Кривая Империя (Книга 1 - Князья и Цари)
Шрифт:
– Всего и делов!
– обрадовались недобитые. Переловили птицу, вынесли Ольге: вот тебе, матушка, все, что у нас осталось, бери!
Взяла Ольга птичек, привязала к их лапкам мешочки с импортным греческим огнем и отпустила несчастных пернатых по домам. Дома эти, как мы понимаем, сразу и загорелись. Люди кинулись из проклятого города. Отроки Ольгины проявили отвагу на пожаре - порубали погорельцев. На уцелевших наложила милосердная Ольга тройную дань - два раза на благоустройство города Киева, один раз - себе в карман. Так погиб город Коростень. Но потом возродился из пепла и сейчас радует гостей
Историк очень хвалит Ольгу, называет ее мудрейшей из людей, "нарядницей", заботящейся о строе земском. И правда, все земли славянские Ольга объехала, там установила дань, там - оброк, там - урок что к ее следующему наезду приготовить. Ольга первой стала рассаживать по городкам не только воевод и сборщиков налогов, но и многочисленное гражданское чиновничество - тиунов (приказчиков), обслугу своих охотничьих домиков, поваров и егерей, охрану заказников, банщиков, постельничих и прочая и прочая.... Так что святая наша Ольга еще и тем свята Российской Империи, что основала неистребимый корпус земских чиновников - хранителей земли русской от русского народа.
Но Ольга все же женщина была! Сначала Олег привозил юной невестке "паволоки" - тряпки заграничные, потом Игорь одевал ее от византийских портных. Не терпелось ей и самой на чудесные царские города полюбоваться, по тамошним магазинам походить, да и себя показать. В 955 году, по уверениям Писца, но в 957 по данным Историка, поехала Ольга в Константинополь. Там правили сразу два императора! Константин Багрянородный и Роман. Ольга оказалась вдруг в положении бедной родственницы. Для императорского двора было все едино: княгиня ты земли русской или скифская сыроедка.
– Нехристь поганая!
– только что вслух не говорили богатые греческие провинциалки, среди которых посадили Ольгу в дальнем конце стола. Императрица, жена Романа, на нее даже не глянула, зато холостой Константин глаз положил! Особенно его привлекали рассказы о проделках Ольги с древлянами. Как раз такая хозяйка ему и нужна была. Стал Константин под Ольгу клинья подбивать - сватать через патриарха Полиевкта. Параллельно хотели Ольгу крестить. Полиевкт врал Ольге, что все византийское богатство происходит исключительно от христианского смирения и покровительства все той же Богоматери!
– А парадное платье императрицы?
– наивно спрашивала Ольга.
– Тоже от нее!
– настаивал хитрый грек. Согласилась Ольга креститься и подала вид, что согласна замуж. Хотелось ей жениховы дары разведать. Стали ее дарить. Стал наш борзой быстро-быстро все подарки записывать. Но опись скудна оказалась: один раз сорок, да другой раз - полсорока червонцев. Затаила Ольга обиду. А мы затаили дыхание в предвкушении очередного представления: мы же знаем, что в рот нашей праматери палец не клади! И вот занавес открывается. Выходит Константин Багрянородный. Выходит Роман со своей козой. Партер забит попами, галерка - разодетыми, ненавистными греческими бабами.
– Согласна ли ты, Ольга, стать моей женой и императрицей всего мира? А для того принять православное крещение?
– лживо спрашивает Константин (во-первых, не всего мира, а только четвертушки, а во-вторых, еще с Романовой женой делиться!).
– Креститься
– порывисто отвечает Ольга, о свадьбе пока умалчивает, как бы из скромности.
– Прошу тебя, великий император, стать моим восприемником (крестным отцом).
– Да ради бога!
– кидается Константин и с ходу принимает обряд крещения.
– Теперь давай быстрей жениться!
– теснит он Ольгу к алтарю.
Но, Матерь Божья! Что с невестой? Ольга стоит, зловеще улыбаясь, держит драматическую паузу, а потом дерзко бросает в зал прокурорским тоном, что облом тебе, ваше величество! По твоим же христианским законам, - параграф такой-то, пункт - сам знаешь какой, - жениться восприемник на новообращенной не может! Сам посуди - "отец" на "дочери"!
Аплодисменты! Занавес!
Оторопел Константин! Ну, баба! Было б ей не 69 лет, по счету нашего Писца (а где он, сволочь, спрятался?), так нашел бы Костя способ Олей овладеть. А так - отпустил...
Вернулась Ольга на Русь христианкой! Решила она, раз личная жизнь не удалась, так хоть получить сполна все духовные блага, которые обещало христианство. Ну, там - спасение души, царствие небесное, почетные церковные звания. Стала она сына Святослава в новую религию уговаривать. Но тому недосуг было: он успешно воевал в Болгарии, почти жил там. Тогда упорная бабка стала вдалбливать свои уроки в головы малолетних внуков, которых какие-то женщины, называвшиеся женами Святослава, без конца Ольге подбрасывали. Что из этих уроков получилось, мы потом увидим. Так или иначе, заслуги Ольги перед российской церковью оказались велики, и эта истребительница собственного народа, коварная клятвопреступница, дама, не отмеченная ни единой христианской добродетелью - ни смирением, ни человеколюбием, - удостоилась высшей церковной награды: была причислена к лику святых.
Пример первой русской святой показывает нам, как четко церковь отделяет христианскую мораль от политического результата. И вознаграждает в первую очередь за результат. Подтверждений тому - легион. Александр Невский и Владимир Красно Солнышко в том порукой.
Скончалась Ольга от старости году примерно в 970, и было ей, получается, за 80 лет.
Чего ж мы, славяне, ждали от варягов, призывая их в князья? Мы надеялись, что эти мудрые вожди надежно защитят нас от соседей, научат нас правильно хозяйствовать, разовьют у нас ремесла, науки и искусство. Насадят поголовную грамотность.
Что мы получили? Нас не защитили от войны и грабежа. Нас самих погнали убивать, прорубать дорогу на Царьград и в Прибалтику. Эти антихристовы, а потом и крестовые походы продолжались ровно 1000 лет! Нас стали травить друг другом. Гражданская война между славянскими племенами стала повседневностью. Мы привыкли и стали равнодушны к братской крови. Никаким новым технологиям нас не обучили, учились мы сами. И то, нами обычно пренебрегали в пользу бродячих итальянских, греческих, немецких и французских подмастерьев, разжалованных на родине. Нам редко-редко не мешали. И грамотность нам прививать не спешили. Брали чужих грамотных и платили им, и ставили их над нами. А учиться нам дозволяли только по их книгам: "Аз есмь червь!". Так что ничего хорошего из нашей первой попытки обустроить Россию не получилось.