Крылья
Шрифт:
Он наклонился к ней ближе, коснулся ее руки.
— Можешь называть меня Десмонд.
Он ободряюще улыбнулся, а Кэсси вспыхнула. Как странно.., вдруг оказаться с ним чуть ли не в приятельских отношениях. Он такой важный, он ее босс, и потом.., он намного старше.
— Да, сэр… Я хочу сказать, Десмонд.
На лице ее все еще горел румянец. Их подвели к столику для самых именитых посетителей.
— Вообще-то «сэр Десмонд» тоже неплохо звучит. Как я раньше об этом не подумал?
Кэсси рассмеялась, немного оправившись от смущения.
Он помог ей
Увидев этот снимок в газете на следующий день, Кэсси испытала чувство страшной неловкости. Фотография производила такое впечатление, как будто у них с Десмондом любовная связь. Ничего неподобающего не произошло, ничего даже сколько-нибудь романтического, однако во взгляде, которым он смотрел на нее, чувствовалось нечто непередаваемо интимное.
Но ведь и в самом деле все осталось по-прежнему. Он ее босс, человек, который ее «открыл», который дал ей небывалые возможности. Она ему безмерно благодарна. Но больше между ними ничего нет. Интересно, заметит ли снимок кто-нибудь еще? Скажет ли кто-нибудь из тех, с кем она работала, хоть слово по этому поводу?
Но никто не сказал ни слова. А через три дня ей позвонил Ник. Ночью он должен лететь с почтой в Сан-Диего и на следующее утро, в субботу, может быть в Лос-Анджелесе. Он поинтересовался, свободна ли Кэсси. Да, в субботу она свободна и сможет провести с ним целый день. Правда, на вечер у нее намечено посещение благотворительного бала в сопровождении одного из молодых людей, подобранных Нэнси Фэйрстоун, но ради Ника она это с радостью отменит.
После того как они договорились о встрече у нее на квартире, Ник больше не мог сдерживаться:
— Что происходит, Кэсс? Уильямс к тебе клеится или ты в него втюрилась?
— Ты это о чем?!
— Вчера в Чикаго я увидел фотографию в газете. Вы неплохо смотритесь вместе.
В голосе Ника прозвучало нечто такое, чего Кэсси до сих пор никогда не слышала, и ей это не понравилось.
— Я работаю на него, если ты об этом забыл. Он пригласил меня пообедать. Вот и все. Я его интересую не больше, чем любой из инженеров. Так что прекрати болтать глупости, Ник.
— Боюсь, ты слишком наивна. И платье на фотографии совсем не выглядит рабочей одеждой.
Он злился, он ревновал, он сожалел о том, что отец позволил ей работать на Уильямса. Эти испытательные полеты слишком опасны. Но сейчас его больше беспокоили
— Ник, это был деловой обед, ничего больше. И с его стороны это всего лишь простая любезность. Боюсь, я ему дико наскучила за этот вечер. А что касается платья… Хочешь верь, хочешь нет, но это действительно моя рабочая одежда. Все платья покупает для меня компаньонка. Каждый вечер меня заставляют выезжать на светские приемы, словно дрессированную собачку, показываться в обществе и позировать для фоторепортеров. Это называется «связи с общественностью».
— Что-то не очень похоже на работу. Тем более на пилотаж.
Ника снедало раздражение, вызванное тоской. Он не видел Кэсси уже больше месяца. Он до боли тосковал по ней. До сих пор у нее так и не нашлось времени приехать домой. Ник сам поражался тому, как сильно по ней скучает. Как будто он лишился части собственного тела. Или потерял лучшего друга.
И то, что Уильямс пригласил ее обедать, ему совсем не понравилось.
— Мы обо всем поговорим, когда ты приедешь. — Кэсси произнесла это спокойно, и голос ее звучал по-взрослому, не так, как дома.
Она уже изменилась, сама того не заметив. Помимо всего прочего, она приобрела светский лоск. Месяц жизни в большом городе, да еще таком, как Лос-Анджелес, не прошел даром.
— Сколько ты сможешь пробыть здесь?
— До шести часов. Я должен еще заехать за обратной почтой.
Кэсси ощутила острое разочарование, еще и потому, что теперь у нее не будет уважительной причины отказаться от посещения благотворительного бала в пользу больных детским параличом.
— Ну ладно, постараемся извлечь из этого все возможное.
Только приезжай пораньше.
— Как только смогу, девочка. Я ведь летаю не на таких чудо-машинах, как ты.
— Тебе они и не нужны. При твоем мастерстве ты мог бы летать хоть на ящиках из-под яиц и делал бы это лучше, чем многие здешние пилоты.
Ник немного смягчился.
— Ну-ну, не надо так безудержно льстить старику. До завтра.
Кэсси едва дождалась встречи. Встала, как обычно, в половине четвертого. Ожидание той минуты, когда Ник позвонил в дверь — в четверть восьмого, — показалось ей бесконечным. Она сбежала по лестнице и кинулась Нику на шею так стремительно, что едва не сбила его с ног. Она даже сама не сознавала, до какой степени соскучилась по нему, по их доверительным беседам, по всему, что их связывало.
Ник стоял, потрясенный ее красотой и силой ее чувства.
— Постой.., погоди немного.., дай же человеку опомниться. Ты меня сейчас задушишь. Все нормально, Кэсс… Все хорошо.
Она целовала его, обнимала. Она вела себя как потерянный ребенок, наконец-то нашедший родителей. В глазах ее стояли слезы. Она прижалась к нему и замерла. Ник обхватил девушку так крепко, словно не собирался больше отпускать ее от себя. Господи, как же она хороша! И как невыносимо приятно держать ее в объятиях. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отпустить Кэсси. Он чуть отступил назад, любуясь ею.