Княжна попаданка. Последняя из рода
Шрифт:
— Князю наследнику не принято отказывать!
— Я сама княжной-то стала вот только три часа назад. Чернила на бумаге не просохли. Ему опасно на мне жениться, скажут, что девку дворовую взял, княжной объявил, да ещё из проклятого рода Лебедевых. Так что, при правильном рассмотрении моей кандидатуры, выходит, что я худший из всех вариант для женитьбы.
Надо было видеть, с каким облегчением выдохнул Дмитрий.
Мы приехали на подворье князя Воронцова старшего. Карета остановилась, лакей подбежал и открыл дверцу.
—
— А! Детки! Встречаете? Соскучились, мои дорогие!
Он раскинул руки и присел, в щедрые объятья кинулись малыши и со смехом целуют любимого отца.
И вдруг эту идиллию разрушила одна фраза мальчика:
— Тятя, а когда эта ведьма проклятая уедет! Мы её боимся! Ненавижу её! Няня Нина сказала, что эта ведьма нас убьёт и своих детей тебе родит…
В этот момент все, кто сейчас находился на подворье, замерли. Даже кони перестали дышать, все ждут реакцию князя.
Тук-тук-тук – долбится моё сердце?
Нет, это поспешные шаги Нины по ступеням…
— Ни-на-а-а! Вернись! — прорычал Дмитрий, и сейчас он реально напомнил огромного медведя.
А что толку, эта змея уже посеяла ненависть ко мне в детях, есть у неё какой-то интерес к князю, ой дурында…
Глава 40. Расплата Анаис
Ана Аксёнова окончательно взбесилась, когда надоедливый воевода Фирс внезапно примчался с требованием отдать личную вещь пропавшей Ксении. Якобы на опознание.
Как же! Опознание у них!
Вот без него бедной женщине проблем-то и нет!
Знал бы этот противный Фирс, как у Аны сердце болит!
Не спала всю ночь накануне, ожидая своенравную Раду, по окнам металась со свечой. От каждого собачьего лая сердце заходилось, уж не доча ли вернулась…
Но нет. Пропала кровинушка. Как Ксенька сгинула.
Радмила вопреки увещеваниям и злобным выкрикам матери собралась и поехала к князю наследнику, сказав коротко, что с долгом нужно что-то делать. И Ярополк единственный мужчина, готовый на многое ради неё. Так и сказала.
Нарядилась, уехала и не вернулась.
Кучер, успев изрядно выпить в кабаке, уже затемно принёс позорную новость, что молодую госпожу забрал к себе боярин.
«А какой не сказали-с!» — пробубнил и ушёл спать в теплушку.
Только Фирс Демидович по полудню следующего дня сообщил, что видели Радмилу во дворце с Черноводовым старшим и долг уплачен им лично.
Ана прекрасно знает цену такой расплаты!
Её кровиночка продалась за деньги старому козлу. Про этого ужасного Черноводова страшные слухи по столице ходят, что он чёрный колдун…
— Погубили князья мою деточку. Ах, какие подлые с этим долгом проклятым! Сгинула моя Радмилушка.
Завыла, запричитала и ушла к себе, проклиная всех князей и Фирса.
Княжий воевода
Материнское сердце неспокойное, требует поспешить и забрать дочь. Но сможет ли противостоять самому Черноводову?
— Попробовать стоит, — прошептала, глядя на себя в зеркало, словно больше и говорить не с кем в этом опустевшем доме.
Решилась и велела подать новый наряд для выхода и подготовить малые сани. Пора проехать по городу в поисках справедливости. Негоже так за здорово живёшь обижать вдову.
В тёмной горнице долго выбирала кушак для богатого сарафана. Размышляла, как приехать и вернуть дочь? Какие слова найти? Она пустое место для такого страшного мужчины как Черноводов. Растопчет, и никто после трагедии с Ксенькой ей руку не протянет. Все и так шушукаются за спиной, что подлые Аксёновы со свету сжили былиночку.
В дверь тихо стукнула служанка и подала маленькую записочку.
— Дурында! Подай свету-то! Я же не вижу, что тут нацарапано! — внезапно заорала так, что кошка пулей вылетела из комнаты.
Эх. Нет Ксеньки, вот бы её за космы оттаскать, так легче бы стало.
Свет зажгли на втором канделябре.
Дрожащими от злости руками Ана развернула послание от дочери. Прочитала вслух по слогам и когда до неё дошёл смысл – завыла:
«Я, Радмила Савельевна Аксёнова, отказываюсь от вас, не хочу знать. Будьте покойны, долг за ваши злодеяния уплачен, но моя судьба теперь в руках Григория Емельяновича, младшего боярина из рода Черноводовых. Он взял меня в законные жёны. Не ищите встречи, не хочу и не могу вас видеть, маменька. Прощайте. Живите, как умеете. За княжну Ксению нам прощения не дадут, и виноваты в этом вы!»
— У-у-у-у! Да что же это! Как же? Она же сама била Ксению почём зря. Сама её на мороз выгоняла в одном исподнем, а я, значит, виновница? Неблагодарная тварь. Вся в папку своего. Гадина! Ещё и опозорила, во грехе живёт то с одним, то с другим! Шалава! Знаем мы эти «законные» сожительства. Как теперь людям-то в лицо смотреть!
Ана внезапно от страданий по пропавшей дочери переметнулась на лютую злобу. Мало позора с Ксенькой и ежедневными проверками от управы, так теперь ещё и это. Не сегодня, так завтра кто-то увидит Радку с «женихом» и поползут слухи…
В злости швырнула кушак на креслице перед зеркалом, обречённо махнула рукой и затушила свечи на лишнем канделябре.
Совершенно разбитая новостями, спустилась в небольшую гостиную, не понимая, как теперь жить-то дальше, что делать. Была цель выдать дочь замуж, а теперь и этого нет…
Так и просидела до позднего вечера, глядя в одну точку, словно её кто-то заморозил. Настенные часы пробили без часу полночь…
Ана очнулась, встрепенулась и крикнула притихшим слугам, так громко, что сама вздрогнула: