Кодекс Хранителя
Шрифт:
— Мои руки, мои ветви…
— Но это какая-то ошибка… а как же медпункт? Ведь только что договорились… — встревоженно прошептала маленькая крылатая фея и растерянно обернулась на многоголосый звук, гулом нарастающий за ее спиной. — Подождите!
Но было уже поздно. Ее никто не слушал. Многоголосый хор слился с ветром, запел, завыл, вытягивая гласные до неузнавания. Звездунов мог бы гордиться своими студентами в этот миг, настолько слаженной была их работа:
«Мои руки— мои ветви,
Моя душа — душа древа,
Мои
Они крепки, как чрево.»
Заклинание начало действовать. Зеленоватое свечение окутало крышу общежития, нарастая напряжением энергии, электризуя воздух и поднимая сорок шевелюр дыбом. Оно поглотило каждого студента, распевающего не самые простые слова:
«Возвышаюсь я над миром,
Укрываю его от скверны.
Я — Древо?
Я — Древо!
Я — Древо-о-о…"
Яркая вспышка ослепила девчонку. Ветер хлестнул по лицу, словно плеть, оставляя жгучую ссадину на лице, оттесняя хрупкое тельце на добрый десяток метров.
Всхлипнув, девушка вмиг восстановила равновесие и полетела назад, к в мгновение переместившимся сокурсникам. Раз остановить не может, то хотя бы посмотрит, во что вылилось заклинание. А заклинание вылилось ни во что иное, как трансформацию. И теперь сорок плотненьких деревьев медленно приближались к эпицентру событий, не забывая окружать свою цель.
Нонсенс ситуации был в том, что пункт сто восемнадцатый был идеальным для лесной местности, а не для пустынной площади. Однако задание есть задание. И выполняли его послушники четко и слаженно, сколь бы дико это ни смотрелось со стороны.
* * *
Горр в ужасе смотрел на разворачивающиеся события. Он видел, как проломили дыру в лаборатории Ананьева, даже понял, когда перевоплотились послушники. Но хуже всего в происходящем была прорванная труба водопровода. Последнее грозило оставить их без питьевой воды в условиях неработающих туалетов. Он, конечно, зря об этом волновался. Сигналка уже вовсю работала в корпусе инженеров, и соответствующий ремонтный отряд наспех собирал ремонтные принадлежности.
Горр, в свою очередь, никого не дожидаясь и слегка видоизменившись от переживаний, кинулся в сторону бьющего ввысь искусственного гейзера, с надеждой, что в проломанном подвале никого нет, и что никто не утопнет…
Хотя… лаборатории Ананьева затапливать было опасно и без людей, мало ли какая зараза там обитает… Мало ли какими болезнями лежащая там гадость грозит…
А тем временем искусственный дождь продолжал хлестать. Вода, которая вырывалась из покореженной трубы, рассыпалась вокруг тяжелыми полновесными каплями. Насквозь промокшая Хадиса медленно подошла к виновникам торжества и скользнула непроницаемым взглядом по храпящей секретарше Марите, лежащей в обнимку с дымящейся золотистой лампадкой. Женщину нисколько не волновали ручейки, стекающие бурными потоками по обе ее стороны, весело разбиваясь о голову и плечи, словно на пороге горной реки. Далее пытливый взгляд будущей Хранительницы выхватил обломок трубы, из которого хлестал только что созданный и никем не инвентаризированный фонтан. Конечным пунктом изучения были задумчивые рожи парней и не менее озадаченные гримасы девушек.
Наяда словно услышала невысказанный вопрос и с чувством ответила:
— Мозг не отдам!
— Это была шутка! — гневно прошипела Камилла. — С таким процентом тупости никому он за бесплатно не нужен!
— Да что б тебе все патлы прищепками повыдергивали! — взвилась Веленка, отчего по прозрачной, словно вода в ручейке, коже проступили синие крапинки, как у медузы…
Ох уж эти наяды…
Тяжело вздохнув, Хадиса огладила мокрые волосы ладонью, убирая их с глаз назад. Она даже подбородок приподняла вверх, чтоб было сподручнее, отчего взору невольных наблюдателей открылась часть ее молочно-белой шеи.
Подняв глаза, она столкнулась взглядом с Самсоном. А смотрел этот белобрысый красавец, то есть засранец, так, словно знал, какое кощунство надето у нее под курткой. Предательский румянец вмиг окрасил ее щеки, отчего парень лишь хмыкнул, и если бы он отвернулся, так нет! Он продолжал смотреть, пуще прежнего вгоняя ее в краску. Ком подкатил к горлу.
Повисла неловкость момента, когда сказать есть что, а слова не приходят на ум. Да и если бы пришли, то она не смогла бы их вымолвить, потому что горло свело спазмом. Хадисе только и оставалось: либо хватать воздух ртом в беспомощности, либо падать в обморок. Последний явно бы закончился на кровати в обнимку с адептовской задницей… ага, очень крепкой.
Мысли скромной демоницы окончательно запутались. И все бы кончилось очень плохо, если бы не помощь извне, откуда ее не ждали.
— Эй! Мы здесь тонем! — крикнул Рубин, пытаясь вытащить тело Анониса из-под вонючей туши «лабораторного образца», в народе именуемого мертвым горным троллем. Вода, хлеставшая из трубы, успела залить лабораторию уже выше щиколоток. И если бы студент Трахтенберг не озаботился выживанием собственного декана, то сейчас последний был бы полностью погружен под воду.
Самсон чертыхнулся, в конце концов отвернулся от собравшейся падать в обморок Кирин и прыгнул вниз.
— Ноги сломишь! Дубина! — крикнула вслед Камилла, вмиг позабыв о препирательствах со своей полупрозрачной подружкой, но после восторженно покачала головой. Виртуозов не только ничего не сломал, а даже аккуратно приземлился на металлический стол.
Влад, в свою очередь, ухватил разобиженную Веленку за плечо и хорошенько встряхнул.
— Щас полетим! — гаркнул он ей на ухо и, перекинув на плечо, словно мешок с костями, сиганул вниз, вслед за Самсоном.
Раздался оглушающий визг Липки вперемешку с воплем Мухотряскина.
— Походу она его укусила за кое-что… — досадливо фыркнула Камилла и хмуро взглянула на Хадису. — А ты чего приперлась со своими?!
Невольно обернувшись, Кирин увидела Ррухи и близняшку, а следом многочисленные деревья… Пункт сто восемнадцатый был задействован… И все пошло не по плану… Зачем же она тогда напяливала колготки? Вообще, зачем тогда готовились? Только время зря потеряли.
За широкими стволами мелькнул Горр, несущийся на всех парах. Явно бежал помогать. Впрочем, ему бежать еще минуту.