Контрснайпер
Шрифт:
Денис улыбнулся и громко хлопнул в ладоши.
«Пикассо, твою мать! — рявкнул вдруг заяц низким голосом, и Ирина с ужасом узнала в нем голос Быкова. — Я тебе что, белошвейка? Сам резал — сам и чини!»
Денис ошалело уставился на хозяйку. А тахта вдруг заскрипела, будто в ней зашевелился домовой.
— Ой, извини… — Ирина украдкой показала тахте кулак. — Это ребята на работе дурачились и случайно твой телефон стерли. А морковку —
— Ничего, я перепишу!
Денис привстал со стула, чтобы взять зайца, но Ирина остановила его:
— Подожди. Потом… А сейчас — фокус!..
И она с улыбкой сняла закрывавшую блюдо крышку.
На тарелке в окружении золотистых ломтиков обжаренного картофеля покоился ботинок. Самый настоящий ботинок, из коричневой кожи, на толстой подошве. Даже со шнурками. От обувки исходил умопомрачительный аромат, совсем не тот, что исходит от настоящих башмаков.
— Ты, кажется, что-то рассказывал про ботинок, который мальчик съел ради своей любимой? — коварно улыбнулась Ирина, явно довольная произведенным эффектом.
Подчеркивая восхищение, Денис прикрыл глаза ладонью, воскликнул «Вах!» и, словно сраженный увиденным наповал, как бы в бессилии рухнул на тахту.
— Ой, осторожно!
— А… что?
— Там… Там ножки слабые. И пружины не очень…
— Да ладно! Это ж советское производство. Раньше такие вещи на века делали.
Ради подтверждения своих слов компьютерщик несколько раз подпрыгнул.
Откуда-то снизу донесся сдавленный могильный стон.
Денис замер и насторожился, словно диверсант, которого на контрольной полосе остановил для проверки документов проезжавший мимо пограничный наряд.
— Пружины поют, — без паники пояснила хозяйка. — Или дерево… Тахта очень старая. Сама иногда пугаюсь. Повернешься неловко, и она так застонет, что вскакиваешь со страху… Призрак замка Моррисвиль… Лучше на стул сядь.
— Да ничего, не волнуйся. Мне здесь удобно… Можно и стол придвинуть…
Денис пододвинул к тахте стол, потом отрезал аппетитный кусок ботинка и положил на тарелку. Ирина открыла пачку апельсинового сока.
— У меня вино есть, но я тебе не предлагаю, раз ты лекарства принимаешь…
— Лекарства?.. А-а-а… Нет, лекарства здесь ни при чем. Знаешь, Ир, я ведь, честно сказать, вообще не пью. Вишневое пиво, правда, люблю, но только в жару. Но крепче пива ничего не употребляю. А признаваться в том, что не пьешь, нынче как-то неловко. Либо смотрят на тебя как на идиота, либо думают, что выделываешься. Вот я, если не за рулем, и придумал себе отговорку. С удовольствием, мол, но, к сожалению…
— Ну и правильно. Курение убивает, пьянство — роет могилу, а наркотики уби….
В следующую секунду новый мобильник, купленный Ириной утром, возвестил, что прилетело СМС-сообщение.
«Убери его на…»
Коротко и понятно. Как в армии. Ирина налила сок и протянула бокал гостю. Тот хотел взять, но стакан вдруг выскользнул из хрупких женских пальцев, сок залил гостю брюки и часть тахты.
Денис вскочил и принялся отряхиваться.
— Ой! — всплеснула руками неловкая хозяйка. — Извини… Давай быстро в ванную! Надо сразу замыть, а то пятна останутся.
Проводив гостя, она вернулась в комнату и заглянула под тахту:
— Ты что, немного потерпеть не можешь?
— Ни хрена себе «немного»… — огрызнулся заключенный Быков. — Твой басмач, между прочим, не из ваты. Гони его к чертовой матери!
— Сама разберусь. Всё, тихо!
Дверь отворилась, и в комнату вернулся басмач.
— Все в порядке? — невинно спросила внедренная шпионка.
— Да, не беспокойся. — Он поправил стоявшие в вазочке цветы. — Между прочим, по одной из древнегреческих легенд, на том месте, куда боги во время пира случайно пролили нектар, выросли белые розы. Цветы, ставшие символом любви… Давай выпьем за любовь!
— С удовольствием. Только ты садись на стул, а то тахта тоже мокрая.
Они чокнулись стаканами с соком, и после этого Денис смог наконец оценить произведение кулинарного искусства.
— Ммм… Пальчики оближешь. Слушай, а из чего ты его сделала?
— Подметка — из хлеба, с майонезом и аджикой. Это меня научили… Подруга. Верх — из теста, подкрашенного какао. А внутри — грибы с ветчиной.
— Обалдеть… А шнурки? Настоящие, что ли?
— Нет. Это черные макароны. В супермаркете на Бульварной брала. Их, оказывается, чернилами осьминога подкрашивают.
— Черные макароны? Надо же, даже не слышал о таких.
Он вынул из ботинка одну из макаронин, аккуратно ухватил ее губами за кончик и начал осторожно втягивать в себя.
Но осторожно не получилось. В следующую секунду Денис вскочил, опрокинув стул, и, согнувшись, зашелся кашлем. Ирина, тоже вскочив со своего места, несколько раз хлопнула его по спине.
Малинин замахал руками:
— Всё, всё!.. Не надо… Проскочило…
Ослабив узел галстука и тяжело дыша, он снова опустился на тахту.
— Пить…
Ирина поднесла ему стакан сока. Он благодарно принял, сделал пару глотков, снова закашлялся. Часть сока опять выплеснулась на рубашку. Ирина отняла у него стакан и, схватив со стола салфетку, начала торопливо промокать сок.
В следующий же миг коварный гость взял ее за руку и нежно поцеловал пальцы. И тут же легким усилием притянул ее к себе.
Она предпочла не сопротивляться. И вовсе не из-за служебной необходимости.
Для полного блаженства не хватало мелодии Гершвина или Элвиса Пресли.