации необычной идеи, обкатываемой в экстремальном режиме криминального расследования величайшей тайны века и тысячелетия?! Да ещё действительно в сравнительно безопасных условиях – где-нибудь в предельно глухой провинции, но всё-таки и поближе к первоисточнику таких беспрецедентных идей, к тому же роднику Вертикали, к хребту любимой державы?! Так что все интересы со всех сторон именно здесь и сейчас сошлись в точку. Круг второй замкнулся. Процесс пошёл. Как бы кто ни клялся, что к нему не пролезет ни одна силиконовая разработка – всё оказалось напрасно. Пролезла. Да ещё как! К тому же не только к нему! Скажете, соврал ваш учитель?!
– Вы лучше меня знаете, из чего готовятся лучшие сорта правды! Мне ли вас учить, партайгеноссе?!
– В таком случае подытожим наш исходник. Итак, с помощью именно биоклона, Клоняры, новейшей разработки генной инженерии, наш молодой да ранний гений сыска пожелал вычислить, а затем найти и взять, как он выражается, «за жабры», суперпреступника. Этот сверх-мерзавец засел где-то во властной вышине и затеял, по его данным, грандиознейшее и вполне конкретное преступление против человечества. На эту роль искусный сыскарь рассматривал, не без участия своего бывшего профессора, сразу несколько кандидатур. После ряда колебаний и мучительнейшего поиска они оба остановились на фигуре здешнего губернатора, хотя по весьма скромным умственным характеристикам вроде бы не слишком подходящей. Но не только на нём. Также и на стоящей за ним таинственной и мрачной фигуре некоего злого гения, на, так сказать, антиподе Ефима Нерсиса – гения положительного, потому как из Сколково. Этот гениальный злодей уже имел в своём распоряжении высокоспециализированную лабораторию,
– Вот теперь и вправду дали горячую воду. Боже, ты сделал это! Будем отмывать фактуру от всего лишнего, наносного. Фамилий да имён бы только побольше. Особенно тех самых злых-добрых гениев. Профессор, уж не поскупитесь! Да и про технологию ту также не помешало бы чуть подробнее! Вдобавок и адресочек той спецлаборатории… но это так, на всякий случай, если не жалко.
– Жалко у пчёлки! Простите за грубость, вырвалось. Всему-всему своё время, Шахов! Не спешите. Главное для меня – показать, как оно всё шло до вашего приезда и как оно движется сейчас. Детали нужны не в том – кто, что, где и как делал – а прежде всего в ключе, в самой тематике деяния. Без некоторого чуть более подробного взгляда на всю проблему в целом нам всё равно не обойтись. Так что придётся немного потерпеть. Не возражаете?.. Отлично! Молчание – знак согласия. Итак. Продолжаю. Почему говорю, что нужен чуть более общий взгляд? Дело в том, что и губернатор вместе со своим лабораторным гением зла за спиной сами оказываются никакими в сущности не заказчиками. Да и как субъекты осуществляемого ими научно-технологического и социально-политического прорыва они персонально также явно не дотягивают до необходимого уровня. Оба крайне уязвимы именно по этой причине. Слишком люди. Во всяком случае, таково моё мнение.
При всей своей разнопорядковости и разноуровневости они могут казаться практически схожими между собой – словно бы отпечатанными с некоей общей матрицы, но только старой модификации. Оба, и политик-губернатор и научный руководитель, который является одновременно исполнителем пока неведомого проекта – при всей их относительной молодости, на самом деле – всего лишь старые, железные терминаторы, на болтах и гайках, которых некогда так же под отдельный заказ создавали. Эту серию просто до сих пор не сняли с производства. Более того, она по-прежнему основная, как якобы очень надёжная. У них всего лишь специализации разные. Данные экземпляры были выведены естественным путём ещё в комсомольском инкубаторе. Именно поэтому могут считаться аутентичными клонами традиционной управленческой матрицы. Но это не биоклоны, а скорее именно нейро-лингвистический товар, то есть, продукт словесно-визуальной, идейно-пропагандистской сборки личностей, которой вообще так славится отечественный способ производства человеческих личностей, Хомопром. С помощью такого ментально-духовного монтажа власть всегда лепила и лепит в конвейерных масштабах самых настоящих клонов с единой матрицы. Выращивает, а потом по использовании и забивает на фронтах своей экзистенции послушных исполнителей единой воли партии и правительства. При любых своих модуляциях – всегда шлёт на смерть недрожащей рукой.
– Знаете ли, Авк, кто же избежит такого отождествления со способом своего бытия?! Мы сами всегда само-копируемся, пере-обновляемся каждую минуту. Это естественно. Лепим из самих себя клонов самих же себя. После чего те идут дальше, вместо нас. Вчерашние мы давно умерли. А позавчерашние вчистую разложились. Недельной давности – так даже и не смердим вовсе. Известно же, что самая широкая улыбка на свете – у давно и до костей разложившегося мертвеца. Поэтому американцы вовсю обучают нас искусству улыбаться во всю пасть по поводу и без – чтобы формой добиться требуемого ими содержания. Но пока что-то никак не добьются своего. Мы по-прежнему угрюмы и недоверчивы, именно потому Родина и может спать спокойно. Наше содержание пока незыблемо. Как говорят наши святые отцы – мир не таков, чтобы ему улыбаться. По меньшей мере, тысячу лет отечественной истории это сущая правда. И кукарекать ему на рассвете тоже никогда не стоит. Провозвестников всегда в суп отправляют, чтобы спать не мешал.
– Хвалю за точную метафору. Конечно, никто не избежит такой улыбочки и расшаркивания перед всяким ублюдком. Но избегать стремиться надо. Улыбка – визитная карточка лишь тех, кто хочет тебя ободрать как липку. Кроме улыбки мамы и дитя, она в обиходе есть основное оружие для взлома человеческой души, потому что изначально таит в себе некий умысел, требующий предельной маскировки. Как правило, ограбления и удушения. Ты же заметил, что я никому никогда не улыбаюсь? Прежде всего потому что всегда искренен и предпочитаю никогда и никого не вводить в заблуждение относительно своих намерений.
– Ой, да как же с вами тяжело, Авк! Свежо предание! Можно подумать, я вам верю. Вы и без улыбки любого раздавите! Зачем вам она?!
– Хорошая ремарка, хоть и не по делу, но всё равно хвалю. Итак, продолжу за наших мальчиков. Нынешние даже вполне молодые губернаторы-министры-президенты, как и сегодняшние учёные, в какие бы кремниевые оболочки они сейчас ни рядились – в действительности всего лишь старая, неуклюжая модификация правящих чиновников, то есть, Кластеров. Это громоздкое и уже на редкость неэффективное социально-историческое оборудование, сексуально озабоченный, ненасытный, насквозь пробитый тупыми идеями, продажный продукт отвёрточной, болтово-гаечной технологии, даже если она сейчас и называется нано-технологией. Мы можем, например, сейчас собрать и паровоз, назвать его нано-паровозом, но кому он будет нужен в наше время?! Если мы в нём не нужны! Почему же тогда продолжаем лепить таких же руководителей с паровым двигателем внутри, продуцирующем только непомерные и непроизводительные желания бесконечного накопления впечатлений?! А ещё удивляемся, почему это все без исключения идут во власть, чтобы только хапать и хапать! Да потому что это питекантропы!