Крупа бывает разная (сборник)
Шрифт:
— Ох, не пустили Катю в больницу, спит Гриша, сказали. Завтра с утра к нему поедет. Вещи только взяли. А я бегом сюда. Но котлет сделать не успею уже, и отбивных… но картошечки-то я вам поджарю, на сале. Отличное сало вчера привезли, и лук с укропом, свежий, из теплицы. И селедочку. Ох, жирная, аж янтарная. Вы не волнуйтесь, я бегом.
— Не надо «бегом», Маргарита, не надо. Нам одного хромого в доме достаточно. Вот что. Готовь сейчас, что собиралась, раз уж пришла. Но завтра ты выходная. И послезавтра тоже. И вообще, не появляйся тут, пока
— Хорошо-хорошо, — подняла ладони Маргарита, — как скажете.
И, заметив Кузю, сдвинула брови:
— Явился уже с учебы? А чего тогда уроки не делаешь?
— Так сделал, тетенька Марго, — подскочил на своем месте Кузя.
— Сделал, говоришь?.. Ишь, сидит, яблоко жует. А ну бегом картошку чистить, пока я переодеваюсь!
— Бегу! — Кузя улыбнулся очаровательной детской улыбкой, засунул в рот яблоко вместе с огрызком и направился на кухню.
А Аверин, вздохнув, пошел к телефону. И, услышав голос Виктора, сказал:
— «Енот» отменяется. Приезжайте ко мне на ужин. Тут Маргарита готовит картошку с селедкой. Возьмите бутылку водки по дороге. Опрокинем по стопке за удачное завершение дела.
Глава 9. Шуба! (Афанасий. Заговор. Часть 2)
Наутро Афанасий проснулся в отличном расположении духа. Велев Владимиру подать кофе, вареных яиц и булок, он не спеша и с удовольствием позавтракал и только после этого отправился к его сиятельству. Ехать решил верхом, чай нынче не на бал собрался, а на службе не перед кем форсить. Владимир заседлал Лешего, сложил в торбу свою одежду, а сам обратился собакой, чтобы не пугать честной народ. Так они и прибыли к графскому дворцу. Афанасий, отдав повод Владимиру, направился к парадному крыльцу, но путь ему преградил лакей.
— Велено ваше благородие на задний двор проводить, — вежливо, но настойчиво проговорил он.
— Ишь ты… — пробормотал Афанасий, — видать, нос у меня не дорос с парадного входу заходить, раз не праздник сегодня…
Но обижаться привычки у него не водилось, поэтому он последовал за лакеем и, уже входя в ворота, понял, что дело вовсе не в положении: вопли, раздававшиеся со двора, слышно было даже на улице.
Афанасий прошел мимо дровяного сарая и остановился, внимательно рассматривая открывшуюся перед ним картину.
Посреди двора на козлах пороли мужичка. Пороли истово, но со знанием дела, чтобы раньше времени не сомлел. Наказуемый то орал истошно, то тихо скулил. Возле корыта с замерзшей дождевой водой стоял сам граф, в хорошей лисьей шубе, но без шапки. Лицо его выглядело до крайности уныло, и он то и дело отирал со лба пот кружевным платком. Увидев Афанасия, его сиятельство махнул рукой в сторону козел с мужичком.
— Вот! Полюбуйся, — патетически возвел он к небу очи. Лицо его покраснело, и он снова отер с него пот.
— Этот холоп, ваше сиятельство, не слишком похож на чертовку, которую вы намеревались
— Именно… Именно! Это мой старший лакей, не узнаешь? Вчера гостей встречал. И что же этот сукин сын утворил? Выпустил ночью чертовку из клетки! А под плетью признался, что он же в дом и впустил. Ночью в бега подался. Но Порфирий его быстро словил.
— А чертовку не словил, значится.
— Да где там… мигом утекла, ищи теперь ветра в поле. Этот болван только и остался. Сейчас с поркой закончим, да поеду в Канцелярию, там оформлю его по полной.
— Он ничего не знает, — сказал Афанасий.
Его сиятельство нахмурился:
— Почему так думаешь?
— Потому что он жив. Знал бы хоть что-то, чертовка бы его сожрала перед тем, как бежать. Если он не родня ее хозяину, конечно.
— Да какая там родня… — махнул рукой граф. — Уже сознался, что за сто рублей меня предал. Ух, иудино племя! За каких-то жалких сто рублей! Я ж его из деревни забрал, человеком сделал…
«Ишь ты, каких-то сто рублей… половина моей премии», — подумал Афанасий, а вслух сказал:
— Враг ваш денег не считает… Я бы, один черт, велел сожрать дурака вместо оплаты.
— Да уж известно не бедняк, — вздохнул граф. — И что же делать, а? Если этот упырь ни одной ниточки нам не оставил?
Афанасий прикинул:
— Защита вам нужна, государь мой. А то, сами посмотрите, люди у вас гнилые, да и фамильяр лаптем щи хлебает.
— Ох прав ты, Афанасий Васильевич, для важных дел совсем не годится. Размяк да разленился за столько-то лет. По хозяйству хлопочет, один толк. Ассамблею помогал организовать, а она ух как хороша вышла.
— Да-а, ассамблея вышла, что надо, — Афанасий не удержался и хмыкнул, а начальник посмотрел на него с обидой:
— А ты не хихикай, Афанасий Васильевич, раз дело сказал, так и продолжай по делу. Как думаешь охрану мне организовать?
— Колдун нужен из канцелярских, сообразительный да верный, а с ним — черт внимательный. Чтобы сразу неладное заметил да тревогу поднял. И чтобы оба денно и нощно при вас сторожили.
— А что, толково. И ты ж, братец, по всем статьям подходишь, — его сиятельство обрадованно хлопнул Афанасия по плечу.
Афанасий представил себе круглосуточную службу под самым носом у начальства и опечалился. Вот что называется, не давай непрошеных советов. Но тут же на него снизошло озарение. Он помотал головой.
— Слабоват у меня черт. Пока ваш фамильяр раскачается, сожрут и меня, и моего Владимира, а там и вами откушают. Ведь второй-то раз сразу пару чертей прислать могут. Резникова к вам отправлю, у него черт сильный, толковый и башковитый. И оружие у него необычное — сможет отбить атаку даже тех, кто его в силе превосходит. Продержится до подмоги, да и вас защитит. И сам Резников опытный колдун. А мы с Владимиром лучше отыщем вашего неприятеля. Вот в этом деле мне и черту моему равных нет, — добавил он, опасаясь как бы начальник не велел им с Резниковым чертями поменяться.