Королева для нищего

Малиновская Настя

— Я тоже всегда хотела иметь старшего брата. Почти завидую Софе.

— Да нечему особо завидовать, — Артем поставил пустую бутылку возле дивана, а потом встал, подходя к холодильнику, доставая еще одну, — Будешь? — Вера отрицательно качнула головой, наблюдая, как Артем возвращается обратно на диван, устраиваясь поудобнее, — Санька нас подвел всех. После армии, когда вернулись, решили на ноги вставать, деньги надо было зарабатывать, я на завод пошел, меня Мишкин отец к себе взял, а Санька в банды подался. Бабло зашелестело, шмотки, тачку ему подогнали, все в ажуре. У него работа маленькая была, времени свободного — вагон, ну вот они там и с пацанами по тихой грусти начали наркотой баловаться. Как сейчас помню — обшарпанный барак, народу, блять, как на Арбате, и Санька мой, в углу, возле батареи, на старом обоссанном матрасе лежит. Синий уже. Я ж его тогда сам оттуда на руках выносил. Иду, смотрю на него и не вижу,

слезы ручьем, думаю, как его матери принесу. До сих пор Сонькин визг в ушах стоит. А потом через полгода отец повесился, не смог Саньку пережить. Тяжко ему было. Ну, тоже, старый хрен, свои проблемы решил, а как жена с дочкой будут жить, не подумал. А потом через полтора года и Татьяна Ивановна, мать, Царствие Небесное, ушла. Как она маялась, как тосковала, сердце не выдержало, ну и она вслед за своими мальчиками любимыми… Всегда так их называла. Сонька в 18 лет одна осталась, представляешь? Ей бы по дискотекам мотаться, а она деньги на похороны собирает. Всю семью выкосило. Когда вот случилось все это, парни мне помогали вагоны по ночам разгружать, лишь бы денег каких ей насобирать. К нам с мамой она переезжать напрочь отказалась, говорила, мол, не нужен лишний рот, своих забот хватает, мы ведь даже ругались. Бились почти на смерть. Ну, я потом угомонился, говорю, не хочешь переезжать, не переезжай, а контролировать все равно буду. Я еще на кладбище Саньке слово дал, что не брошу ее. Так вот и до сих пор плаваем вместе. Ну а когда поднялись немного, ребята подключились, тоже иной раз да закидывали удочки, как мол, Сонька, не голодаешь? А та улыбается ехидно, круассаны свои жрет, кофейком запивает.

— Никогда бы не подумала. Она такая уверенная всегда, собранная, независимая что ли, — после услышанного в уголках неожиданно собрались слезы. Вера не хотела представлять, каково это остаться одной, когда вся твоя семья на кладбище, и ты не знаешь, как жить дальше, каким будет это «завтра»?

— Она невероятно сильная. За это я ее уважаю. Хоть и было время, потрепала она мне нервы, а потом когда пизды отхватила, подсобралась. И ничего, как видишь. Цветет и пахнет.

— А Андрей…

— А Андрей твой любимый, придурок. Я когда ее с парнями познакомил, сразу сказал, что Сонька мне как сестра, узнаю, что кто-то яйца подкатывает, ноги повыдергиваю. Мы же тогда молодые были, полжизни со стояком проходили, девчонок была тьма, уже не смотрели, на кого прыгали. Ну, вот они и шкерились несколько лет, представь. Истории какие-то придумывали, по съемным квартирам таскались, в разных машинах ездили, чтоб никто не узнал, а спалились тупо у него на квартире. Она к нему вечером приехала, а на квартиру было лень ехать и осталась у него. А утром, Ванька из Вьетнама вернулся, фрукты какие-то привез, подарки там, ну и заехал к Андрею, а дверь Софочка открыла, в одних трусах. Ой, сколько крика было, — Артем засмеялся, закидывая голову на спинку дивана, вспоминая прошлое.

— И что было дальше? — Вера восторженно ждала продолжения, ерзая рядом с мужчиной.

— Любопытная, ты Верка, — Артем потрепал ее по макушке, а потом подтянул к себе, оставляя короткий поцелуй на ее губах, — Дальше было то, что об этом узнал я. И ведь понимаешь, меня больше взбесило не то, что случилось все так, как я просил не делать, а то, что мне не сказали. Я считай последний узнал, что родные мне люди, трахаются там тихонько под одеялком, любят друг друга сильно, а мне не сказали, понимаешь? Она то дурная была, что с нее взять, а вот Андрюша. Да я бы может и рад был. Он всегда с головой дружил, для него как говорится, не жалко. Так промолчали же, черти. Ныкались, как школьники. Хотя не знаю, может это у них романтика была такая. Ромео и Джульетта, блять.

— Ты запретил им встречаться? Только не говори, что да. С ранних лет и быть деспотом, забористо даже для тебя, — Вера, не веря, мотала головой, усаживаясь по-турецки на диване.

— Ну не то, чтобы запретил. Хлопнул пару раз Андрея, подрихтовал ему фасад, так сказать. Ну, разозлился я, что ты так смотришь, — Исаев забавно развел руками, широко распахивая глаза, — Эта курица испугалась, говорит, сама от него уйду, только не трогай. Уйти то ушла, да только кто бы кого смог забыть. Так и таскались, то вместе, то не вместе. Заявила она ему как-то, мол, делай мне предложение, а Андрюха он такой, знаешь, ему бы, где стопочку налили, титьки помять дали, он и рад. Какой ему брак, какая ему семья? Свободу ой как любит. Ну, Сонька и разозлилась. За ней одно время паренек ухаживал, ну она ему ни да, ни нет, морозила парня, а потом когда с Андреем в очередной раз поругалась, сдуру ему ляпнула, что замуж хочет выйти. Он, недолго думая сделал ей предложение. Расписались, сидим, в ресторане, тихо, спокойно, родители тост говорят, и тут заявляется Никольский пьяный в уматину, с калашом наперевес: «Зараза ты такая,

раньше покоя не давала, а сейчас и подавно. Буду думать теперь, как этот питекантроп будет тебя трахать». Родственнички прям там чуть не полегли. Они потом после свадьбы в Питер переехали, Сонька так рвалась, говорила, что всем спокойнее будет. И она дергаться не будет и Никольский глаза мозолить перестанет. Два года они прожили в своем Питере, а потом у питекантропа мать захворала, ну они приехали ее попроведовать. Слушок быстро пополз, что Сонька вернулась, у Андрея уже тогда ресторан был, там мы и встретились все. Старые чувства редко забываются, сама понимаешь. Она начала из Питера в Москву мотаться, мол, командировки, врала мужику, а сама с Андреем кувыркалась. Не поддерживал я ее в этом, но все равно переживал, как она, что. Ну, вот и докувыркались, что развелись и она обратно сюда вернулась. А этот придурок опять не готов жениться, — Артем поджал губы, задумчиво постукивая пультом по ноге.

— Ты такой грозный, — Вера игриво погладила его по щеке, вынуждая повернуться к ней.

— Положение обязывает, — мужчина в очередной раз пожал плечами, а потом навалился на девушку, прижимая ее к дивану, — Не дразни меня и тогда не узнаешь, какой я на самом деле грозный. Дай поцелую.

— Не-е-ет, ты специально переводишь тему, — Вера заверещала, чувствуя, как его щетина царапает кожу щеки, — Расскажи, что было дальше.

— А дальше Серый волк, съел Красную Шапку, — Артем театрально зарычал и полез под футболку. Вера засмеялась, пытаясь ухватиться за его настойчивые руки.

— Шеф, у нас тут сюрприз, — сбоку послышался голос и Вера замерла, машинально притягивая Артема ближе к себе, чтобы прикрыть свое тело от посторонних глаз. На пороге гостиной топтался Макс, держа руки в карманах.

— Что такое? — Исаев нехотя поднялся с девушки, возвращая ее футболку на место.

— Пошли, сам посмотришь, — Макс кашлянул и вышел во двор.

— Посиди, малыш, я на 5 минут, — Артем похлопал ее по коленке и, шлепая босыми ногами по плитке, вышел за Максом.

Любопытство сгубило кошку.

Вера на цыпочках добежала до прихожей, в темноте останавливаясь возле панорамного окна, из которого было видно весь двор. Перед крыльцом стоял Макс и еще один незнакомый мужчина, который за шкирку держал вырывающегося парнишку. Исаев задумчиво стоял перед ними, засунув руки в карманы штанов.

— Рассказывай, что тут делал, — незнакомый мужчина тряхнул паренька, так, что тот неловко подлетел и практически повис над землей.

— Пусти пидор, — зашипел мальчишка, хватаясь грязными руками за Макса. Тот шлепнул его и сделал шаг в сторону.

— Ты как тут оказался? — Артем спустился ниже на одну ступеньку, обхватывая себя руками и улыбаясь, — Территория вообще-то охраняется, да Макс? — взгляд шефа заставил его опустить голову, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Не твое собачье дело, сволочь. Пусти, говорю, иначе пойду к мусорам, расскажу, как вы чужие денежки пиздите, а потом такие хаты штампуете.

— Так тебя самого и повяжут. Запихнут в приемник, будешь там баланду с остальными жрать, — спокойно заявил Исаев, рассматривая мальчишку. Яркий фонарь перед домом позволял разглядеть даже детали. Ему на вид было не больше 10. Грязное лицо, старая красная шапка с помпоном, порванная куртка была на несколько размеров больше, что пареньку пришлось закатать рукава.

— Тут ты прав, повяжут меня.

— Что делал здесь? Как попал на участок? — Артем упорно пытался добиться хоть каких-то ответов.

— Нихуя тебе не скажу, вражья морда. Хоть ты режь меня, хоть убивай, — мальчишка снова задергался в мужских руках, сверкнув глазами. Не по годам взрослый, осознанный взгляд. И такой злобный.

— В таком случае… — Артем протянул к Максу руку и тот достал из кобуры пистолет. Вера от испуга зажала рот ладошкой.

— Артем, остановись, — Вера выбежала на крыльцо, хватая руку мужчины, в которой был зажат пистолет, — Я тебя прошу. Что ты делаешь?

— Зайди в дом. Немедленно. Раздетая, еще и босиком. Я тебя зашибу.

— Убивают, пидоры. Сенька, беги отсюда, пока и тебя не замочили. Беги, мамке передай, что я любил ее, — завопил пацан, заставляя мужчин сорваться на хохот. Вера непонимающе хлопала ресницами, ежась от холода.

— Зайди в дом, я сейчас приду, — сквозь смех, Артем хлопнул Веру по заднице, вынуждая вернуться в тепло.

— Артем…

— Все хорошо, маленькая.

Дверь за ней захлопнулась, а она все равно припала к стеклу, продолжая наблюдать за происходящим во дворе. Мужчина, который держал мальчишку, неожиданно схватил его где-то в районе щиколотки и перевернул его вверх ногами. Парнишка болтался, помогая содержимому карманов высыпаться наружу. Исаев присел на корточки, все также сжимая в одной руке пистолет, а другой, перебирая выпавшие вещи. Продолжая улыбаться, покачал головой и, дав отмашку мужчинам, вернулся в дом.