Клинок предателя
Шрифт:
Она освободилась.
— Он еще не закончил!
— Слушай, — рассердился я и ткнул пальцем в помост, на который поднимался герцог, чтобы сказать очередную речь, — мудрец уже перечислил все семейства в списке. Имя герцога идет последним, потому что у него самая благородная кровь.
— Джиллард, — произнес мудрец точно таким же голосом, каким вызывал остальных.
— Андреас Джиллард постоит за Рижу! — с облегчением выкрикнул герцог. Он поднял кулак вверх, и толпа радостно заревела. Постепенно ликование начало угасать, но он
— Алина, — послышался сиплый голос.
Все начали оглядываться, чтобы понять, кто это произнес. Это был городской мудрец, подслеповатыми глазами смотревший куда–то вдаль; он словно не сказал ничего важного и даже не осознавал, что внимание всех собравшихся устремлено на него.
— Что? — взревел герцог.
Шивалль подошел к городскому мудрецу и потряс его за плечо, явно сказав что–то не слишком любезное, но старик даже ухом не повел.
— Алина, — проскрипел он, словно ничего особенного не произошло.
Наступила гробовая тишина, герцог рыскал глазами по толпе. Даже я смутился. Городской мудрец назвал ее по имени, а не по фамилии. Но почему?
— Алина, дочь леди Тиаррен, постоит за Рижу! — крикнула девочка.
По толпе пронесся шелест — герцог жестом приказал всем молчать.
— Алина, дочь леди Тиаррен, постоит за Рижу, — повторила она так, словно всю жизнь готовилась к этому моменту.
Я все еще не мог понять, что происходит. Почему мудрец назвал ее, да еще самой последней? Почему по имени, а не по родовой фамилии?
— Тишина! — крикнул герцог, когда по толпе вновь прокатилась волна бормотания. — Кто посмел нарушать священный обряд Ганат Калилы? — взревел он, озираясь и надеясь отыскать глазами девочку, которая скрывалась за спинами стоявших. — Кто посмел опозорить Утро милосердия?
— Кажется, это ваш собственный мудрец, ваша светлость! — выкрикнул кто–то из толпы, и покатилась волна смеха.
— Кто это сказал? Кто сказал? — в ярости закричал герцог и повернулся к Шиваллю. — Найти того, кто посмел перечить герцогу. Найти и убить.
Толпа затихла. Значит, пришло время взять слово мне. Я набрал в грудь воздуха и прокричал:
— Простите меня, ваша светлость, но сдается мне, что нельзя никого убивать в Утро милосердия, ибо в этом и состоит смысл праздника.
— Взять его! — закричал Шивалль стражникам, — Это беглый преступник, осужденный за измену!
Стражники смотрели растерянно, не в силах сообразить, как пробиться к нам сквозь толпу.
— Девчонка лжет, — заявил герцог. — Она… Мудрец просто ошибся…
— Мудрец не может ошибаться, — крикнул я в ответ. — Он же говорит от имени богов, так ведь?
— Девчонка лжет, — повторил он. — Такого рода нет. Ее дома не существует. Если раньше и существовал, то Тиаррены были жалким домом, не достойным даже упоминания. Каким образом
Представители других «жалких домов», стоявшие в толпе, выглядели обиженными, но не проронили ни слова.
— «Пусть все узнают, что городской мудрец вещает от имени богов и слово его не подлежит сомнению», — процитировал я. — Вы сами это сказали, ваша светлость.
— Я…
Шивалль что–то шепнул ему на ухо, и герцог пробормотал:
— Да–да, ты прав, я могу.
Он оглядел толпу и воскликнул с радостной улыбкой:
— Славные жители Рижу! Возрадуйтесь! Возрадуйтесь, ибо Ганат Калила укрепляла наш город в прошлом и сделает нас сильнее и в будущем. По праву герцога и лорда–правителя города Рижу я объявляю о продолжении Ганат Калилы. Сегодня последний день Кровавой недели. И пусть это станет для нас напоминанием, что мы всегда должны хранить бдительность и смело стоять против наших врагов. Завтра мы снова сойдемся здесь на… праздник. Пир! Пир милосердия! Вас всех ждут кушанья и…
— Слишком уж дорого, — крикнул я. — Ваш пир обходится нам слишком дорого!
Герцог с помоста посмотрел на меня через всю площадь.
— Шкурнику слова не давали, — издевательски сказал он. — Предателю с драной шкурой, не защитившему даже тирана, которому служил. Какой же мудростью ты можешь поделиться с жителями Рижу? Может, расскажешь о лживых законах своего короля–злодея?
— Мудрости у меня нет. Совсем никакой. И Рижу — последнее место, куда я хотел бы приехать, чтобы рассказать о королевских законах.
Согласный шепоток пробежал по толпе. Плащеносцев в Рижу никогда не жаловали, потому что здешний народ считал себя независимым городом–государством, им не хотелось подчиняться тому, кто жил на другом конце страны.
— Но если позволите, я расскажу вам о законах Рижу.
Герцог захохотал.
— Ты расскажешь нам о наших же законах, шкурник? Любой человек дорого заплатит, чтобы послушать твою ложь. А если кто и решит тебя послушаться, то и впрямь дорого заплатит, — открыто пригрозил герцог молчаливой толпе.
— Высокая цена за то, чтобы помнить ваши законы, — сказал я, обращаясь к собравшимся. — Его светлость прав. Но ту же самую цену платили и ваши предки, мужчины и женщины, которые построили этот город, сражались и умирали за него, проливали кровь на Валуне, где вы сейчас стоите. Их кровь веками пропитывала Тейяр Рижу, потому что они воевали с захватчиками с севера, юга, запада и востока, чтобы вы, их дети и внуки, могли сегодня стоять на этом месте и чувствовать под ногами то, что крепче любого камня. Жители Рижу, ваша кровь, ваша отвага сделали этот город сильными, они связывают вас с Валуном. Потому что Рижуйский валун — это вы. В течение тысячелетий вы побеждали врагов, и даже когда у вас не было совсем никаких законов, вы всегда придерживались одного закона. Вашего закона.