Контагио
Шрифт:
Хозяйка назвала какую-то цену на местном языке, и мужчина выложил всю сумму денег, слабо понимая, сколько у него вообще было. Она вскочила и затрещала на своем, утаскивая за собой в душную комнатушку и тыкая пальцем в одну из коек. Джейсон подошел к ней, еле шевеля ногами, и упал без сознания.
Он долго лежал в бреду. В редкие минуты бодрствования чувствовал, как его бросало то в жар, то в холод; как менялись постояльцы, но каждый непременно пытался пошариться по его карманам; как заходила хозяйка и открывала маленькое окошко под потолком или давала попить. Плечо невыносимо болело. Но постепенно воспаление прошло, опухоль вокруг ранения спала, и мужчина наконец-то проснулся при ясной памяти.
***
В мышцах явно чувствовалась слабость, и ходить было еще тяжело, но все равно самочувствие гораздо лучше, чем раньше. С такими мыслями Джейсон встал в первый раз за много
– Спасибо за еду, - в ответ ему раздались радостные восклицания и активные жесты руками. Понять ее было невозможно, но зато стало ясно, что владелица хостела по-английски совсем не говорит.
Она достала из кармана купюру и тыкнула в нее пальцем, приговаривая на своем языке. Затем она мечтательно развела руками. Видимо, он дал ей достаточно денег, чтобы получить высококлассное обслуживание. Однако в этот момент женщина села рядом с ним, и он разглядел многочисленные морщины на ее кажущемся издалека молодым лице, потускневшие от старости карие глаза и небольшие седые пряди в пучке смоляных черных волос. По щекам стекали слезы. Она трясущимися руками нежно погладила его по голове и затем заключила в крепких объятиях, что-то успокаивающе нашептывая.
И здесь он ошибся? Сбегая от посланных родиной убийц, разочаровавшись в самой идее разработки биологического оружия, он ни разу не подумал о духовном богатстве этой расы. Он размышлял о праве на жизнь, данному каждому человеку, и противился геноциду просто потому, что замараются его руки. На самом деле глубоко внутри он считал этих людей в какой-то мере недостойными хорошей жизни, радости и счастья, просто потому, что они выглядят иначе и живут на другом континенте.
Си Ван же покрасила волосы в светло-русый и наверняка сделала в юности пластические операции, сделав ее похожей на жительницу Европы, а говорила она с ним только на английском, что вместе делало ее похожей на одного из граждан его страны. Еще ее манера речи, исполненные элегантности движения, пристальный взгляд; и он пал под ее чарами, совершенно забыв о том факте, что она принадлежит к презираемому им миру.
Но эта пожилая женщина открыла ему глаза на правду: все абсолютно равны. И привыкнув к ежедневной борьбе за место под солнцем, к обществу, где тебе помогут только в случае личной выгоды, он ошибочно оценивал местных по старым меркам. Услуга за деньги заканчивается там, где ему предложили постель, еду и лечение. Широта души начинается там, где за него по-настоящему волновались и где сейчас плачут от того, что ему стало лучше.
Джейсону несказанно повезло, что женщина по образованию доктор, и потому смогла оказать медицинскую помощь в домашних условиях. На стенах висел диплом и ряд сертификатов с эмблемой медиков. Видимо, уже вышла на пенсию.
Он глубоко раскланялся и собирался уходить, как его внимание привлек работающий телевизор. Это была новостная передача. Ведущая замолчала, и начался показ нового сюжета. Перед зданием министерства здравоохранения журналисты поймали женщину в строгом черном костюме, чтобы задать ей пару вопросов о недавнем назначении на должность замминистра. Это же удивительно, что обычный врач-терапевт из небольшой больницы на окраине промышленного центра страны смогла попасть на такую высокую должность. Она не светилась на больших конференциях и не выделялась среди коллег на рабочем месте, словно ведя жизнь призрака: тихо она принимала положенное количество больных, приходя и уходя ровно в положенное время; о ней не ходило слухов и сплетен просто потому, что о ней никто ничего не знал. За те полтора года, что прошло с ее устройства на работу, никто не заметил за ней особенного рвения или любви к своему делу, и потому неожиданный подъем по карьерной лестнице стал самой обсуждаемой темой небольшой городской больницы. На все вопросы журналистов женщина лишь мило улыбалась и скромно поправляла прическу. Ее заслуги перед Отечеством отмечены грифом «Секретно», поэтому разглашать данные будет чревато
Джейсон же не понимал, о чем рассказывалось в новостях, и не знал, что в последнее время творилось в местных органах власти, как попали данные о разработанном вирусе в руки третьих лиц и почему они переданы под его персональным кодом в системе. Однако стал догадываться, когда узнал в женщине на экране старенького телевизора пропавшую Си Ван.
Старательно сдерживая нахлынувшие злость и обиду, он молча махнул рукой хозяйке хостела и показал на свою одежду, порванную и запачканную, отчего больше похожую на отобранную у бомжа около мусорки. Женщина участливо охнула и сложила руки на груди, после чего поспешно убежала на второй этаж и поманила его за собой. Она достала из шкафа потрепанный брючный костюм светло-коричневого цвета в полоску и белую, застиранную рубашку. Швы местами истерлись, но в принципе все осталось носибельным, пусть и морально устаревшим. Немного трясущимися от старости руками она достала из кармана рубашки фотографию молодого парня, явно сделанную где-то в середине прошлого века. Видимо, его уже нет в живых; бабуля осталась совсем одна, и гости стали для нее единственной отрадой, скрасившей серые будни.
Генетик растерялся, искренне не понимая, как можно выразить благодарность, и потому начал глубоко кланяться перед ней, как сделал бы любой азиат. Она же в ответ звонко, по-девичьи, рассмеялась и потрепала его по волосам, а затем вышла из комнаты, прикрыв дверь.
Погруженный в мысли о новой знакомой, мужчина снял пальто и небрежно отбросил его в сторону. Вдруг он заметил, как что-то упало и откатилось к его ногам. На вид это была пуговица. Судя по всему, она оторвалась от катания по земле и избиения. Джейсон поднял пуговицу и направился к хозяйке хостела, чтобы попросить нитки и иголку, но неожиданно почувствовал, будто его руку резанули ножом. Он зашипел от боли и увидел, как из пореза на ладони текла тонкая струйка крови. "Глубоко, черт". Чем он мог порезаться? Вдруг его поразила неожиданная догадка и он с удивленными круглыми глазами внимательнее взглянул на то, что только что поднял с пола. С одной стороны, она действительно выглядела, как обычная пуговица. Но от ударов ногами той ночью она разломилась пополам и оттуда высыпалась стеклянная крошка и мелкие железные обломки. Джейсон кинулся к лежащему пальто и внимательно прощупал все карманы и то место, откуда отпала пуговица - по неслучайной случайности она висела на уровне груди, а угол обзора ныне сломанной камеры захватывал все происходящее спереди носителя. "И панель для доступа в лабораторию тоже". Больше в пальто ничего не нашлось.
Ответ на все возникшие ранее вопросы стал очевиден, но поверить в него было сложно. Не потому, что такого не могло произойти, а потому, что верить просто не хотелось, и всем своим существом ученый отрицал даже саму возможность предательства любимого человека. Как в тумане, он переоделся в предложенную ему одежду, надел медицинскую маску из аптечки неподалеку, чтобы скрыть лицо, и вышел на улицу, направляясь прямиком к тайнику с липовыми документами от правительства. Конечно, отечественные госслужбы в курсе всех имеющихся у него, и настоящих, и вымышленных, личных данных, но это гораздо лучше, чем ничего. Там и деньги есть. Вполне достаточно, чтобы купить билет на самолет в далекие страны третьего мира и прожить первое время, пока не найдет работу и не спрячется от преследователей в одной из маленьких полуразрушенных деревень.
Идя пешком по узким улицам бедного окраинного района, он постоянно нервно оглядывался, но слежки не было. Да и кто в здравом уме подумает, что потомок великих морских путешественников может одеться как представитель "низшей недостойной" расы?
В голове невольно прокручивался наиболее вероятный сценарий произошедшего. Специальный агент местной разведки со знанием иностранного языка по работе с иностранными гражданами, по легенде Си Ван. Сделанные еще подростком пластические операции позволили лицу азиатского типа стать похожим на привычное для него европейское, а окрашивание волос усилило эффект. Ее внедрили в местную поликлинику как обычного врача, где, он уверен, особых успехов она не достигла и талантов не проявляла. А зачем? У нее стоит другая задача.