Коридор

Плотников Александр Анатольевич

– Постой, – окриком остановил ее Карл, пытаясь ухватиться за спасительную соломинку. – Ты знаешь цыганку по имени Мария?

– А если даже и знаю, что тогда?

– Разыщи ее и поговори. Она должна тебе все объяснить.

– Что же она может мне объяснить? И вообще, я не понимаю, что общего между вами? К тому же, если мне не изменяет память, ее давно уже нет в городе.

– Она здесь, мы только вчера с ней случайно познакомились. Тебе-то она расскажет точно больше, чем мне…

– Расскажет что?

Мелен была на распутье. Ему явно удалось заинтриговать

ее.

– То, что она не стала говорить мне.

– Что ты за бред опять несешь? Я ничего не понимаю.

– Когда я шел к тебе на встречу, то заблудился, и мне пришлось останавливать прохожих. Тогда-то я и наткнулся на нее. У нас был очень странный разговор…

– В этом нет ничего странного, – прервала его Мелен, – ведь она и сама немного того.

– Мне тоже сначала так показалось, но она очень напомнила мне одного человека. Да и меня она вроде узнала, – Карл опять не знал, что говорить. Сказать правду казалось таким абсурдом, который мог только все усугубить.

– В общем, это она рассказала о Жоме.

– Что именно она тебе рассказала?

– Собственно говоря, ничего определенного. Она только сказала, что он единственный, кто может помочь мне, а когда узнала, куда я иду, добавила, что ты нас можешь свести, потому как вы знакомы.

– Вот старая корова… В чем? В чем он тебе может помочь?

– Поговори сперва с ней, тогда мне проще будет все объяснить. Я ведь могу только догадываться, что случилось на самом деле… Но все это так абсурдно, что, боюсь, ты мне не поверишь и сочтешь полоумным.

– Ничего страшного, от этого твоей репутации не убудет. Давай рассказывай, или я пошла.

– Я настаиваю, чтобы ты сперва поговорила с Марией.

– Ты не в том положении, чтобы настаивать. Я уже говорила, что.

– Да, я знаю, жить мне осталось до вечера, – Карл перешел почти на крик. – Но ты можешь мне хоть раз поверить?! Если я, зная о своем будущем, только и прошу, что поговорить с одним-единственным человеком, от слов которого зависит моя жизнь. Я точно знаю, что ты причастна к тому, что произошло со мной месяц назад. Так что, как бы ты там не относилась к Карлу Маеру, ты просто обязана… слышишь, обязана поговорить с Марией.

Мелен сейчас чем-то напоминала посетителя «бродячего цирка уродцев», который, попав в него за символическую плату, увидел свинью с крыльями. Вот она бегает, довольно виляя хвостиком, потом порхает под куполом гигантского шатра. При желании можно подойти поближе, чтобы, почесав за ушком, услышать счастливое хрюканье. Но даже и сейчас вы не можете поверить своим глазам, несмотря на то, что это «чудовище», продолжая довольно сопеть, потирается о вашу ногу, словно домашняя кошка. Нет, это не может убедить вас в том, что все это происходит на самом деле. Потому что «СВИНЬИ НЕ ЛЕТАЮТ».

– Нет, этого не может быть. Все это полный бред.

Мелен повернулась и решительно пошла в сторону лестницы. Ее взгляд стал сосредоточенным и каким-то отрешенным – будто она мысленно улетела далеко-далеко из этого грязного, вонючего подвала. – «Неужели Жоме был прав, и КОРИДОР действительно

существует!?»

– Так ты поговоришь с ней? – с последней надеждой прокричал Карл.

– Я подумаю.

– У меня нет времени ждать, пока ты будешь думать.

– Прекрати устраивать истерики. Если я сказала, что подумаю, значит, подумаю. А своими воплями ты ничего не изменишь.

На самом деле Карл мог отдать руку на отсечение, что в своих суждениях Мелен была менее категорична, нежели пыталась показать на деле. Но ее умение скрывать эмоции заставляло сомневаться в собственной убежденности.

– Это все равно ничего не значит. Я никогда не поверю ни единому твоему слову, и Мария тебе не поможет,– Мелен остановилась, еще раз что-то обдумывая. – А как ты в таком случае объяснишь свою болтовню за столом по поводу англичан?

– Я очень, очень давно не пил, к тому же это лечение. – Он перевел дух, пытаясь собраться с мыслями. – А вчера я признаюсь. Да, напился как сапожник и всю вторую половину вечера помню с трудом. Из чего допускаю, что мог нести какую-то чушь. Но это было не нарочно. Да и вряд ли кто-то воспринял мои слова всерьез. Остальные ведь тоже были не лучше.

– Почему все мужики, когда приходит время отвечать за свои грязные проступки, всегда ссылаются на то, что слишком много выпили? Девушка забеременела. А ее суженый заявляет, что он был пьян и ничего не помнит. При этом обвиняя ее в измене и обрекая жить одну на пособие, – Мелен все так убедительно говорила, что Карл почувствовал себя в шкуре того негодяя, которого непонятно зачем привела она в пример. – Пришел муж пьяный домой, – не унималась она, – избил жену ни за что, а потом кается: «Извини, котик, я был пьян и ничего не помню». Каждый раз одно и то же. У вас, что, не хватает фантазии придумать что-то умнее?

– Но я действительно был сильно пьян.

Мелен застыла в какой-то странной позе прямо на пороге двери. В ее глазах снова читалась ненависть.

– Ладно, «дон Жуан», отсыпайся, чтобы потом не говорил, будто и сейчас пьяный и не отдаешь отчета в том, что говоришь. А я потом еще загляну.

Дверь хлопнула, и тут же погас свет, погрузив погреб в кромешную темноту. После недавних событий окружающая обстановка казалась очень зловещей, но заботило его другое. Мелен отсюда ушла разгневанной, и теперь в любой момент мог последовать приказ пустить его на удобрение местных виноградников. Тогда-то он, точно как в песне поется, «скоро станет молодым вином».

– «Что хотел, то и получил». – Карл вспомнил то, о чем думал, когда лежал в госпитале. – «Хорошие я связи наладил с местным Сопротивлением. Лучше и не придумаешь».

Тело потяжелело, и он почувствовал, как проваливается в небытие. Обычно человеку трудно ощутить грань между сном и явью, сейчас же все было иначе. Гипнотическая усталость, словно парализовав тело, не давала пошевелиться. Впрочем, ему и не особо хотелось, ведь за той гранью, что уже можно было ощутить, находилось спокойствие, тишина и, самое главное, избавление от жуткой головной боли, становившейся просто невыносимой.