Кто не спрятался
Шрифт:
Он сонно что-то бормочет в ответ. На столике стоит его ноутбук, на экране – тред какого-то музыкального форума, белый шрифт на черном фоне, у меня бы от такого сразу голова заболела. Слева на экране фотография, которую Джастин использует для общения онлайн, – его лицо, почти закрытое выставленной вперед ладонью. На ладони черным маркером написан его ник: «Game8oy_94».
Ему двадцать два года, а ведет он себя как двенадцатилетний мальчишка. Кейти всегда так торопилась повзрослеть – не могла дождаться, когда же куклы Барби и сериал «Дружба – это магия» останутся в прошлом. Но, наверное, в каждом мужчине
Я думаю о том, что вчера сказал Саймон. Действительно ли и в тридцать лет Джастин до сих пор будет жить с нами? Когда-то я думала, что не хочу отпускать своих детей. Мне нравилось, что мы все живем вместе, встречаемся за ужином, а в остальном – просто сосуществуем. Мы с Кейти иногда ходим гулять, а Джастин, бывает, сидит в кухне, пока я готовлю обед, и норовит утащить картошку со сковороды, рассказывая мне о компьютерных играх, в которых я не разбираюсь. Мы как соседи в студенческом общежитии, иногда думала я. И только когда сюда переехал Саймон, я поняла, насколько мне не хватало таких отношений.
Джастин натягивает одеяло на голову.
– На работу опоздаешь, – ворчу я.
Если не поторопиться, я и сама опоздаю.
– Я плохо себя чувствую, – доносится из-под одеяла.
Я резко сдергиваю с кровати покрывало.
– Мелисса на тебя рассчитывает, Джастин. Ты не можешь сейчас взять больничный, слышишь?!
От этого заявления он наконец-то просыпается. Джастин знает, что если бы не Мелисса, он не смог бы устроиться на работу. Если бы я не попросила Мелиссу, если уж на то пошло.
– Ладно-ладно. Не начинай.
Я выхожу из комнаты, только когда Джастин садится в кровати и принимается ерошить волосы, отчего они торчат во все стороны.
Из дверного проема ванной вырывается облачко пара. Я стучу в дверь Кейти, дожидаясь отклика. Кейти сидит за столом и подводит брови. Волосы замотаны полотенцем, но макияж уже почти закончен.
– Мам, ты просто золото. Спасибо, выпью, пока буду волосы укладывать. В полседьмого выйдем?
– Хочешь, я горячих бутербродов приготовлю?
– Нет, меня от них разносит. Я потом что-нибудь съем. – Она посылает мне воздушный поцелуй и забирает свою чашку с надписью «Единственный путь – это Эссекс». [5]
Даже в халате Кейти выглядит изумительно. Ноги от ушей. Бог его знает, в кого она пошла. Не в меня точно. И хотя Мэтт выше меня, он довольно полный. «Куплено и оплачено», – бывало, ухмылялся он, поглаживая себя по животу. Как разительно он отличается от Саймона – тот высокий, худощавый, длинноногий, потрясающе выглядит в строгом костюме и комично – в шортах.
5
[v] «Единственный путь – это Эссекс» – британский телевизионный сериал, мыльная опера.
«Могу поспорить, он никогда в жизни не работал руками», – раздраженно сказал Мэтт после их первой встречи. Тогда он привез домой Кейти, а Саймон открыл им дверь. «Может, ему и не нужно было», – ответила я и тут же пожалела о сказанном. Мэтт умница. Может, он не так образован, как Саймон, но не дурак. Он закончил бы колледж,
Я несу Саймону чай. Он уже оделся: голубая рубашка, синие брюки. Пиджак еще в шкафу. Галстук он не носит, благо в «Телеграф» все одеваются как хотят, но Саймон все равно предпочитает деловой стиль, он не из тех, кто пойдет на работу в джинсах. Я смотрю на часы и отправляюсь в ванную, надеясь, что мне хватит горячей воды. Удается только ополоснуться – вода вскоре заканчивается.
Я уже вытираюсь, когда кто-то стучит в дверь.
– Я уже почти готова!
– Это я. Мне пора.
– Да ты что?! – Я открываю дверь, обмотавшись полотенцем. – Я думала, мы вместе поедем.
– Я же говорил, что мне сегодня нужно на работу пораньше. – Саймон меня целует.
– Я буду готова через десять минут.
– Прости, мне правда нужно бежать. Я тебе позже перезвоню.
Он спускается на первый этаж, а я вытираюсь, злясь на себя за то, что расстроилась. Ну и что, что мы вместе не пройдемся до станции метро? Почему же я реагирую, как девчонка-подросток, которая втрескалась по уши в капитана футбольной команды, а он отказался идти с ней на свидание?
Раньше Саймон работал посменно – то ранним утром, то поздним вечером – и иногда дежурил по выходным, но пару месяцев назад, в начале августа, ему установили в редакции обычный график, предполагавший работу в новостном отделе с понедельника по пятницу. Я думала, он будет доволен, но вместо того, чтобы наслаждаться возможностью проводить вечера вместе, Саймон приходит домой удрученный и несчастный.
«Не люблю перемены в жизни», – объяснил он мне.
«Так попроси их перевести тебя на прежний график».
«Ничего не получится. – По его тону было понятно, насколько он разочарован. – Ты не понимаешь…».
И Саймон был прав. Я не понимала этого. Как и теперь не понимала, почему он не может подождать нас с Кейти десять минут.
– Удачи! – кричит он Кейти, направляясь к выходу. – Срази их наповал!
– Волнуешься? – спрашиваю я, когда мы идем к станции метро.
Она молчит – и такого ответа мне достаточно. Кейти прижимает к себе папку с десятком фотографий, стоивших целое состояние. На каждом снимке Кейти в другом наряде и с другим выражением лица, но на всех она прекрасна. Саймон оплатил ей фотосессию в подарок на восемнадцатилетие, и, по-моему, я еще никогда не видела ее такой счастливой.
– Не уверена, что смогу справиться с очередным отказом, – тихо говорит она.
Я вздыхаю.
– Это нелегкое дело, Кейти. Боюсь, тебе не раз еще придется выслушивать отказы.
– Вот спасибо. Приятно, что собственная мать верит в меня. – Она трясет головой, и по ее виду понятно, что она бы уже убежала, если бы нам было не по пути.
– Не надо, Кейти. Ты же знаешь, что я имею в виду.
У входа на станцию «Кристал Пэлас» играет на гитаре девушка с дредами, и я привычно здороваюсь с ней, сунув руку в карман за монетками. Ее зовут Меган, она чуть старше Кейти. Я это знаю, потому что однажды разговорилась с ней. Родители выгнали ее из дома, и она перебивается с квартиры на квартиру у друзей, просит милостыню и стоит в очередях за бесплатной похлебкой в благотворительных фондах в Брикстоне и Норвуде.