Кремлевские подряды Мабетекса . Последнее расследование Генерального прокурора России
Шрифт:
Это было, безусловно, законное и вынужденное решение. Но, вынося его, руководители Генеральной прокуратуры России не забыли, тем не менее, мелко мне напакостить. Так, эпизод с костюмами был прекращен «в связи с недоказанностью обвиняемого в совершении преступления». На самом же деле собранного прокуратурой материала с лихвой хватало для принятия решения об отсутствии состава преступления. Хотя бы потому, что, безусловно, не было самого факта преступления.
Другая мелкая «пакость» состояла в том, что в один день с принятием окончательного решения по моему делу было прекращено также и дело в отношении А. Илюшенко. И некоторые СМИ
Обиднее же всего было то, что уголовное преследование Илюшенко было прекращено именно «за отсутствием состава преступления».
Я всегда был убежден и готов повторить это любому — дело в отношении Илюшенко было законным, полноценным и должно было пойти в суд. И надо быть в немалой степени «свободным» от закона, а по сути — пойти наперекор правосудию, чтобы принять решение о прекращении этого дела.
Завершая главу о сфабрикованном в отношении меня уголовном деле, я постараюсь как бы со стороны подвести некоторые важные для меня (да и не только) итоги.
Думаю, история уголовного дела в отношении Ю. Скуратова интересна во многих отношениях. Так, если мы возьмем чисто юридическую составляющую, то фактически был создан прецедент — впервые обжаловано в суд само возбуждение уголовного дела и принято решение о его незаконности. Была обжалована и законность продления срока следствия. На прекрасном профессиональном уровне действовали мои адвокаты Андрей Похмелкин и Леонид Прошкин. Их активная позиция, квалифицированные запросы часто ставили в тупик отечественное правосудие и следственную машину. Думаю, придет время, и мои коллеги по прокуратуре и адвокаты сами напишут о своей борьбе за соблюдение закона. Впрочем, интереснейшая статья по этому вопросу, озаглавленная «Узаконенное беззаконие», уже написана профессором B.C. Джатиевым и опубликована в газете «Советская Россия».
Дело в отношении Ю. Скуратова открыто показало всю слабость, политизированность и ущербность нашей уголовной юстиции, готовой обслуживать любые, даже преступные интересы правящей верхушки. А правоохранительная система России, занимаясь моим делом, невольно раскрыла свою реальную суть, немыслимо далекую от идеи построения в нашей стране правового государства.
Иными словами, российская уголовная юстиция «проглотила» эпизод с абсолютно незаконным ночным кремлевским возбуждением «дела Скуратова», в результате чего Генеральный прокурор РФ был отстранен от расследования коррупционного дела, связанного с окружением Президента РФ. После того, как я «пооткровенничал» с прессой о кредитных карточках дочерей президента, у меня были проведены абсолютно незаконные обыски. Прокуратура опять взяла «под козырек», а судебная власть вновь пришла на выручку и в конечном счете «не заметила» здесь ничего противозаконного.
На протяжении всего следствия «семья» не оставляла надежды найти на меня хоть какой-либо компромат и «слепить» на основе него хоть один реальный эпизод. Были подняты и проверены все мои поручения как Генерального прокурора по всем уголовным делам и проверочным материалам (а это десятки тысяч резолюций и указаний).
Давление шло со всех сторон и по всем направлениям — на моих соратников, на тех, кто принимал объективные решения. Под государственные жернова попали Баграев, Трибой, Катышев, отказавшийся поехать на обыск в моей квартире Нифантьев и многие другие.
Были сделаны запросы в банки не только по поводу меня самого, но и всех моих родственников. А сколько шума было по поводу квартиры в Улан-Удэ, принадлежащей родителям моей жены! На борьбу со мной государство бросило огромное количество людей, были потрачены колоссальные средства. И все это из-за ничтожной, совсем не государственной цели — скомпрометировать человека…
Несколько лет спустя после всех этих баталий, связанных с уголовным делом, поступками людей, одетых в красивую прокурорскую форму или облаченных в судейскую мантию, ловлю себя на том, что испытываю сложные, противоречивые чувства, которые дают повод для достаточно широких выводов и обобщений.
С одной стороны я убежден, что моя борьба была не бесполезной. Пожалуй, впервые за всю новейшую историю существования прокуратуры в нашей стране Генеральный прокурор РФ начал расследование, непосредственно касающееся действующего Президента России. Такое было трудно вообразить не только во времена Петра Первого, создавшего прокуратуру («государево око»), но и в современной, «демократической» России. Президент реально считался «хозяином» страны. Не случайно многие из его ближнего окружения называли его «царем». Очень сильно постарались и авторы-основатели Конституции РФ 1993 года, наделив его суперполномочиями. А тут — требование ответить по закону как простому смертному…
Если бы Россия действительно была демократическим правовым государством, то в проведении расследования против Президента страны не было бы ничего необычного. Тем не менее, хоть во многом и «комом», но первый блин был испечен, прецедент создан: в нормальном государстве перед законом должны быть равны все — и президент, и кухарка. Более того, власть, чтобы иметь моральное право требовать законопослушания от рядовых граждан, должна, прежде всего, соблюдать законы сама.
Повторюсь еще раз: полагаю, что в определенной степени моя борьба с «семьей» стала одним из факторов, повлиявших на решение Б. Ельцина досрочно уйти с поста Президента России.
Расследование дела «Мабетекс» и роли Б. Березовского, информация о кредитных картах Татьяны Дьяченко и её играх на рынке ценных бумаг, попытки разобраться с причинами дефолта и исчезнувшими траншами МВФ серьезно подорвали имидж Ельцина как человека абсолютно честного и непричастного к коррупции. В сочетании с отсутствием вразумительных объяснений со стороны «семьи» все это стало своего рода катализатором международного скандала по поводу коррупции в российской властной верхушке и отмывания денег.
Так вот, Борис Ельцин, обладающий колоссальной политической интуицией, понял, что тучи сгущаются и над ним, и все это может привести к куда более серьезным последствиям, чем потеря должности. Отсюда и возникла необходимость в операции «преемник».
Еще одним достижением своей открытой борьбы с «семьей» я считаю то, что Генеральная прокуратура России, пусть и непродолжительное время, но все же работала в режиме реальной независимости. За последние полгода до моего отстранения мы сделали столько, сколько было наработано за несколько предыдущих лет. Все это, конечно, не на шутку обеспокоило Президента РФ Ельцина, его семью, Березовского, Гусинского и других олигархов.