Кольцо златовласой ведьмы
Шрифт:
– Я в этом уверен.
Скрипнула дверь, пропуская Люсинду. Кошка обвела кабинет рассеянным взглядом и мяукнула.
– Брысь, – сказал ей Тадеуш Вильгельминович. – Совсем в маразм впала. Анна переживает… вчера весь вечер сердечные капли из-за этой паразитки глотала. А что будет, когда она сдохнет?.. Украшение у вас с собой?
Серега вытащил сверток. Вчера ему позволили забрать одежду, признаться, пытались возражать, что дело-то подозрительное и, возможно, им заинтересуется полиция. Но Серега умел
– Только, пожалуйста, осторожнее, – он знал, что Тадеуш Вильгельминович в подобном предупреждении не нуждается, но и промолчать не сумел.
Тадеуш Вильгельминович не ответил. И не стал вытряхивать цепочку из пакета. Поднес к лампе, достал лупу, старинную, на отполированной до блеска ручке. Разглядывал украшение долго, поворачивая его то одной, то другой стороной.
– А кольцо?
Кольцо Вика тоже позволила у нее взять. На время.
Оно увлекло старика надолго. Он изучал каждый его завиток, каждый лист. И камень едва ли не на зуб попробовал.
– Ваша знакомая права. Это – разные вещи. Здесь – мастерство, – Тадеуш Вильгельминович вернул кольцо. – Его сделали давно, может, и правда в шестнадцатом веке, но главное, что с душой.
По мнению Сереги, кольцо мало чем от подвески отличалось. Где в нем душу разглядеть? Ну, камень. Ну, завитки всякие. Листочки…
– А это – поделка. Качественная, но… знаете, бывает, что человек научится делать вещи, станет ремесленником. И это хорошо, потому что умелый ремесленник порою нужнее мастера. Вот только что-то свое – от сердца – он не создаст. Не хватит огня.
Светка бы поняла. Она читала и про душу, и про огонь, и про то, как развить «внутренний взгляд» и скрытые таланты.
– Вы знаете, кто это сделал?
Старик, говорят, знаком со всеми более-менее дельными ювелирами в городе.
– Знаю. Я сам порекомендовал его Светлане. Как-то она пришла ко мне с просьбой скопировать одно старинное колечко. Я объяснил, что не занимаюсь копиями. В моем возрасте я могу позволить себе созидать, а не повторять уже созданное кем-то. Но дал ей адрес одного моего… ученика.
Серега не знал, что у старика ученики имелись. Ему казалось, что человек, подобный Тадеушу Вильгельминовичу, будет охранять собственные знания, и раз уж сыновья его предпочли отречься от родового дела, избрав иные профессии, то и секреты мастерства он унесет в могилу.
– Мальчик показался мне перспективным… ко всему прочему, он из бедной семьи. С характером. Люблю, знаете ли, людей с характером. Я и решил попробовать. Но, видно, учитель из меня дрянной. Не надо, милейший, оставьте при себе ненужную вежливость. Я создал ремесленника, а не мастера. Поделку, а не шедевр, что является неудачей.
Кошка решилась-таки взобраться Сереге на руки. И взбиралась с садистской
– Это печалит, тем более что сработал он вещь грубее, чем мог бы. Но адрес его я вам дам. Что же касается вашего отца… – Тадеуш Вильгельминович поморщился, поскольку тема, которую он собирался затронуть, явно была неприятна ему. – Полагаю, у него есть свой интерес. Ранее драгоценности были не только и не столько украшениями.
Вытянувшись на Серегином колене, Люсинда замурлыкала, во всяком случае, Серега счел этот хриплый звук именно мурлыканьем.
– Это и запас наличных средств. И пропуск, и своего рода удостоверение личности, которое крайне сложно подделать. И доказательство значимости и знатности родства… бывало, что семьи распадались, и родичи впоследствии могли узнать друг друга только по неким вещам, которые передавались из поколения в поколение. Полагаю, данное кольцо для того и было создано. Возможно, не в единичном экземпляре. И ваш отец знает, для чего оно требуется. И не только он, если, конечно, вы не подозреваете в случившемся именно его.
Папашу? Нет. Чушь какая! Конечно, он – далеко не образец нормального родителя, но не настолько же, чтобы убивать собственных детей! Папаша точно замешан в этой истории, но каким боком?
– Возможно, владение этими вещами дает право на что-либо… к примеру, на имущество.
У папаши своего имущества хватает, чужое ему без надобности.
Слава? Это уж ближе… Он бредит известностью, но подойдет ему не любая. Папаше нужен светлый образ и… и что? Колечко ничего не значит в глазах пролетариата.
– Ваш отец честолюбив – безмерно. Довольно-таки заносчив. Эгоцентричен. И уверен в том, что цель оправдывает средства. Если вы поймете, в чем его цель, вы сумеете добраться до нее раньше. Это будет достойная месть. А ваше ребячество, Сергей, – для подростков…
Тадеуш Вильгельминович умел улыбаться.
И Серега вдруг понял, что Светка находила здесь, рядом с ним: покой.
В этом старом доме, в гостиной, на стенах которой висели черно-белые портреты Анны Анатольевны времен ее театральной молодости. В неторопливых чаепитиях. В беседах, казавшихся Сереге пустыми…
– Мне жаль вашу сестру, – сказал ему напоследок старик. – Она была светлой женщиной.
Бывший его ученик, ставший разочарованием для Тадеуша Вильгельминовича, жил на другом краю города, в районе, построенном недавно. Яркие дома. Черный асфальт. Автомобили, заполонившие стоянку. И крохотный неуютный дворик.
Железная дверь. И на вызов домофона никто не отвечает.
И сотовый Игоря Игоревича Танина был недоступен, что внушало некоторые опасения, от которых Серега старательно открещивался. В конце концов, человек мог просто уйти из дому…