Лаки бессмертный. Гексалогия
Шрифт:
Покачивало слегка ритмично и монотонно, но стука колес по рельсам не слышно.
Лаки открыл глаза в полной темноте, было прохладно, как в холодильнике. Воняло дохлятиной…Болело горло и в груди клокотало. Попытавшись поднять руки, он обнаружил что находится в пластиковом мешке. С трудом разодрал пластик ногтями и выбрался наружу. Темное пространство. Вонь еще сильнее…
От усилий закашлялся до боли в груди. Выплюнул что то омерзительно скользкое. Вытер рот дрожащей рукой. Потрогал бок. Дырка затянулась.
Осталось выяснить: где он и куда движется этот вагон.
«Это же монорельс!»
Вокруг пластик. Мешки, вроде того из которого он выбрался. В мешках твердое и холодное. Лаки нащупал чью-то голову. Еще…
Он в вагоне монорельса среди трупов в мешках. Мгновенно вспомнились ночные поезда. Вот и разгадка! Ночью вывозят трупы из города. В большом городе много смертей и много трупов каждый день! На старом кладбище уже не хоронят, а про новые Лаки не слышал. Вообще слово «похороны» у жителей Нанджонга не в ходу!
Куда его отвезут? В горы, в брошенные шахты? Кремировать? Или просто забросить глубоко на дно шахты? Он, завернувшись в мешок, смотрел в темноту и думал о прошлом. Будущее ясно. Добраться до места. Незаметно выбраться из вагона и найти способ вернуться в Нанджонг. Он умер и он вышел из клана Хутонг.
Не мало ли времени он дал Саймону? Решиться ли старик приземлиться на набережной? Курьер класса «Вентура» мог сесть где угодно. Только после старта земля будет здорово загрязнена…Орбитальная оборона Лутанга была совсем слабой. Курьер легко пройдет незамеченным и космопорт не нужен.
«Я слишком долго здесь прожил…Я начал врастать…Я забыл о звездах и своей мечте…»
Он думал о том, как отреагирует Лек на его исчезновение и появление пяти миллионов батов на счете. Решит что он сбежал. Откупился и сбежал… Пусть…Она легко сможет исполнить свою мечту. Стоит только ей позавидовать!
Лаки продрог до костей, когда поезд наконец замедлил ходи со скрипом и лязгом остановился. Он забрался в угол вагона и прикрылся мешком.
Сначала появился тусклый свет, а потом два грузчика в грубых робах с защитными респираторами на лицах. Брали вдвоем мешок и бросали на транспортер.
Грузили как дрова. Пыхтели, бормотали что-то. Он быстро отключил обоих и выбрался из вагона. Под ногами рифленый, ржавый пол, гудит транспортер с желобами. В конце наклонного тоннеля свет и тянет теплом.
Пожав плечами, Лаки сел на ленту транспортера и поехал вниз. «Хотя бы для начала согреюсь…» Внизу шла работа. Трое парней не покладали рук. Тела мертвецов вытряхивали из мешков и тут же загружали в металлическую воронку. Голый живой труп, выехавший прямо в их руки с улыбкой на губах вызвал бурную реакцию. Грузчики завопили и разбежались кто-куда.
«Вот же нежные создания!»
Лаки заглянул в жерло воронки. Там что-то скрежетало и двигалось с чавканьем. Смердело оттуда блевотно. Спустившись по лесенке этажом ниже, Лаки нашел в комнатке в шкафах одежду и обувь. Если рубашку и штаны с трудом натянул, то подходящего размера обуви не оказалось. Все мало! Пройдя дальше он понял суть системы. Трупы людей перерабатывали
Он вспомнил рыбу, что с удовольствием ел все эти месяцы и проглотил комок в горле.
Кто-то здорово придумал. Безотходное производство! Люди едят рыбу, а рыба ест людей! Вот почему никто не любит говорить о ночных экспрессах!
Люди Нанджонга знают как и где закончится их жизненный путь и это их совсем не радует… Лаки долго плутал по металлическим лабиринтам. Ноги совсем утратили чувствительность…Увидев кабину лифта в сетчатой шахте даже не обрадовался. Устал смертельно! Он поднялся до самого верха и вышел на платформу, почти такую же как на их станции. У платформы стоял пассажирский состав чисто помытый и пахнущий дезинфекцией. Чем он отличался от грузового? Наличием окон и сидений. Если убрать сиденья и закрыть окна глухими щитами, то можно грузить трупы.
Забавно…Туда живых людей, обратно — мертвых! Восходящее солнце окрашивало скалы в оранжевые тона и блестело в чисто вымытых стеклах. Лаки вошел в последний вагон. забрался с ногами на заднее сиденье и обняв колени, задремал…
Проснулся от шума. В вагон вливалась толпа мелких клерков и незначительных чиновников, спешащих на работу. Лаки с трудом пробился против течения и выскочил на платформу за пару секунд до закрытия дверей. Оказалось что он проехал свою станцию. Внизу и вокруг незнакомый район. Спустившись вниз с эстакады под удивленными взглядами дежурных «толкачей», он пошел по улице, в направлении к Секонгу. Через полчаса его попытались ограбить два крупных парня с ножами-бабочками. В итоге он разжился курткой, парой разношенных туфель и гостью мелочи. Ножи-бабочки достались ему бонусом. В лавке пекаря он обменял один нож на две булки с рисовой начинкой. Сухой рис застревал в горле, но уж очень был силен голод. Еще через десять минут на него набросились из подворотни пятеро злобных как псы подростков. Вторую булку выбили из рук на грязный тротуар.
Лаки немного разозлился и гнался за малолетними бандитами два квартала, награждая их тощие задницы пинками от души.
Второй нож он отдал развозчику булок и тот довез его на своем трехколесном байке до набережной Секонга. Ничего не изменилось под солнцем Тубан. Все также несла свои воды широкая река, все также сновали по ней суда и суденышки…Прошло шесть дней, как он отплыл отсюда на катере. Завтра там приземлится в обеденное время Саймон. Если все пойдет так как задумано. Возвращаться в дом к Лек или в штаб к Чонгу не собирался. Умер, так умер!
Он спустился вниз к воде и за обед помог бригаде мусорщиков с погрузкой мусора. Суп из рыбных плавников и впрямь редкое блюдо и очень сытное если туда добавить побольше риса, моркови и вкусных корешков, названия которым он не знал.
Когда сытый и вполне довольный собой дремал на солнышке, его опять попытались ограбить. Молча сунули нож к боку и начали шарить по карманам. Два грязных упыря!
Лаки отобрал нож и сломал одному из них палец, а второму руку в запястье. Слишком уж резвый оказался.