Королева эльфов. Зловещее пророчество

Хеннен Бернхард

Я тоже уже заподозрил, что нас удерживают на высохшем притоке реки, чтобы во время дождя нас смыло потоком.

— Было бы хорошо, если бы в следующий раз ты посвятил меня в свои размышления, — проворчал Оргрим.

Он показался себе глуповатым из-за того, что кобольду эта идея пришла в голову гораздо раньше. Но Балдан был сыном Повелителя Вод в Вахан Калиде. Возможно, он полжизни провел в каналах под городом. Ясно же, что подобные мысли придут в голову такому парню.

— Ты хорошо сделал свое дело, — приветливо добавил Оргрим. — Надеюсь, ты умеешь говорить столь же хорошо, как и воевать. Ты должен убедить

короля в том, что мы должны отступить!

Меркнущая слава

Катандер взбежал на вершину холма и посмотрел на лагерь троллей. Впечатляюще, ничего не скажешь. Равно как и дорога, которую они строят. У него были несколько иные взгляды, чем у степных кентавров. Его воины не нападали на мосты. Возможно, однажды эта дорога пригодится. Они воюют против троллей, а не против вещей, которые те строят.

Однако просто необходимо держать их здесь, словно на привязи. Если бы Оргрим мог действовать по своему усмотрению, он наверняка напал бы на Уттику. Пять лун тому назад они прогнали оттуда тролльского наместника и присоединились к восстанию степных кентавров. «Этот проклятый Нестеус стал настолько популярен, что у меня нет выбора, если я хочу остаться правителем Уттики», — сердито думал Катандер. Его воины хотят сражаться против троллей, как и их братья в степи. Они лишились рассудка! Кентавры Уттики — не бродяги. Они владеют подворьями и домами в городе. На них можно напасть! Если тролли придут, его соплеменники не смогут просто уйти в степь. А тролли придут, это точно. Но у Катандера просто не было другого выхода.

Экономика его княжества была разрушена. Упразднение денег и изъятие благородных металлов стало гораздо более сильным ударом, чем тот факт, что серокожие негодяи сожрали парочку мертвых предков их братьев из степи. Но, конечно, отмщение за древних кентаврийских князей звучит гораздо лучше, когда идешь в бой. Так вся кампания превращается в дело чести, а не в продолжение экономической политики военными средствами.

— Господин, они нас обнаружили, — предупредил щитоносец.

— Да, да!

Князь и сам видел, что тяжелые торсионные орудия нацелились на их холм. Эта крепость из повозок была поистине самым впечатляющим укреплением из всех, что он видел до сих пор. Хотелось бы знать, действительно ли, если поставить повозки на полозья, их можно использовать в качестве грузовых ледяных парусников?

На нескольких повозках откинулись брустверы. Катандер стиснул зубы. Он не побежит, как побитая собака.

— Господин, прошу! — Щитоносец пригнулся, что выглядело довольно смешно в исполнении кентавра и к тому же почти ничего не давало. Анатомия полуконей просто не позволяла приседать на корточки или сильно наклоняться вперед.

Над ними пронесся каменный снаряд. Во время полета он издавал такой же звук, как мощный удар булавой.

— Стой прямо, мальчик! Если тебе предназначен снаряд или стрела, то они отыщут тебя, и не важно, будешь ты прятаться или же смотреть врагу в лицо, как подобает мужчине.

Щитоносец выпрямился. Он был еще очень молод, борода на его щеках представляла собой нежный русый пушок. Воин покраснел, словно девица, с которой шутят грубые воины.

— Господин, почему ты рискуешь жизнью?

— Потому что я князь. И те, кто там, внизу, должны знать…

Каменный снаряд врезался в землю всего

в паре шагов от Катандера, стесал слой дерна, подпрыгнул и покатился. Князь неспешно отошел в сторону, хорошо понимая, какая сила таится в этом снаряде.

— Те, кто там, внизу, должны знать, что мы их не боимся.

Если они поймут это, страх придет к ним, а не к нам.

Траву пропахали еще два снаряда.

— Идем, мальчик. На сегодня довольно.

Катандер медленно потрусил вниз по склону, но не с безопасной стороны. Он направился прямо к огромному лагерю.

Щитоносец держался рядом с князем.

Каменный снаряд зацепил плюмаж на гребне шлема Катандера. Полуконь чуть вздрогнул, а щитоносец вскрикнул. Повсюду вокруг них били снаряды. С корабля-крепости слышались вопли. Вот обслуга готовит орудия. Противник явно пришел в возбуждение. Катандер был уверен, что кобольды сейчас спорят друг с другом, а их командиры обещают премию тому, кто принесет подкову. Князь прикинул: для того чтобы попасть в него, понадобится около пятидесяти пристрелочных выстрелов. Но уверен он не был. Это как в азартной игре.

И его час еще не пробил. В это он просто-напросто верил.

Земля под их копытами задрожала, когда в склон одновременно ударило несколько снарядов. Грязь и вырванные пучки травы взметнулись в небо. Мальчик рядом с ним держался прекрасно. По крайней мере перестал делать жалкие попытки пригнуться.

Катандер слышал, как стучат у молодого кентавра зубы, но спина молодца была прямой. Они проскакали мимо бренных останков щитоносца, которого судьба настигла на этом склоне три дня назад. Князь равнодушно глянул на изуродованный труп. Он не уставал удивляться тому, что делают жара и личинки с красивым воином в таком пекле за столь короткое время.

Он заметил, как его спутник задержал дыхание.

— Дыши спокойно, мой мальчик. Это запах поля битвы, парфюм воина. Лучше раньше привыкнуть к нему. Однажды услышав, ты не забудешь его никогда, находясь в самой гуще.

— В самой гуще чего?

— Битвы. Убийства. Когда тебе доведется стать свидетелем, как твой лучший друг, погибая, обсирает задние ноги. Ты будешь мыться. Будешь пить, чтоб забыть. Пройдут недели и луны. Но запах… От него ты не избавишься никогда. Он навеки прокрадется к тебе в нос, так же как воспоминание о том, что ты видел, не оставит тебя во снах. Такова наша плата за славу. И только тот, кто однажды побывал в битве, может понять, насколько высока эта цена.

Подножье холма уводило кентавров от крепости из кораблей.

Теперь полукони показывали врагу спину. Это была самая трудная часть, потому что они не могли видеть приближающихся снарядов. Катандеру пришлось взять себя в руки, чтобы не обернуться через плечо или не ускорить бег. Каждый раз, когда снаряд пролетал настолько близко, что он чувствовал движение воздуха, все внутри сжималось. Раньше князь был хладнокровнее. Чем старше он становился, тем более знакомым становился страх. Полуконь боролся с ним. С его выпадами. Он должен был доказать себе, что все еще остается неустрашимым воином, как и прежде. И он должен был укрепить свою славу. Он знал, что его воины уважают его. Но Нестеуса они почитали. Нестеус, этот маленький ублюдок, который отказался жениться на его дочери и бежал с какой-то шлюхой в бескрайнюю степь, стал живой легендой.