Код розенкрейцеров

Атеев Алексей Григорьевич

– Так вы не из Тихореченска?

– Я из Москвы.

– Вот как! – В голосе Елены Сергеевны послышалось сдержанное любопытство.

Она отошла к окну, достала из стоящей на рояле шкатулки сигарету и закурила. Падающий из окна свет обрисовал ее стройную фигуру и чеканный профиль.

– Я расследую одну давнюю историю, – сообщил Валера, оторвавшись от созерцания хозяйки и переведя глаза на висевшую прямо перед ним картину, изображающую даму в амазонке, сидящую верхом на арабском скакуне.

– Похоже на

Брюллова, – кивнул он в сторону картины, – хорошая копия.

– Вы разбираетесь в живописи?

– Немного. В детстве родители часто водили в Третьяковку, а потом мы всегда выписывали «Огонек», и тамошние репродукции…

– Но это не копия, – перебила его хозяйка, – а подлинник.

– Неужели?! – изумился Валера. Он всегда считал, что картины подобных художников находятся только в музеях.

Хозяйка молчала, терпеливо ожидая восторгов, но Валера перевел разговор в старое русло.

– Не знакома ли вам такая фамилия – Десантовы?

Хозяйка минутку подумала:

– Нет, не припоминаю. А кто это?

Она стояла лицом к окну и курила, но если бы Валера мог видеть ее лицо в момент своего вопроса, то понял бы, что она лжет. Легкая презрительная гримаска исказила ее губы.

– Вот за этим я и пришел.

– Но почему ко мне?

– Есть косвенные данные, что вы располагаете некоей информацией.

– Косвенные данные? – Елена обернулась к Валере и усмехнулась. – Поясните, пожалуйста, свою мысль.

– История довольно запутанна. Во время войны в ваш город прибыли беженцы. Один старик по фамилии Пеликан и дети: мальчик и девочка – близнецы.

– Так вы что же, всех близнецов в Тихореченске посещаете? – Она насмешливо усмехнулась.

– Не всех, конечно, а только тех, чьи даты рождения приблизительно совпадают с известными нам. Таких, собственно, не так уж много.

– Хочу огорчить, но я и брат родились в Тихореченске и ни к каким беженцам отношения не имеем.

– Я знаю, но, уж извините, проверяем мы всех. – Валера говорил веско и почти сурово, напирая на слово «мы», чтобы подчеркнуть значимость порученного ему дела.

– А вот вы назвали такую странную фамилию… птичью…

– Пеликан?

– Да-да! Мне кажется, я знала человека с такой фамилией. Хотя я считала, что это прозвище.

– Неужели?

– Несколько лет назад, по-моему, года три… да, именно три, в тот год, когда погибли родители, я получила письмо… – Она замолчала, задумалась. – Как бы поточнее выразиться, не совсем обычное. Хотя письмо находилось в почтовом ящике, но оно не имело штемпеля. Так вот, в нем некий человек, подписавшийся «Пеликан», настоятельно просил о встрече. Какова причина, он не сообщал, только писал, что речь идет о жизни и смерти. Именно так высокопарно. Он умолял приехать к нему.

Она снова замолчала, точно обдумывая уже сказанное.

– На

станцию Забудкино. Это в двух часах езды от Тихореченска. Сначала я просто хотела выбросить письмо, все было слишком подозрительно. Ехать куда-то к совершенно незнакомому человеку. Если он жаждет встречи, то почему не придет ко мне? Я долго думала… И все же решила отправиться в Забудкино. Понимаете, в тот момент я находилась в ужасном состоянии, только что погибли родители, и мне казалось, что их смерть – не случайна…

– Вы подозревали, что их убили?

– Погодите! Так вот. Я предупредила знакомых, где искать меня в случае, если я не вернусь в тот же день, и отправилась. Нашла я этого человека довольно легко и, увидев его, поняла, что никакой опасности он не представляет. Пеликан оказался совсем дряхлым стариком. Мы с ним недолго поговорили, и я уехала.

– О чем же вы беседовали? – с живейшим интересом спросил Жданко.

– Знаете, я бы не хотела говорить на эту тему. Речь действительно шла о моих родителях… Но к факту их смерти отношения не имела. Очень щекотливая история интимного свойства. Так сказать, семейная тайна.

– Но ведь я не частное лицо, пытающееся удовлетворить свое любопытство.

– Я же сказала: это семейная тайна. И не пытайтесь на меня давить! Я бы вообще могла вам ничего не рассказывать.

– Ну хорошо. – Валера решил подойти с другого боку: – А как он выглядел, этот самый Пеликан?

– Этот самый Пеликан, – передразнивая его, сказала хозяйка, – очень пожилой, я бы сказала, старый человек, Он не русский, поскольку говорил с акцентом. По-моему, немецким или прибалтийским. Жил он в ужасающей нищете, хотя, несомненно, знавал лучшие времена.

– А что было потом?

– Мы поговорили, и я уехала. Больше я его не видела.

– Так он жив или умер?

– Вот этого не знаю.

– А как мне его найти?

– Очень просто. Пойдете на вокзал, сядете на пригородный поезд, доедете до станции Забудкино, там спросите. Деревушка маленькая. Все всех знают. Именно таким способом нашла его я.

– Спасибо, – сказал Валера, поднимаясь. – Я вам оставлю свой телефон, если появится еще какая-нибудь информация или желание увидеться со мной, позвоните.

Елена Сергеевна несколько иронически кивнула, на этом они и расстались.

«Значит, – размышлял Валера, возвращаясь в гостиницу, – между Пеликаном и Донскими действительно есть какая-то связь. Аноним не солгал. Но какая? Почему эта красотка не хочет рассказать о своем разговоре с Пеликаном? Семейная тайна… Что уж за страшная такая тайна? Короче говоря, нужно завтра ехать в это Забудкино, будь оно неладно».

Валера сошел на пышущий жаром гравий, оступился и чуть не упал. Он в сердцах чертыхнулся: тоже мне – станция, даже перрона не имеется!