Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике
Шрифт:
Он считал утверждение относительно того, что «авиация уничтожила линкоры как класс кораблей», глупейшим и не выдерживающим никакой критики. «Она уничтожила, прежде всего, наши линкоры, так как у них не было адекватного истребительного прикрытия»17.
В то время как адмирал Товей со всей серьезностью утверждал, что «потопление „Тирпица“ значительно важнее для хода войны, нежели безопасность любого конвоя», Гамильтон шел еще дальше и говорил, что, с его точки зрения, никакое единичное событие не может отразиться больше на ходе войны, нежели потопление «Тирпица». Через пять дней после неудачной атаки торпедоносцев с «Викториэса» на «Тирпиц» Гамильтон писал: «Этот корабль является для нас истинным дьявольским наваждением, и его потопление представляется мне важнейшим делом настоящего времени. Потопив или серьезно повредив „Тирпиц“,
25 июня, через два дня после выхода из Скапа-Флоу, флагманский корабль Гамильтона «Лондон» бросил якорь в Хвал-фьорде в Исландии, где уже стояли на якорях американский линкор «Вашингтон» и американские крейсера «Вишита» и «Тускалуза»19. Несколько часов спустя лейтенант американских ВМФ Дуглас Фербэнкс-младший — флаг-лейтенант адмирала Гриффена — прибыл на борт крейсера «Вишита» для «временного несения службы». В течение всей операции по проводке конвоя PQ-17 Фербэнкс час за часом описывал все события, имевшие отношение к крейсерской эскадре, для специального досье, которое составлял адмирал Гриффен20. Эти военные дневники отражают настроения и чувства американских моряков куда лучше, чем все прочие аналогичные записи того периода.
Первым делом старший офицер крейсера «Вишита» коммандер Орем ввел Фербэнкса в курс дела и рассказал ему о важности строжайшего соблюдения секретности. «Кроме капитана Хилла и коммандера Орема, никто на борту не знал о том, куда мы отправляемся и какая миссия нам предстоит, — записал Фербэнкс. — При всем том, команда чувствовала, что готовится нечто важное. Ничего удивительного: у моряков хорошо развиты интуиция и здравый смысл. Они видят стоящие на рейде десятки груженных под завязку судов и, естественно, делают выводы. Кроме того, когда адмиралы и офицеры с крейсеров собираются в кают-компании на „Вишите“, матросы понимают, что офицеры не просто там обедают, но еще и обсуждают различные важные проблемы».
Когда офицеры скрылись с глаз рядовых «синеблузников» и уселись в кают-компании за стол, началась беседа. Предшественник Гамильтона адмирал Барроу называл такого рода собрания «мозговыми штурмами». Обычно за столом собирались: адмирал Гриффен, контр-адмирал Гамильтон, флаг-капитан P.M. Сервес, контр-адмирал «Фредди» Далримпл-Гамильтон, главный адмирал Исландии, а также капитаны всех крупных судов и эсминцев сопровождения. Капитаны крейсеров «Кент» и «Лондон» рассказывали о своем опыте проводки морских конвоев в Рос-сию. Потом Гамильтон рассказывал о планах Адмиралтейства относительно проводки конвоя PQ-17. На этот раз непосредственное прикрытие обещало быть беспрецедентным и насчитывало полторы дюжины эсминцев, корветов и противолодочных судов; крейсерское прикрытие из четырех крейсеров должно было находиться вне поля видимости конвоя и двигаться за линией горизонта. Задача крейсерского прикрытия состояла в обороне конвоя от надводных кораблей противника. Его самыми опасными противниками считались стоявшие в Нарвике «Лютцов» и «Адмирал Шеер». После того как конвой проходил опасную зону, крейсера отворачивали и возвращались домой. На случай серьезных потерь с караваном шли три спасательных судна, которые должны были, подобрав спасенных с затонувших судов, следовать прямым ходом в Архангельск, чтобы передать раненых в местные госпитали.
На значительном удалении от конвоя в южном направлении находились основные силы флота метрополии, которые должны были вступить в дело в том случае, если бы на перехват каравана вышел «Тирпиц». Офицеры выражали уверенность, что на этот раз «Тирпиц» уж обязательно покинет свое укрытие и что все они находятся накануне исторического морского сражения, в исходе которого никто из них не сомневался.
Адмирал Гриффен, который одно время держал свой флаг на крейсере «Вишита», перед отплытием попрощался с офицерами и отбыл на линкор «Вашингтон». В 5 часов вечера «Вашингтон» вышел из Хвал-фьорда и направился в Скапа-Флоу, чтобы присоединиться к флоту метрополии. На прощание коммандер Орем посредством семафора пожелал Гриффену и его штабу счастливого плавания. Когда линкор, окруженный четырьмя эсминцами, выходил из гавани, адмирал Гриффен просигналил на «Вишиту»: «Желаю удачи. Помните, что знание и умение всегда одержат верх над самомнением и невежеством». Бывший флаг-капитан Гриффена, а ныне командир
После ухода «Вашингтона» контр-адмирал Гамильтон вернулся на «Лондон» и приступил к написанию оперативных приказов по эскадре крейсеров. «Главной целью этого похода, — подчеркнул он, — является проводка конвоя PQ-17 в Россию; однако перед нами стоят и другие важные задачи. В частности, противодействие крупным германским надводным кораблям, которые немцы собираются использовать во время атаки на конвой». Чтобы флот метрополии получил возможность вступить в бой с тяжелыми немецкими кораблями, конвой должен был на 10° восточной широты сделать резкий разворот и начать обратное движение на запад, подводя таким образом корабли немцев под пушки союзных линкоров и торпеды субмарин.
Если разобраться, то проводка конвоя PQ-17 рассматривалась военными моряками как операция по заманиванию «Тирпица» в ловушку. Приманкой в данном случае должны были послужить тридцать пять тяжело груженных судов — в большинстве своем американских. Другими словами, караван выступал в качестве козленка, которого привязывали к дереву, чтобы подманить тигра. Вопрос заключался в том, кто раньше успеет к козленку — тигр или охотник. Успех охоты, впрочем, зависел еще и от хладнокровия охотника, но осознание этого пришло только много позже. Гамильтон совершенно справедливо рассудил, что «Тирпиц» и «Хиппер», вероятно, будут действовать в составе одной боевой группы — по причине их высокой скорости. Что же касается «карманных линкоров» «Шеер» и «Лютцов», то они, по мнению Гамильтона — опять же в силу одинаковых скоростных характеристик, образовывали вторую боевую группу. Расположенные на северо-западе от норвежского побережья британские подводные лодки должны были создавать угрозу для надводных германских кораблей до тех пор, пока флот метрополии не занял бы отведенное ему диспозицией место, позволявшее самолетам-торпедоносцам с авианосца «Викториэс» достигать района возможных боев с надводными кораблями противника.
Четыре крейсера из «крейсерского прикрытия» должны были находиться в непосредственной близости от конвоя до восьмого дня его проводки или «дольше, если обстоятельства этого потребуют». Однако в намерения Гамильтона подвергать свои крейсеры опасности воздушного налета или торпедной атаки из глубины не входило. Крейсеры не должны были выполнять роль кораблей ПВО; от них требовалось лишь отражать нападения надводных кораблей. По тактическим соображениям крейсеры должны были двигаться севернее вне зоны прямой видимости с конвоя.
Переговорив с офицерами, Гамильтон составил план действий на случай нападения тяжелых германских кораблей. При первом известии о появлении немецких надводных кораблей он собирался сблизиться с ними на расстояние до 14000 ярдов и вытолкнуть в воздух с катапульт бортовые разведывательные самолеты. В общей сложности четыре крейсера группы Гамильтона располагали десятью самолетами такого класса. В случае, если бы разведчики обнаружили только один рейдер, крейсеры должны были, сблизившись на дистанцию выстрела, открыть по нему огонь с четырех различных позиций. В это время эсминцы, поставив дымовую завесу, должны были сделать попытку подобраться к рейдеру на расстояние торпедного залпа. На тот случай, если бы рейдеров оказалось два, крейсеры, разделившись на два дивизиона, атаковали бы их попарно с флангов. Но если бы среди рейдеров обнаружился «Тирпиц», то действия крейсеров сводились бы к разведке и отвлечению внимания неприятеля. «В мои намерения не входило начинать бой с группой неприятельских кораблей, если бы в ее составе оказался „Тирпиц“. Я собирался идти на максимальном удалении от немцев, стараясь навести их на позиции, где их смог бы перехватить командующий флотом»22.
На следующее утро Гамильтон объявил по эскадре радиомолчание. Равным образом радиомолчание было объявлено на всех базах Исландии, где собирались корабли конвоя. В полдень контр-адмирал собрал на борту «Лондона» совещание, пригласив на него американских офицеров. Во время совещания они обсудили аспекты тактики на тот случай, если бы их атаковали германские «карманные линкоры». По мнению американцев, эффективный огонь можно было открыть и с 21000 ярдов, поэтому предложенная англичанами тактика их несколько озадачила. Гамильтон записал, что «хотя американцам наши методы показались странными», они тем не менее выразили горячее желание сотрудничать с британцами.