Кровоточащие сердца

Хамм Эмма

Туловище Мэв лежало под углом, и по хрипящему звуку ее дыхания он понял, что она сломала позвоночник. Мартин уже видел подобные травмы. Их никто не пережил.

Но его женщина-ведьма улыбнулась сквозь кровь на зубах, стекающую по подбородку.

— Мартин, — прохрипела она. — Ты пришел.

— Конечно, — ответил он, делая шаг к ней. — А ты думала, что я не приду?

В этот момент он понял, что она думала, что он не выжил. Она боялась, что умрет в этом разваливающемся месте, одна, и никто не будет держать ее

за руку, пока она исчезает. Смертные боялись смерти. Он знал это, потому что боялся этого, когда был похож на нее.

— О, любовь моя, — он бросился вперед и опустился на колени рядом с ней. Мартин поднял ее окровавленную ладонь и приложил к своей щеке. — Я бы никогда не позволил тебе остаться одной.

Она смотрела на него с таким доверием. Слишком большим, правда. Он не знал, что будет делать без нее. Все их смерти были тяжелыми. Каждая невеста, которую он закапывал в землю, была напоминанием о том, что он подвел их, себя и весь остальной мир, учитывая, что это были впечатляющие женщины с золотыми сердцами.

Но эта… Черт. Эта отличалась от других.

Зрение Мартина затуманилось слезами, когда он увидел, как ее глаза остекленели. Так скоро. Теперь он видел последствия смерти на стольких телах, что даже не мог сосчитать души, которые при нем покинули это царство.

Души, которые он помог забрать. Те, чьи линии жизни закончились другими. И, конечно, теперь он видел, как умирает она. Другая половина его души.

Мартин притянул ее лоб к своему и крепко прижался к ее коже.

— Я буду по тебе скучать.

Она издала тихий кашель, будто пыталась заговорить.

— Нет, нет, любовь моя, не говори, — Мартин подвинулся, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я люблю тебя, Мэв Винчестер. Я не думал, что знаю, что такое любовь, потому что всегда думал, что это должен быть великий поступок или момент остановки сердца. Я думал, что любовь исправит меня или уберет монстра. Но мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что я люблю тебя, потому что я не знал, что любовь может прийти в другой форме. Ты не заставляешь меня меняться. Ты заставляешь меня ценить то, кто я.

Проклятье, он собирался плакать. Когда он в последний раз плакал?

Мартин понятия не имел. Он даже не пролил слезы, когда его семья умерла у него на глазах. Но мысль о продолжении жизни без этой женщины заставляла его трещать по швам.

Но он не мог позволить ей умереть, не сказав ей правду. Он знал, как ужасно было думать о себе, когда она лежала в его руках, готовая встретить свой конец. Он просто не мог отпустить ее, зная, что между ними двумя была неправда.

— Я пригласил тебя сюда, потому что хотел превратить тебя в вампира, такого же, как я, — прошептал он, наблюдая за ее реакцией. — Я слышал о трех молодых женщинах, которые работали в Церкви. Три замечательные женщины. И я надеялся, что ты достаточно отличаешься, чтобы присоединиться

ко мне в вечной боли вечности. Я надеялся…

Он не мог закончить слова. Он просто не мог.

Мартин знал, что горькая боль надежды терзала его веками. Он хотел, чтобы она осталась с ним, чтобы он больше не был один. И когда он только пригласил ее сюда, ему было все равно, хотела ли она вообще остаться с ним. В конце концов, он покорит ее своими словами, телом и деньгами. Вот так все женщины поддавались его воле.

Но потом он встретил ее. Он провел с ней время и понял, что она была самой потрясающей, невероятной, впечатляющей женщиной, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Ее энергия снова превратила его замок из склепа в теплый дом.

Потерять ее было бы худшим случаем в его жизни.

Мартин глубоко вдохнул, его клыки царапали нижнюю губу.

— Я думал, что если буду следовать старым способам превращения тебя в вампира, заставляя тебя совершать все грехи, я смогу гарантировать, что ты станешь нормальной. Не такой, как другие. Не такой, как вампиры, которых ты встречала. Теперь я потеряю тебя, я не знаю, как тебя спасти.

Дрожа, он наклонился и прижался губами к ее губам.

— Мне очень жаль, Мэв. Я не хочу прощаться.

Она шевельнулась в его руках, настолько слабая, что потеряла почти всю кровь. А потом, что примечательно, она поцеловала его в ответ и прошептала:

— Тогда обрати меня.

Он отпрянул, будто она предложила ему вернуть отца Блейка к жизни.

— Обратить тебя? Ты слышала, что я только что сказал. Я не могу обращать людей в обычных вампиров, а ты не совершила всех грехов, которые могла бы.

— Я доверяю тебе, — прошептала она, ее лицо бледнело, пока он смотрел. — Просто попробуй. Это не может быть хуже смерти.

Могло быть. О, это было намного хуже смерти, она понятия не имела, о чем просила.

Он убрал волосы с ее лба и прислонил ее спиной к своей ноге.

— Все мои невесты оказываются… неправильными. Они не могут вспомнить, кто они и кем были. Они могут думать только о еде и опустошении тела. Я не могу кормить их достаточно долго, чтобы они вернулись к себе. Разве ты не понимаешь? Ты просишь превратить тебя в одного из монстров, на которых ты охотился.

Она ухмыльнулась.

— Звучит как чудесное приключение.

Он не мог.

Он не стал бы.

Мартин не был таким чудовищем, чтобы позволить ей принять это решение, не обдумав его. Она бредила, возможно, не от боли, а от того, что за ее плечами нависла смерть.

Мэв подняла окровавленную ладонь и прижала ее к его щеке.

— Пожалуйста, — прохрипела она. — Мартин, я прошу тебя сделать для меня последнее.

Кто он такой, чтобы отказать умирающей женщине в просьбе?

Мартин обвил рукой ее плечи, а другой скользнул ей под ноги.