Корабль отстоя
Шрифт:
Отцовская финка. Ещё с войны. Ничего особенного – нож с деревянной рукояткой.
Он попросил поносить – я дал. Он не отдавал несколько дней. А потом об этом узнал мой отец. Отец разволновался и сказал, чтоб немедленно финка очутилась дома.
Шивилов её притащил, и все вздохнули с облегчением.
Я рассказывал про эту финку всякие истории: о том, как финны её кидают в цель, о том, как однажды, в финскую, на одном посту в лесу один за другим гибли часовые – их находили мертвыми и без оружия. Подобраться к ним, казалось, было совершенно невозможно, но все
Что-то похожее рассказывал мне отец. Но я сделал рассказ более ярким, и эта финка у меня получалась той самой финкой, погубившей целую роту солдат. Именно тогда я почувствовал, как воображение одного человека может воздействовать на другого – меня слушали, открыв рот.
Гриша и Ваниян
Ваниян – толстый, трусливый, ленивый, глупый – кто его только не бил. Наверное, я его не бил, потому что я вообще никого в классе не бил. С переходом в эту школу куда-то делась вся моя невеликая агрессивность.
Считалось, что ему можно было походя дать подзатыльник, на Что он реагировал протяжным: «Ве-ее… да-а-а… чо… э-э-э!..». На него наваливались на переменах, трескали ему книгой по голове, и вообще всячески тормошили, иногда только для того, чтоб услышать его: «Ве-ее… да-а-а… чо… э-э-э!..».
Папа у него работал в киоске, а в те времена это считалось хорошим заработком, и у Ванияна водились карманные деньги – он угощал прежде всего Шивилова, конечно. Чем угощал? Да чем попало.
В сущности, он был добрый малый, его колотили даже девчонки. Например, Гриша его колотила.
У Ванияна были огромные серые глаза с большими ресницами.
Я встречал его после школы, но мы уже говорили с ним на разных языках.
Гриша – это Гриднева – высокая и сильная.
То, что она ещё и очень красивая, так до конца школы мы и не смогли разобрать.
Ее звали дылдой. Однажды на уроке физкультуры она упала с бревна, ударилась и заплакала.
Она дружила с Севиевой – та обладала пышными волосами, грудью и большими, очень выразительными глазами. И ещё она была невероятно глупа.
Так, по крайней мере, нам всегда казалось.
К концу десятого класса она очень похорошела, на глазах расцвела, но в уме ей по-прежнему было отказано.
В те времена на физкультуру девочки надевали черные трусы с резинками, отчего они казались круглыми шарами, насаженными на ноги, и белую маечку, под которой угадывались груди, что все мальчишки, смущаясь, старались не замечать.
В
Занимались мы в одном зале, но отдельно, в разных углах.
И те, и другие косились в сторону друг дружки, подглядывали, хихикали.
В баскетбол играли по очереди: сначала мальчики, потом – девочки. Мальчишки очень старались произвести впечатление, бегали и орали.
Особенно старался Виталька Абдиев – невысокий, подвижный, рано повзрослевший парень.
Бедняга утонул в море через пару лет после выпуска.
Гимнастикой занимались тоже в разных концах зала.
Когда Гриша ударилась, она плакала больше от обиды – мальчишки видели.
Она была выше на голову любого и ловко давала сдачи.
После десятого класса она уехала в Москву, поступила, вышла замуж.
Сидор
Толик Сидоренко по кличке Сидор – высокий парень в костюмчике, из которого он, казалось, только что вырос. В классе он появился передо мной, вел себя независимо и ни с кем не водился.
Я про него расспрашивал: отзывались с неприязнью. Потом оказалось, что в соответствии с традицией при появлении в классе Сидора избили, но он не покорился, и драки возникали постоянно. Чем сильнее на него нападали, тем упорнее он становился.
Главный враг Шивилова. В конце концов, меня посадили с ним на первую парту. Он сразу надулся и совсем не разговаривал на уроке.
А для меня, уже в те времена, настоящей мукой было держать свой рот на замке. Я комментировал каждое движение преподавателей и учеников. Скоро Сидор уже не мог сидеть спокойно. Я его называл: «Сидор – потребитель юмора».
Он не умел себя сдерживать и хохотал во все горло. За это его выгоняли из класса, и он выходил, всхлипывая.
В таких случаях меня мучила совесть – всё-таки из-за меня человек пострадал – и я давал себе слово не болтать.
Но стоило нам оказаться за партой – и в меня опять вселялся бес-провокатор.
Сам же я, как оказалось, обладаю потрясающей способностью не меняться в лице.
Так что доставалось одному только Сидору. Бедняга на многие годы стал моим лучшим другом.
Ната
Наступила зима. Зимой в Баку выпадает снег. Лежит он ровно полтора дня, но этого достаточно – все играют в снежки.
Не всегда это безобидные игры. Часто банда подростков нападала на девчонок и «мылила» их. «Мылить» – значит снежком натирать лицо. И ещё избивали снежками. Некоторые снежки были «накатаны» – представляли из себя твердый, плотный шар. Получить таким изо всех сил в голову никому не хотелось.
Однажды посторонняя банда поймала наших девочек на выходе из школы. Их натерли у меня на глазах. Я ничего не мог сделать – тех было пятнадцать на одного. Натерли и Таню Авдееву и других.