Кривизна Земли
Шрифт:
– Расскажи, как спал с большой черной женщиной, спросила Рун. – Почему мы сейчас в тебе ничего не видим?
– Я не хочу. Есть что-то, как объяснить… нравственный закон.
Тени совещались. – «Закон» мы понимаем – передал Ран. – Представь в уме, вообрази «нравственный», мы поймем.
Сергей молчал.
– Все, что есть под Солнцем и Луной можно представить себе и передать другим. Чего нельзя представить, того нет. Мы устали. Прощай.
Поиски. Одурь
Старуха, едва сомкнув голые узловаты колени, закричала: – За то, что делал со мной, ты должен послушать! Я видела на Тенерифе прародителей Адама и Еву! Она хватала
Сергей очнулся в ужасе, увидя себя во сне встающим с грязной постели старухи из Сарагосы, скоро ее сожгут на костре.
– Что ты видел ночью? – спросила за утренним кофе Тамми. Дождило, они перешли с веранды в ее комнату.
– Ужасную чушь. Будто я в шестнадцатом веке: в камзоле, белых чулках и треуголке.
– Ты видел и старуху из Сарагосы? Рун и Ран не забыли о тебе.
Сергей не знает, когда возникла уверенность новой встречи. Сумасшествие минувшей ночи, или ее реальность, и величайшая его судьба.
Мало кто из людей, не побывавших на Тенерифе, знает о пустыне на нежном острове. Подымаешься к вершине Теиды и на высоте полутора километров резко, словно у черты, кончаются леса. Вскоре открывается долина красного песка и причудливо выветренных скал. Ничто не растет в пустыне, нет насекомых и птиц. Нет ветра в первозданной тиши. Кончилась дорога, Сергей бросил машину. Бездумно брел, опустошенный немым величием природы. В иной день он бы обычно и скептически, со стороны, наблюдал свои впечатления в красной пустыне. Сегодня он ждал ночи. В лачуге из жести и брезента хозяин дал воды. Вечером показал – ложись, спи. Сергей попросил спальный мешок и лег на земле – ближе к Ран и Рун. Ночью веяла холодом снежная шапка Теиды. К вечеру третьего дня Сергей вышел на тропу, напугав японских туристок.
– В архипелаге шесть необитаемых островов, думал он, следовательно, Рун и Ран там.
Тамми любезно перевела из английского путеводителя: в северной части острова можно увидеть мегалит. «Тысячелетнее каменное сооружение, возведенное древними с ритуальной или астрономической целью». Место называлось Роке дель Эсте. Мегалит предстал каменной пирамидой в три человеческих роста, на пустынном плато, поросшем мелким колким недружелюбным кустарником. Сергей ощутил эхо древности и сделал несколько снимков. Взглянул на фотоэкран и убедился, что неудачно снимал против солнца. Но, прицеливаясь аппаратом, он стоял по солнцу и видел свою тень на земле. Снимки погибли. Наблюдай на острове. «Рун и Ран, ваш ли это знак!» – закричал он. Ночью, подсвечивая компас фонарем, пытался определить направление от вершины каменной пирамиды. Она смотрела в черную пустоту неба. С этого начались скитания по необитаемым островам архипелага. Он каждую ночь ждал Рун и Ран.
Сергей вернулся в Пуэрто Крус де Тенерифе.
– Поиски истинное сумасшествие – сказала Тамми. – Все что есть на Земле можно себе представить, а чего нельзя представить – того нет.
Они сидели без света на веранде. В доме напротив на такой же точно веранде собиралась вечеринка. Мужчины в вечерних узких шортах по колено, женщины сильно декольте. Сосед пришел пригласить, они отказались. Сосед усмехнулся, будто знал о них что – то скабрезное, и перешел через улицу. Дьявольский остров.
– Возвращайся в Россию, Сережа. Все забудется в Москве.
– Вместе с тобой.
– Так хотят Рун и Ран? – вырвалось у
– Я не встретил их и не получил… знака.
…делаешь мне предложение?
– Дома ты спокойно родишь ребенка. Я стану стариком и напишу книгу о Ран и Рун. Ты не одобришь ее, потому что на самом деле их нет. Потом я умру. Ты будешь перечитывать книгу, и через время умрешь.
Это первое предложение в ее жизни. Есть чем гордиться, и хочется плакать. Тамми заплакала. – Я мечтала об этом. Но обречена жить у Стены.
Из Москвы Сергей несколько раз писал Тамми, просил приехать на испанское побережье у Малаги. Лететь на Канары он не хотел. Письма с острова не дождался.
Тамми
Она встретила Ран и Рун, еще не зная Сергея. Купалась в одиночестве по вечерам, дорога домой шла у Стены. Увидела их тени и услышала их мысли в себе и подумала о сумасшествии и своей бабке Клавдии, заговаривавшейся по временам. Тамми испугалась до зубной дрожи и не убежала. Ран был заботлив и сказал, что бабка Клавдия любит Тамару и ждет, а в Мончегорске выпал снег.
На Тенерифе в знакомой бухте стояли английские фрегаты. Рун показал адмирала Горацио Нельсона. Одного глаза у адмирала уже не было. – Сейчас выстрелит испанская пушка, и Нельсон лишится правой руки.
– Пожалейте меня, я не могу этого видеть!
– Но леди Гамильтон полюбит его. (Сражение на Тенерифе единственное, проигранное великим моряком. Рун и Ран рассказали Горацо Нельсону о будущей победе при Трафальгаре, он безумно рисковал и был убит).
Тамми успокоилась, когда Ран спросил об электричестве. Она успокоилась, потому что ничего в этом не помнила. И поймала себя пересказывающей учебник физики за девятый класс. Страницу за страницей, не понимая внятно, о чем говорит. Ран и Рун просили вообразить, создать в себе виденье электричества, и огорчились невозможностью.
Тамми смутно помнила возвращение домой. Выпила на кухне два двойных коньяка. Обычно она воздерживалась, помня свою тяжелую мончегорскую наследственность. Обдумала все с начала: электричество фантомам ни к чему. Они хотят им завладеть, следовательно, Ран и Рун (народ) существуют. Они позовут Томми к Стене, есть же другие учебники, химии, например. Тамми сможет спрашивать сама. Только не о собственной судьбе – завлекательно, но страшно. Узнает, есть ли средство от СПИДа и предложит мировое открытие. По обстоятельствам, может быть удастся выставить свои условия Рун и Ран. Послать к черту ночи в Колониаль – клубе. Присмотреть белую виллу и «бентли». Впрочем, думала Тамара, «бентли» велик для улочек Тенерифы, значит – «ягуар». И спокойно ждать, искать Ран и Рун она не намерена.
Достаточно погоняла Сергея.
Миссия 2099
От постоянного упражнения разума расходуется самая тонкая и чистая часть крови и рождается меланхолический дух.
Альбрехт Дюрер, классик немецкой живописи. 16 век.
Отключив домашнего робота, упрямо тянувшего играть в шашки, где он уверенно обыгрывает человека, Виктор вернулся к Глобальному телевидению. «Глобаль» запросил имя: Роткив, планета 114 созвездия Парус. Обитатели этой планеты мыслят справа налево и Виктор звучит как Роткив, Борис же Сибор. Прямой связи с Землей нет и не может быть. Молодую и шаткую цивилизацию Земли «Глобаль» редко удостаивает вниманием, Виктор заказал информацию за прошедший земной год.