Кот и кореец
Шрифт:
– Да беги уже, – отмахнулась Кира. А сама подумала: ну конечно, Лис как всегда. Чуть что – куда-то бежит.
– Напиши Паку, чтобы к подъезду вышел. И мне потом.
– Да справлюсь.
Конечно, она справится. Что тут сложного-то – когда в телефоне есть карта. Вот и нужный дом. Пятнадцатый, такой уже уродливый, как и его соседи. Кира прошла мимо мусорки по узкому пустому двору, заставленному автомобилями. Было трудно поверить, что всего в пяти минутах от их с Лисом высотки начинались
И также было трудно поверить, что в таком двухэтажном старичке с трещинами на стенах жил Пак. Он же должен жить в небоскрёбе и по вечерам смотреть на засыпающий город с террасы своего пентхауса. Ну… Или не с террасы, а из окна такой квартиры, как у семьи Лиса, – с гардеробной и барной стойкой на кухне. Или хотя бы как у Миланы – с лепниной и вазами.
«Так, Пак в сети». – Кира залезла в соцсети и собралась отправить сообщение.
– Я тебе говорил, что надо меня дождаться! – Холодный голос заставил Киру отвлечься. – А ты! Вылетел на свою тренировку!
– Да, папа…
Перед подъездом с грязной серой дверью без кодового замка стояли трое. Высокий мужчина в строгом пальто и без шапки был копией Пака, только старше. Широкие брови, азиатский разрез глаз, поджатые губы. Рядом с ним – старушка. Маленькая, в бордовой курточке и таком же бордовом платке – типичная бабушка. И Пак. Опущенный взгляд, сжатые кулаки и… пятнистый кот в шлейке на левом плече.
– Павел, ты слушаешь меня вообще? – продолжал громыхать высокий мужчина.
Кира попыталась спрятаться за углом – они ссорятся и лучше бы её не заметили. Эх, и зачем она послушала Лиса с этим паспортом…
Но тут Пак поднял глаза.
– Привет, – сказал он. – А что ты тут…
Теперь на Киру смотрели и мужчина, и старушка, и кот.
– Здравствуйте… Извините… Ты… Забыл паспорт после тренировки… И шапку… – Кира запнулась. – Лис звонил, ты не брал… А это… всё-таки паспорт.
– Ещё и паспорт забыл, – проговорил мужчина сквозь зубы. Но когда он повернулся к Кире, его лицо немного смягчилось. – Извините, не могу пригласить вас выпить чаю. В другой раз. Паша, пообщайся с подругой. Мы пойдём.
– Пойдём, Володенька! – старушка взяла мужчину за руку, и они вошли в подъезд.
Хлипкая дверь закрылась.
Пак опустился на лавку и замер. Кот спокойно спрыгнул ему на колени, улёгся и вытянул длинные лапы. Немного помедлив, Кира села рядом.
Пак смотрел перед собой и молчал. Не спрашивал про паспорт и ничего не объяснял, только наматывал на пальцы красный поводок.
«Надо хоть извиниться», – подумала Кира. Последнее, чего она хотела, – быть свидетелем семейной сцены.
– Прости, я…
– Нормально всё. – Пак рассеянно потрепал кота по вытянутой морде. Тот мяукнул и ткнулся ему
– Это он у тебя на фотке? – спросила Кира. – На той, где ещё перчатки…
– Ага. Те перчатки, он, кстати, порвал.
– А что это за порода? Пятна такие… Как у леопарда.
– Бенгал, – грустно вздохнул Пак. – Брату друзья подарили. А он в Сеул уехал. Куда ему там в общаге кота. Так что вот. Кот. Он жрёт больше меня. И любит гулять на поводке.
– Как зовут? – Кира аккуратно дотронулась до гладкой кошачьей шерсти.
– Мурзик. – Пак усмехнулся.
– Это – Мурзик?
– Бабушка назвала.
– А.
– У бабушки деменция, – выпалил Пак, не глядя на Киру. – Иногда нормально, иногда… вот так. Помнишь, когда ты мне рыбу сунула в сумку… Я сказал, что это она… Она и правда может так сделать. Она прячет документы в цветочный горшок. И таблетки туда зарывает.
Кира закусила губу. Что нужно в таких случаях говорить? «Мне так жаль». Звучит как-то убого. «Здоровья бабушке» – так понятно же, что она уже не поправится.
У Киры бабушка была молодой, весёлой… Она то покоряла Рускеальский каньон, то сплавлялась на байдарках в Саянах, то отбивалась от тридцатилетних ухажёров, которые постоянно звали её на свидания. А тут… Деменция.
– Бабушке нельзя выходить без нас. А я… Ушёл на тренировку и оставил её одну. Не дождался отца… Она телевизор смотрела, я думал, она никуда не пойдёт… Может, мне и правда все мозги на боксе отбили… Не знаю.
– Ну… Это вряд ли. Ты же… Не подумал просто.
– Не подумал. Пришёл папа. Дверь открыта. Бабушки нет дома. Хорошо хоть, кот не сбежал…
– А где она была?
– В магазине. Покупала молоко. То, что молоко закончилось, – она помнит. Меня не помнит. Маму хотя бы помнит… И Мурзика… Боюсь, и их забудет. Однажды. А папу путает с дедом.
И правда, старушка ведь назвала мужчину Володенькой. А отчество у Пака Алексеевич.
– Извини, – продолжил Пак. – Я не хотел, чтобы кто-то из моих друзей это видел… Но ты… То в подсобке меня найдёшь, то вот… В общем, Золушка, вместо кареты в тыкву превратился популярный парень из школы. – И он грустно усмехнулся.
– Тыквы, говорят, боксируют неплохо. Лучше огурцов, – заметила Кира.
– О нет, я представил драку овощей. – Тут Пак улыбнулся уже искренне. – Сильный там синяк у Огурцова?
– Приличный. Завтра наверняка весь глаз заплывёт!
– Ого… Я, конечно, не хотел… – Пак довольно потёр руки. – Ты не думай, Кот, я не кровожадный. Хотя… Наверное, немного всё-таки кровожадный.
– Ты не кровожадный. Ты забывчивый. Паспорт держи. И шапку. – Кира вытащила всё из рюкзака. – Я пойду.
– Поздно, провожу.