Кровавый след
Шрифт:
— К ней никто не подходил? — спросил Квинн.
— Никто. Погодите… Похоже, она звонит по телефону…
Квинн обернулся к одному из оперативников из оперативного штаба:
— Хочу послушать ее звонок.
Техник кивнул и начал настройку.
— Да, она поднесла к уху мобильник… — сообщил агент из Милнертона.
Из динамиков послышался голос Миллы.
— Говорит Милла Страхан. Будьте добры, позовите, пожалуйста, Гуса.
— Подождите, пожалуйста.
Музыка на линии.
— Выясните, чей это номер, — велел Квинн подчиненным.
— Здравствуйте, Милла, как у вас дела? — мужской голос.
— Здравствуйте,
— Только не говорите, что у вас неприятности из-за Кристо…
— Нет, это связано с работой. С первого сентября я работаю в ПРА, Президентском разведывательном агентстве. Их штаб-квартира…
— ПРА, шпионы?
— Да. Их адрес…
— Вы занимались шпионажем?!
— Нет, я только писала отчеты. Их штаб-квартира находится в «Уэйл-стрит-Чемберс», на углу Уэйл-стрит и Лонг-стрит…
— Погодите, сейчас запишу.
Кто-то шепнул Квинну:
— Номер принадлежит адвокатской компании в Дурбанвиле. «Смутс, Кемп и Смол».
— Отправьте туда одну группу наружного наблюдения.
— Ясно, — отозвался собеседник Миллы.
Ее голос:
— Я пошлю вам эсэмэской номер их секретариата и напишу фамилию заместителя директора, который занимался мною. Сегодня утром они вломились в мою квартиру, украли ноутбук и все мои дневники. Гус, я хочу их вернуть…
— Господи, — прошептал кто-то в оперативном штабе.
Квинн поднял руку, заглушая все звуки. Больше всего его беспокоило хладнокровие Миллы Страхан.
— …и пусть кто-нибудь уберет «жучки», которые они поставили.
— Черт побери, Милла! — воскликнул ее собеседник, которого она называла Гусом. А потом коротко хохотнул.
— Кстати, имейте в виду, — продолжала Милла, — скорее всего, они и сейчас слушают, о чем мы с вами говорим, но это не важно. Я хочу вернуть свои вещи, и чем громче будет скандал, тем лучше. Гус, я не позволю им спрятать концы в воду!
— Если мы предъявим судебный запрет, скандал разразится — громче некуда. Если хотите, я позвоню своим друзьям в «Медиа двадцать четыре»… только имейте в виду, завтра ваше имя появится на первых полосах всех газет.
— Ну и пусть! Только не спешите. Сначала я хочу позвонить Баренду и предупредить, что его мать станет новостью дня.
Масило рассказал Менц о звонке мисс Дженни некоему адвокату Кемпу. Закончил он словами:
— Она послала ему эсэмэской мое имя. Думаю, она мстит мне лично, потому что я раскрыл ей глаза на Беккера.
Он ждал взрыва, но Янина Менц не взорвалась. Она долго молча смотрела на него, а потом холодно сказала:
— Американцы нас обманывают.
Он нахмурился, не успевая за ходом ее мысли.
— В чем?
— Они наврали насчет погоды в Северной Атлантике. Тау, они нарочно тянут время. Это как-то связано с тем, что Беккер привез им Османа… а может, они еще не получили то, что было украдено у Беккера. Надо найти Беккера. Причем быстро.
— Путь к нему укажет мисс Дженни.
— А она, сука такая, звонит своему адвокату, — беззлобно заметила Янина Менц.
— Мне надо было лучше ее понять, когда она набросилась на меня, — сказал Масило и снова потер скулу. — Я ошибся в расчетах.
— Мы должны были лучше понять ее, когда нанимали ее на работу. Ей хватило смелости уйти от мужа…
Масило вспомнил, какие
Дата и время: 7 октября 2009 г., 23.19.
Л. Б.: Почему ты так долго ждала?
М. С.: Я и сама весь день об этом думаю. Но тогда… По-моему, это было… Есть столько причин! Я ведь не знала, как живут другие семьи, перед глазами были только отношения моих родителей, а я догадывалась, что их нормальными не назовешь. И потом, что такое «нормальные отношения»? То есть… Когда я оглядывалась по сторонам, то видела, что так, как мы, живут все. Мужчины ходят на работу, жены ведут хозяйство и жалуются, что мужья уделяют им мало внимания. Муж и жена как будто в разных мирах — и это норма, так живут все. Постепенно к такому привыкаешь. И не только. Если ты подавлена, если теряешь уверенность в себе, если живешь как в тумане, если жизнь утратила цель и смысл, тогда каждый день словно ускользает сквозь пальцы. Ну, и обычные, повседневные дела… Они разъедают душу… Ты не думаешь, ты ничего на самом деле не чувствуешь, даже… не знаю… если ты никогда такого не испытывал, то, наверное, трудно понять… все меняется очень медленно, медленно ворочается, как лобстер в кастрюле с кипятком. Ко всему привыкаешь, даже не понимаешь, не сознаешь. И даже когда… по-моему, первая серьезная интрижка случилась у Кристо десять лет назад, но тогда я была еще очень наивна. А может, мне просто не хотелось ничего замечать… Глаза у меня открылись только в прошлом году, когда… Господи, все так типично для пригородной жизни…
Л. Б.: Если не хочешь, не рассказывай.
М. С.: Нет, нет, я хочу рассказать, я писала об этом в дневнике, но, когда недавно перечитывала ту запись, мне показалось, что все так… жалко… я… все признаки были налицо, просто я… нет, не закрывала глаза, так тоже неправильно говорить. Может, тормозила? Или не обращала внимания? Я ведь интроверт по натуре… Как-то вечером он пошел в душ, ему нужно было снова уезжать на какой-то корпоративный ужин. Его мобильник лежал на столе внизу. Я услышала, что ему пришла эсэмэска. До сих пор не знаю, что заставило меня посмотреть, раньше я никогда… Все оказалось так банально. Она подробно описала, что хочет сделать с Кристо ночью. Помню, я еще подумала: должно быть, ошиблись номером, ведь это так не похоже на Кристо. Я имею в виду, наш секс… когда он еще случался, то все было так… пристойно.
Л. Б.: Милла…
М. С.: Я поехала за ним. На Тейгер-Ватерфронт… Совсем рядом, за углом. Они сидели в ресторане, на открытой террасе. Она выглядела… не знаю, каким словом ее описать. Заурядно. Моложе его, но… определенно не как женщина, способная слать такие эсэмэски. До сих пор не знаю, в курсе ли она, что она у него не единственная, что одновременно с ней у него было еще трое или четверо. Баренд как-то видел его с другой, с блондинкой, она была еще моложе, так он и узнал…
— Может, договоримся с ней? — спросил Тау Масило.