Компьютерра PDA N162 (03.03.2012-09.03.2012)
Шрифт:
Я учился во времена зелёной травы и синего неба, и тогда мне больше всего не хватало – знаний. Посудите сами: все шесть лет обучения мы тратили по полтора месяца от каждого осеннего семестра на помощь селу, весь сентябрь и часть октября. В сумме один академический год провели в поле, убирая сахарную свёклу, картофель, помидоры и огурцы. Колхозу хорошо, пациенту плохо. Познание общественных наук тоже заняло немало часов. Учебные планы сжимались, и в результате из института я вышел пусть безоружным, но, в силу невежества, очень опасным для окружающих человеком.
По счастью, мне повезло: попал в интернатуру по дерматовенерологии и год работал в Тульском кожно-венерологическом
Но.
Но уровень преподавания за истекшее время не повысился. Нобелевских лауреатов в наших медицинских вузах нет ни среди профессоров, ни среди выпускников. Лучшие из лучших, как водится, лечат и преподают на коварном Западе, лучшие из оставшихся – в Москве.
Провинциальное здравоохранение напоминает храм на болоте. Взводили-то его в чистом поле, даже на взгорье, но грунтовые ли воды поднялись, или соседняя река изменила свой путь, или другая причина, но вокруг теперь болото. Даже трясина. Как выбираться на твёрдую и здоровую почву? Не видно дороги. Только по воздуху.
И в самом деле, если какой-нибудь губернатор, министр, иной достойный человек попадает в катастрофу, разве лечат его в руководимой им губернии, в лучшей больнице города-миллионника? Нет, губернаторы – люди осведомлённые и знают цену подчинённым эскулапам, свежеиспечённым профессорам и закупленному оборудованию. Потому губернаторов и министров срочно спецрейсом эвакуируют в Москву. А из Москвы – в Германию или ещё куда-нибудь. Вот и показатель. Нужны ли другие доводы для признания серьёзности положения?
Тонем, братцы. Погружаемся в трясину. Ещё немного – и сомкнётся над нами ряска, даже пузырей не останется.
Впрочем, пузыри останутся.
(продолжение будет)
Кафедра Ваннаха: Тень Парето
Автор: Михаил Ваннах
Опубликовано 06 марта 2012 года
Вполне возможно, что кто-то из читателей уже прочёл или изыщет время и прочтёт новый роман Умберто Эко "Пражское кладбище". Занятная история, повествующая о деятельности тайной полиции и внешней разведки Пьемонта; об экспедиции Гарибальди и участии в ней Дюма-отца; о судьбе революционера и писателя Ипполито Ньево (его "Исповедь итальянца" некогда переводилась на русский); о сравнительных достоинствах чёрного пороха и пироколлодия; о трудной работе чекистов - тьфу, агентов Охранного отделения во главе с незабвенным Рачковским; и, главное, о деяниях Сионских мудрецов. Так вот, главный герой книги Эко, капитан Симонини, олицетворяет тесные связи Италии и Франции… Бывало такое и в реальности.
Давным-давно, по священным камням Европы, "в терновом венце революций", гулял 1848 год. И именно тогда, в городе Париже, родился Вильфредо Фредерико Дамасо Парето. Папа его работал лигурийским маркизом. Правда, маркизом республиканских взглядов, в результате коих и был вынужден перебраться из Сардинского королевства в более либеральную монархию Луи-Филиппа I. Так что и по месту рождения, и с молоком матери-француженки (вряд ли беглым маркизам хватало на кормилиц) он приобщился сразу к двум романским культурам - италиков и галлов, к наследию и Галилея, и Декарта.
Традиции древних цивилизаций. Научный метод. Рационализм. Математика. Всё это определило судьбу Вильфредо Парето, и личную, и, что куда более интересно, научную.
После
Карьера Парето складывалась вполне устойчиво. Сначала он трудился инженером в государственной компании железных дорог Итальянского королевства. Потом его переманил частный металлургический бизнес. Ну а с 1886 года он начинает преподавать в университете Флоренции экономику и управление. Тогда же начинает баловаться и политикой.
И экономические, и политические взгляды Парето были поначалу в высшей степени либеральными. Насмотревшись и на нравы государственных железных дорог, и на нравы чиновников, регулировавших деятельность металлургов, Вильфредо даже в большей степени, нежели его учителя, либералы английские, отвергает любое вмешательство государства в функционирование свободного рынка. Понять, почему он пришёл к таким выводам, легко. Давайте-ка вспомним, каким словом и из какого языка, обзывают и ныне, в двадцать первом веке, соборную общность отечественных казнокрадов? Правильно! Слово это именно итальянское, и звучит оно как "мафия". Да и унаследованные от папы традиции сказывались.
Но вот успешной политическая деятельность Парето отнюдь не была. Неважно приживался либерализм в прекрасной Флоренции. Парето утешался тем, что переводил древних авторов, повествовавших о доблестях мужей давних времён. В 1889 году, похоронив родителей, Парето уходит с работы и женится на россиянке, Александре Бакуниной. То, что она наставила ему рога с молодым служащим, позволяет Вильфредо сосредоточиться на научной работе.
С 1893 года Парето начинает преподавать политическую экономию в университете Лозанны, Швейцария. Эту должность он будет занимать три десятилетия, до конца жизни. И именно там он создаёт прославившие его работы. Его курсы социологии, обзоры социалистических систем написаны человеком с немалым опытом практической деятельности в тогдашнем хайтеке, чьё мышление отточено математическим образованием.
Наверное, самым важным из наследия Парето является понятие парето-оптимума. Парето-оптимум - это такое состояние системы, когда любое изменение хотя бы одного параметра системы ухудшает хотя бы один из критериев, по которым состояние системы оценивается. Академик Никита Николаевич Моисеев когда-то рассказывал молодым инженерам "девятки" о парето-оптимуме на примере проектирования боевого самолёта (в войну он был инженером авиаполка). Скажем, увеличение мощности двигателей повышает и их вес и расход топлива, что или утяжелит машину, съев выигрыш в тяге, или снизит дальность и полезную нагрузку.
Увеличение количества огневых точек несколько повысит шансы бомбардировщика на выживание при встрече с истребителем (Никите Николаевичу приходилось летать за воздушного стрелка на штурмовике Ил-2, самом опасном для экипажа самолёте…), но перетяжелит машину, ухудшит аэродинамику… И так во всём. Проектировщик обязан привести создаваемую им машину в область достижимого на данном уровне технологий и стоимостных ограничениях парето-оптимума. Именно тогда такая система будет наиболее эффективной.