Княжий человек
Шрифт:
— В смысле, заказал?
— Как свежую рыбу в ресторане. Неужели ты думаешь, что я хотел убить тебя исключительно из-за своей вредности?
Новость, что какой-то князь по незнакомой фамилии Шуйский хочет меня убить, повергла в шок. Вот так живешь, ведешь себя хорошо, никому не мешаешь, а потом бах.
Врановой сидел, не шевелясь, и смотрел мне в глаза. Теперь спокойно, без всяких эмоций. Наверное, если бы было нужно, он бы так просидел до самого утра. И именно в этот момент я понял, что действительно являюсь его единственной ниточкой.
К тому же какой-то неизвестный князь, тетрадь и обещание не убивать. Не надо больше будет жить со страхом, что где-то существует человек, который спать не может, желает тебя умертвить.
— Хорошо, — сказал я.
И Врановой впервые за все время улыбнулся. Нет, уголки его губ поднимались вверх и прежде. Вот только до этого все походило на некий звериный оскал или насмешку. А теперь он искренне улыбнулся. И даже на мгновение перестал быть похожим на сумасшедшего маньяка.
Договор мы заключили относительно быстро. Как и обещал Врановой, он клялся не причинять мне никакого вреда. Я же добавил, чтобы и своим бездействием он не допустил, чтобы со мной что-то случилось. Спасибо Азимову и Васильичу за науку.
Я тоже пообещал относиться к Врановому как к случайному человеку. То есть, не пытаться убить, как только подвернется возможность. Короче говоря, мы решили начать все с чистого листа.
— Рассказывай, — почти приказал я, когда договор был заключен, и моя рука коснулась шершавой ладони рубежника.
— Шуйский один из тех, кто состоит в древнем и могущественном ордене Твери. Он называется…
На меня неожиданно снизошла благодать проницательности. А еще я вспомнил слова старухи. Точнее, как вспомнил — я их не на секунду и не забывал.
— Созвездие.
— Верно, — поглядел на меня Врановой, размышляя о чем-то. — Они очень давно нашли в этих землях какой-то артефакт. Какой и что он из себя представляет, я не знаю. Но что он невероятно ценный — это точно.
— А я-то тут каким боком? — задал я резонный вопрос.
— Никаким, — ответил рубежник. — А вот твой хист очень даже. Спешницу из-за этого убили, слишком близко подобралась к артефакту. Теперь они боятся, что и ты можешь что-то знать.
— Так я ни фига не знаю! — искренне возмутился я. — Можно им как-то это передать?
Врановой снисходительно усмехнулся. И вот теперь в его улыбке не было ничего доброго.
— Боюсь, что уже поздно. Созвездие всегда доводит дела до конца. Если уж они так прокляли Спешницу, что она умерла…
Договаривать он не стал, да и я без этого все понял. Чай не дурак. Интересно, почему же меня точно таким же способом не умертвить? Значит, что-то у них там пошло не так.
— Да и, я думаю, ты скоро обо всем сам узнаешь, — закончил Врановой.
— Это каким образом?
Вместо ответа рубежник похлопал по тетради. И до меня дошло. Ну да, вся информация, помещенная в нее, рано или поздно открывается
— Успею ли я повыситься до того момента, пока меня не убьют?
— Не знаю, — честно признался Врановой.
— И что делать?
— Не знаю, — повторил он. — Ты спрашиваешь у меня, словно я твой старый друг. Я лишь исполнил обещание и рассказал тебе все, что знал. Шуйский приказал мне найти тебя и убить. И я слушался.
— Теперь ты ему не служишь?
Врановой посмотрел на меня даже с толикой жалости. Как на умственно отсталого.
— Меч годится для боя, только когда остро заточен. Никто не бьется негодным клинком. И еще всякое растение знает свое время.
— Всякое семя, не растение, — поправил на автомате я. — В поговорках главное рифма, понимаешь? Хотя мысль я уловил. Ты теперь вроде вне закона и Шуйский от тебя отвернулся. Блин, почему так все несправедливо? Я этого князя даже не знаю.
— Жизнь вообще довольно несправедлива, — заключил Врановой, поднимаясь и убирая тетрадь. — Особенно, если на тебя обратили внимание те, кто сильнее.
— Постой, — вскочил я следом.
— Сначала ты не хотел впускать меня, а теперь не хочешь, чтобы я уходил.
— Ты не сказал, где мы встретимся для обмена.
— Почувствуешь, — ответил он. — Так надежнее. И можно будет избежать ловушки.
— Врановой! — позвал рубежника я, когда он почти дошел до порога. — Ты жезл забыл.
— Не забыл. Тебе нужно что-то предложить Инге, чтобы она согласилась. Что-то мне подсказывает, едва ли у тебя есть достойные вещи, чтобы заинтересовать ее. Эта может подойти.
— А если она не согласится.
— Я приду за жезлом. Но лучше бы, чтобы она согласилась.
Затем рубежник ушел, оставив меня в состоянии прострации. Нет, вроде ничего ужасного не произошло, будто бы даже наоборот, а я был в откровенном раздрае. Слишком насыщенный день. Да еще эта инфа о мифическом Шуйском.
И что с этими делать? Пойти к воеводе? Врановой же сам сказал, что князь из тверских. А Созвездие вроде как убило Спешницу. Ага, только какие у меня доказательства? Слова рубежника, который вне закона. К тому же, что, если и воевода замазан? В нынешних обстоятельствах я готов на любой уровень паранойи. Самое важное, Врановой сказал, что Илию нельзя вмешаивать.
Ясно лишь, что доверять нельзя никому. Кроме разве что Мити, Гриши и Инги. Наверное.
Первой мыслью было рвануть к замиреннице. А потом я передумал. Как-то стало понятно, что «дома и стены помогают» не простая пословица. Было в ней нечто рубежное. Поэтому я набрался наглости и позвонил Инге.
— Привет, — сказал я.
— Что случилось, Матвей? — серьезно спросила рубежница.
— Почему именно случилось?
— Одиннадцатый час, а ты не из тех, кто звонит так поздно, чтобы просто поболтать.