Комбриг П. Деткин
Шрифт:
— Не торопись. Рейд должен быть длительным, данные обстоятельными. В такой рейд ты отправляешься впервые. Все взвесь. Справишься? — Деткин по-отцовски внимательно посмотрел на Светлакова. — Задача сложная, потребует от бойцов напряжения всех сил и большой выдержки. Прежде всего — от самого тебя. Но надо любой ценой узнать, что делается сейчас в Бирском уезде, не грозит ли нам противник и оттуда, не придется ли нам еще более дробить свои силы.
— Разрешите, товарищ комбриг… Мысль одна в голову пришла. Хорошо бы для маскировки переодеть бойцов в белогвардейскую форму. Сам я нацеплю офицерские погоны. Авось так больше узнаем.
— Дельная мысль. А офицер из тебя, думаю, получится бравый. Готовься.
…Сгущались сиреневые сумерки, когда отряд Светлакова углубился в расположение противника. Пробирались лесными тропинками, опушками. Под копытами лошадей то и дело чавкало болото, сознание дурманил запах перестоявших грибов.
Проводник Башканов хорошо знал здешние места и вел отряд без задержек. До рассвета бойцы одолели не один десяток километров. Пора было сделать привал, отдохнуть, привести себя в порядок и, уже не скрываясь, по-хозяйски появиться на большой дороге.
В полдень в село Сикияс въехал отряд с молодым офицером впереди и остановился у мечети. Вскоре к офицеру подошел мулла в сопровождении богато одетых татар и, низко поклонившись, протянул на подносе украшенный драгоценными камнями серебряный кубок.
— От самой чистой сердца принимай, ваш благородие. Светлаков молодцевато поклонился и, приняв поднос, передал его ближнему бойцу.
— Благодарим вас и общество за столь достойный подарок.
Богатеи приветливо заулыбались. Мулла повел Светлакова в свой дом, умоляя «ваш благородие» не покидать Сикияс, так как поблизости нет белых войск.
— Хотя стоит со своим отрядом какой-то штабс-капитан в Татышлах, — ныл мулла, — но уж очень гордый, любой подарка сюда его не заманишь… Боится — красный шайтан близко гуляет.
— И большие силы при этом капитане? — небрежно бросил Светлаков.
— Какой там сил! — с сожалением промолвил мулла. — Семьдесят или восемьдесят калек-солдат, не больше.
— Да, опасно здесь вам.
— Сапсим плохо.
Отряд двинулся дальше. За день бойцы проехали по разным дорогам около тридцати километров. Навстречу попадались лишь небольшие группы беляков. К вечеру без приключений отряд достиг большого села. На околице стоял дозор, не задержавший, однако, бравого офицера. В самом селе визжали гармоники, в обнимку слонялись пьяные солдаты. По всему было видно — гарнизон здесь разместился большой. Красный отряд поплотнее сдвинул ряды, готовый ко всему. Не желая рисковать, Светлаков хотел проскочить село без остановки и с барской брезгливостью отмахивался от шумливых солдат, которые приветливо махали конникам, приглашая выпить. Внезапно дорога резко свернула влево, и красноармейцы оказались у большого двухэтажного кирпичного здания. Возле него шумела толпа пьяных военных. Кто-то схватил лошадь Светлакова под уздцы.
— Стой, кузькина мать!
— Руки, руки прочь от коня, ваше благородие! — рявкнул Светлаков, наезжая на человека со штабс-капитанскими погонами.
— Как ты смеешь, мерзавец, на меня наезжать?
— Смею, коль наезжаю!
— А ты, я вижу, парень не трус, — примиряюще заговорил штабс-капитан и вгляделся в погоны Светлакова. — Все же ты слазь с коня, поручик, выпьем за мое здоровье. Сегодня мой день ангела.
— Да что ты говоришь? — нарочито оживился Светлаков. — Тогда другое дело! — и ловко спрыгнул с коня.
Штабс-капитану и в голову не приходило, что так далеко в тылу белых мог оказаться красноармейский отряд. Офицер настойчиво подливал гостю самогон, жаловался на судьбу-злодейку, забросившую его в такую глухомань.
— И помимо всего прочего, — сетовал штабс-капитан, — войск маловато у меня. Числюсь как батальон, а в нем и двухсот штыков не насчитать. Хорошо полковнику Шитову, он чуть не с полком стоит, причем еще дальше от красных. Мы что —
Штабс-капитан уныло мотнул головой, скорчил кислую гримасу и, чокнувшись с гостем, надрывно затянул «Шумел камыш». Светлаков осторожно высвободил свою руку и попытался подняться, но офицер еще плотнее обнял его и запел во весь голос. Светлакову пришлось снова и снова чокаться с хозяином, пока тот не свалился под стол.
Не задерживаясь больше ни минуты, отряд покинул село. Пробираться в тыл белых глубже не было необходимости. Болтливый штабс-капитан выложил незнакомому гостю все, что знал о дислокации белых частей в округе. Но, прежде чем повернуть обратно, Светлаков решил проскочить проселками на восток еще верст тридцать-сорок, в ту местность, о положении в которой пьяный офицер ничего не мог сказать.
Глубокая разведка дала очень ценные сведения. Благодаря им Деткин мог увереннее строить оборону. Оказалось, что белых на севере Бирского уезда не так-то много и особой угрозы для бригады они не создают.
Петр Максимович быстро вырастал в крупного командира. Вскоре он уже командовал 2-м Бирским полком, проявляя и на этой должности знание военного дела, личную храбрость и смекалку. В одном из боев на важном участке обороны полка создалось критическое положение. Силы были неравными. Красноармейцы один за другим выбывали из строя, отражая непрерывные атаки противника. Светлаков сам встал к пулемету. Укрывшись за камнями, он меткой очередью сразил выбегавшего из дальней лощины по направлению к белой цепи офицера, по всей видимости штабного. Потом на мгновение задумался, подозвал командира роты и приказал руководить боем.
— А вы?
— Пойду в лощину, сниму с убитого офицера шинель и… Ротный подозрительно взглянул на Светлакова.
— Не о том думаешь! — резко одернул его командир полка. — Попробую белыми командовать. Только ты передай бойцам, чтобы мне от своей пули смерть не схлопотать.
— Товарищ комполка, разрешите пойти мне.
— Э, нет, друг, на эту роль ты не подойдешь.
Не успел ротный ответить, как Светлаков исчез за кустарниками. Командиру роты оставалось только наблюдать в бинокль, как комполка, прячась в бурьяне, пробирался в расположение белых. Вот он исчез из поля зрения. Минуту спустя в стороне лощины блеснул на солнце золотой погон. Как рассказал потом Светлаков, он надел офицерскую шинель и, явившись в цепь представителем белогвардейского штаба, принял на себя командование. Решительными, не терпящими возражений окриками он заставлял атаковать оборону красных как раз в тех местах, где она была наиболее прочной. К вечеру от белого отряда остались рожки да ножки. Немногих уцелевших, в том числе трех попов, захватили в плен.
Это был один из последних крупных боев, проведенных Светлаковым. В декабре западная группировка белых предприняла очередную попытку соединиться с восточной в районе Кунгура. Бригада Деткина с боями отходила к Аспе, Печменю и Уинску. На командира полка Светлакова была возложена задача сдержать наседавшего противника у деревни Сараши и обеспечить организованный отвод всех частей бригады. Когда последние стрелковые подразделения полка уже оставляли Сараши, на улицах с оружием в руках появились местные кулаки и окружили здание полкового штаба. Светлаков, услышав выстрелы, вскочил на коня и ринулся к воротам. Здесь его встретила разрывная винтовочная пуля. Пройдя через глаз, она разнесла командиру полка затылок. В этой же схватке был смертельно ранен военком полка Новиков. Тело Светлакова комбриг Деткин приказал доставить для погребения в Пермь, но занявшие вскоре город колчаковцы разрыли могилу и выбросили из нее останки красного командира.