Латая старые шрамы
Шрифт:
? Что за глупости. Это всего лишь фортепиано. Уверена, играй здесь целый оркестр, и его не было бы слышно снаружи.
Глупая курица! Уверена она. Взять бы за шкирку и купнуть в сугробе под окошком. А потом сыграть что-нибудь бравурное, пока выбирается – пусть послушает. Жалко только, я в музыке не силён.
? Получается, я обладаю поистине уникальным слухом. Потому что даже у коновязи умудрился различить, как вы играете.
Я прошел вглубь помещения и с подозрением огляделся. Ну вот, так и думал. Чехлы, все эти годы закрывавшие диван и стулья, исчезли, а на столе откуда-то появилась салфеточка. Кружевная. За что?!На мое заявление строптивая дамочка лишь закатила глаза и презрительно фыркнула. Я поневоле сжал кулаки, подумал, что свидетельницу в детстве явно мало пороли, и поинтересовался сквозь зубы:
?
? Прелесть, ? поправила она. ? Так стало намного уютнее. Не находите?
И, пока я багровел и выискивал уничижительный ответ, опередила:
? Не благодарите.
С милым выражением на красивом личике анья повернулась к фортепиано и вознамерилась продолжить игру.Кажется, в этот момент я примерно понял, как видит мир разъяренный бык. Всяко, красного вокруг изрядно прибавилось. Так до сих пор и не прекратившаяся головная боль дернула виски, точно туда кто гвозди вбил, а я в бешенстве отшвырнул кусок кружева. Подлетел к девице, смахнул с пюпитра пожелтевшие ноты, оставшиеся от старого хозяина, и со всей дури захлопнул крышку. Внутренний голос запоздало шепнул, что сломанные пальцы кузины Дорсана ? это не иначе, как конец моей служебной карьеры. Впрочем, делать что-то было поздно, и только быстрая реакция дамочки спасла ей руки.Она пораженно подняла на меня ставшие круглыми глаза, побледнела и, заикаясь, выдавила:
? Вы… вы… мужлан!
Вскочила с банкетки и, подхватив изумрудные юбки, вылетела из столовой, чем-то напомнив мне большую яркую бабочку. Мда. Чувствую, скучать мне ближайшие дни точно не придется. А потом я глухо застонал и чуть не прокусил губу, чувствуя, как позвоночник сам по себе принялся завязываться в узел. Похоже, без обезболивающего сегодня не обойтись.
Глава 5
Роксана
Гад! Козел! Деспот! Тиран!
Это нельзя. То нельзя. Туда не ходи. То не трогай. И шагу в сторону не даст ступить. А я еще, как дура, весь день убиралась. Комнату свою в порядок привела. И столовую большую. Пыль вытрясла, проветрила. Даже камин сама запалила! А он, вместо благодарности, лишь отчитал!Грубиян невоспитанный!Да как он вообще посмел на меня голос повысить?! Я же женщина. Ни один мужчина не имеет права со мной так обращаться! Вот приедет Рилл… И что я сделаю? Стану ябедничать ему, словно девчонка малолетняя? Пффф… Нет уж! Надо предпринять что-то посерьезнее. Придумать, как поставить этого наглеца на место. Ему это с рук так просто не сойдет!Я скрипнула зубами и решительно схватилась за перила. Буквально взлетела вверх по лестнице и, преодолев небольшой коридор, вбежала в свою комнату. С размаху хлопнула дверью, вымещая на ней накопившуюся злобу.Пожалуй, никому прежде еще не удавалось настолько меня разозлить. Безумно хотелось разорвать что-нибудь, швырнуть в стену подушкой, а лучше вазой. Или разбить вдребезги дорогой сервиз. Интересно у господина ингирвайзера имеется сервиз?!Сознание тут же услужливо подбросило картинку, как капитан Фрей попивает чаек из тонкой фарфоровой чашечки, и рвущийся из горла рык сменился истерическим хохотом.Я с ходу плюхнулась на постель и только в этот момент заметила два аккуратных свертка на краю кровати. А следом за вещами и глиняный горшочек на низеньком прикроватном столике.
Мысли мои мгновенно свернули в сторону еды. Тот перекус, что был в первой половине дня, и нормальным обедом-то не назовешь, а потому сейчас я была голодна, как волк. Тут же открыла крышечку и, вдохнув пряный аромат запеченного картофеля с грибами, набросилась на лакомство. О столовых приборах этот мужлан, разумеется, не позаботился, а потому пришлось есть прямо руками. Можно было, конечно, спуститься в кухню, но пересекаться лишний раз с хозяином дома не было никакого желания. Да и блюдо было еле теплое, а потому обжечься мне не грозило.Расправившись с ужином, совершенно неприличнейшим образом облизала пальцы, а потом и вовсе вытерла руки о белую кружевную салфетку, покрывавшую комод. Все равно та отжила свой век.
Дальше взялась за свертки. Развязала бечёвку, сдернула хрустящую бумагу и тут же недовольно скривилась. Внутри оказалось какое-то изрядно поношенное тряпье.
Капитан оказался не одет. Точнее, не так, чтобы совсем не одет. На нем не было рубашки и привычных высоких сапог. Лишь мягкие домашние штаны свободно висели на бедрах.Я глянула на его босые ступни и подивилась, как он не мерзнет – полы здесь просто ледяные. Невольно передернула плечами и зябко обхватила себя руками, сунув прихваченные платья подмышку. Из комнаты веяло теплом, а вот стоять в коридоре было совсем не жарко. Однако, представшее зрелище стоило того, чтобы немного померзнуть.Мужчина стоял спиной к двери и не мог меня видеть. И я воспользовалась этим случаем, чтобы поподробнее рассмотреть эту самую спину, широкую, тренированную, с чуть смуглой кожей, на фоне которой были хорошо видны белесые полоски старых, давно заживших шрамов. Совсем не таких, как на лице. И как он только умудрился их получить, в наше-то мирное время? Видимо, работа куратора по инородным вторжениям и впрямь крайне опасна.Меж тем, пока я занималась лицезрением прекрасного, капитан Фрей уселся за стол, боком ко мне, и открыл стоящий рядом чемоданчик. Внутри оказались медицинские инструменты. Рейнар выудил оттуда ампулу, следом здоровенный шприц с иголкой наконечником, и у меня похолодело внутри.
Что, вшивый пес его задери, он собирается делать?Долго этим вопросом задаваться не пришлось. Рейнар ловко стянул предплечье резиновым жгутом и, водрузив локоть на стол, ввел содержимое шприца в вену.Да, зрелище не для слабонервных. И уж точно не для благовоспитанных девиц.Я облегченно выдохнула, когда он убрал инструменты и закрыл чемоданчик, но, как оказалось, укол – совершенно не то, чего стоило бояться. Мужчина развернулся лицом ко мне, и я судорожно зажала род ладонью, пытаясь подавить рвущийся наружу крик.
Жуткие раны на лице были не единственными на его теле. Вся правая половина грудной клетки, плечо и ребра были исполосованы такими же страшными отметинами. Длинные росчерки кроваво красных язв. Будто кто кнутом стегал, прицельно сдирая кожу.Мать Прародительница, за что?Я глубоко вдохнула, пытаясь унять головокружение и тошноту, внезапно подступившую к горлу. Схватилась за стенку и медленно сползла на пол, понимая, что не в силах держаться на ногах.Вдох-выдох, вдох-выдох. И пульс, бешено колотящийся в висках.Главное, чтобы меня прямо тут не вывернуло, иначе, мало того, что выдам себя, так еще и запачкаю единственное приличное платье. Нет, надо взять себя в руки, успокоиться. Но стоило мне поднять глаза от пола и вновь глянуть на стоявшего по ту сторону двери мужчину, как мне вновь стало дурно.
Изуродованное тело выглядело ужасно. И даже со своего места я могла различить, что особенно глубокие раны кровят, гноятся. А когда ингирвайзер взялся за полотенце, окунул его в тазик с какой-то жидкостью и, зашипев от боли, приложил к животу, я поняла, что больше не могу смотреть. Вскочила с холодного пола и, не заботясь о том, что меня могут услышать, унеслась прочь.Свою комнату закрыла на замок, будто он мог отгородить меня от увиденного, выдернуть из головы неприятные мысли и жуткие воспоминания. Наскоро стянув с себя платье, забралась под холодное одеяло, укуталась с головой, так, чтобы меня было не видно и не слышно.И зачем я только туда полезла? Дура! Теперь век не смогу избавиться от этой жуткой картинки, что раз за разом встает перед глазами. И тело все еще дрожит от страха. А глаза щиплет от подступивших слез, которые я даже не пытаюсь сдержать. Тихий же вой попросту затыкаю подушкой, вновь и вновь проклиная себя за чрезмерное любопытство. Оно, как говорится, еще никого до добра не доводило.