Красный мотор

Тыналин Алим

Звяга восседал за красным столом президиума, поглаживая новенькую кожаную папку. Рядом пристроился Мельников, который старательно строчил что-то в блокноте, то и дело поглядывая на Варвару.

— Товарищи! — Звяга встал, оперся руками о стол. — Сегодня мы собрались обсудить вопиющее нарушение партийной дисциплины в экспериментальном цехе.

По рядам прокатился шепоток. Звяга выдержал паузу и продолжил:

— Некоторые товарищи считают, что могут проводить сомнительные эксперименты без согласования с партячейкой. Причем используют

для этого явно идеалистические, я бы даже сказал, мистические методы!

Вороножский вскинулся:

— Позвольте! Научный метод наблюдения за влиянием космических сил уже доказал свою эффективность.

— Вот-вот! — торжествующе перебил его Звяга. — Космические силы вместо диалектического материализма! До чего докатились, товарищи?

— И это еще не все! — Звяга извлек из папки лист бумаги. — У меня здесь докладная от товарища Мельникова. Он зафиксировал использование нестандартных материалов без должного оформления документации.

— Так ведь это опытный образец, — подал голос Звонарев. — Мы все фиксируем в лабораторном журнале.

— В лабораторном журнале? — Звяга скривился. — А где акты партийного контроля? Где идеологическая экспертиза?

Я поднялся с места:

— Товарищ Звяга, давайте посмотрим на результаты. Новая конструкция позволяет увеличить грузоподъемность на тридцать процентов при…

— Вот опять! — перебил Звяга. — Только цифры и технические показатели. А где классовый подход? Где партийная линия?

Варвара неожиданно встала:

— Разрешите доложить по существу вопроса?

Ее голос звучал спокойно и уверенно. Мельников тут же выпрямился, не сводя с девушки глаз.

— Говорите, товарищ Загорская, — кивнул Звяга.

— Новая конструкция рессор разработана исключительно силами советских специалистов. Все материалы — отечественного производства. Более того, — она сделала паузу, — данная разработка позволит нам полностью отказаться от импортных комплектующих.

По залу прокатился одобрительный гул. Варвара продолжила:

— И что важнее всего, удешевление производства сделает нашу машину доступной для любого колхоза. Разве это не соответствует линии партии?

Звяга заметно растерялся. Формулировка была безупречной.

Вороножский, воспользовавшись заминкой, вскочил с места:

— И заметьте, все это благодаря правильному пониманию природных законов! Артур может подтвердить.

— При чем тут ваш Артур? — раздраженно перебил Звяга. — Что за Артур вообще?

— Это наш катализатор! — радостно пояснил Вороножский, извлекая из кармана знакомую колбу. — Он прекрасно чувствует колебания эфира и…

— Товарищи! — громыхнул Звяга. — Вы только послушайте — катализаторы с именами! Колебания эфира! Это же форменный идеализм!

Я решил вмешаться, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля:

— Товарищ Звяга, предлагаю сосредоточиться на практических результатах. У нас есть акт испытаний, подписанный комиссией ВСНХ.

—

ВСНХ? — Звяга осекся. — Почему я не знал про комиссию?

— Материалы были направлены в партком еще неделю назад, — я достал копию сопроводительного письма. — Вот входящий номер.

Звяга нахмурился, разглядывая документ. В зале повисла напряженная тишина.

— Что ж… — наконец произнес он. — Раз уж ВСНХ одобрил… Но впредь требую согласовывать все эксперименты заранее! И прекратить эти разговоры про космические силы!

— Разумеется, — кивнул я. — Предлагаю на этом закрыть собрание и вернуться к работе.

Люди начали расходиться. Мельников попытался задержать Варвару, но она, даже не взглянув в его сторону, быстро направилась к выходу. Вороножский бережно укутывал колбу в носовой платок, приговаривая что-то про «нервный стресс для Артура».

Звяга собирал бумаги, всем своим видом показывая недовольство исходом собрания. Впрочем, я знал — следующая атака не заставит себя долго ждать.

После собрания я допоздна просидел в кабинете, разбирая накопившиеся бумаги. Нужно подстраховаться от новых нападок Звяги. Каждый документ теперь требовал тройной проверки и безупречного оформления.

Утром следующего дня пришлось потратить несколько часов на составление подробного отчета для ВСНХ. Звонарев тем временем готовил испытательный стенд для проверки тормозной системы, а Варвара с механиками заканчивала последние регулировки.

К обеду все было готово для финальной серии испытаний. На испытательной площадке мы методично проверяли все системы нового грузовика. Звонарев настроил манометры на каждый тормозной контур, я следил за показаниями.

— Начинаем проверку равномерности торможения, — Варвара уверенно устроилась за рулем. — Мирослав, следи за передним правым контуром, там были колебания давления.

Грузовик медленно набрал скорость. На разметке испытательной площадки Варвара резко нажала на тормоз.

— Великолепно! — Звонарев склонился над приборами. — Смотрите, разница в срабатывании между контурами меньше десятой доли секунды. А давление выровнялось полностью.

— Теперь проверим на неровностях, — скомандовал я.

— Стоп! — вдруг резко скомандовала Варвара, заглушив двигатель. — Что-то не так с задним правым контуром.

Звонарев метнулся к манометрам:

— Действительно, давление падает. Странно, только что все было в норме.

Я склонился над тормозным механизмом. В свете переносной лампы блеснула маслянистая капля.

— Вот оно что, — пробормотал я, ощупывая трубку. — Микротрещина в месте пайки. При нагреве металл расширяется и там протекает.

— Дайте-ка посмотреть, — Варвара уже была рядом, закатав рукава халата. — Так и есть. Латунный припой не держит при повышенной температуре.

Звонарев защелкал на логарифмической линейке:

— Нужно пересчитать температурные деформации. И возможно, изменить состав припоя.