Шрифт:
Азимов Айзек
Лаууи Старр и луны Юпитера
Айзек АЗИМОВ
ЛАККИ СТАРР И ЛУНЫ ЮПИТЕРА
1. НЕПРИЯТНОСТИ НА ЮПИТЕРЕ-9
Юпитер, правильный кремового цвета шар, выглядел вдвое меньше, чем наблюдаемая с Земли Луна. Он безнадежно уступал последней в яркости, что, однако, не мешало ему являть собой прекрасное зрелище.
Светильники были выключены; тусклое свечение планеты едва обнаруживало находящихся в рубке Лакки Старра, задумчиво смотревшего на экран, и его компаньона - Бигмена.
– Будь
В Джоне Бигмене Джонсе, которого все обязаны были величать не иначе, как Бигменом, - а то плохо будет!– было пять футов и два дюйма роста, если не сутулиться. Джон Бигмен Джонс недолюбливал все крупное за исключением Лакки, и он воскликнул в сердцах:
– А что толку! Никто ведь не может сесть на него! Даже приблизиться!
– Сесть, возможно, мы никогда и не сядем, но приблизиться сумеем наверняка. Как только построим аграв-корабли.
– Что имеет состояться вот-вот, при активном участии шустрых сирианцев, - пробурчал Бигмен.
– Поживем-увидим...
– Проклятье!– вдруг взвился Бигмен, с силой ударяя кулачком по ладошке.– Долго еще мы тут будем прохлаждаться, а Лакки?
Они находились на "Метеоре", корабле Лакки, и двигались по орбите синхронно с Юпитером-9, самым удаленным из спутников планеты.
Юпитер-9 висел перед ними на расстоянии тысячи миль. Вообще-то он назывался Адрастея, но, как не входящий в число самых крупных и близких сателлитов, подвергся нумерации. Этот астероид 89 миль в диаметре выглядел отсюда гораздо внушительней своей гигантской планеты.
Поверхность его представляла собой нагромождение уродливых серых скал - типичная для пояса астероидов картина, какими Лакки с Бигменом были давно и по горло сыты. Пожалуй, только одним выделялся он среди других спутников - тем, что внутри, под его коркой, тысячи людей и миллиарды долларов работали над созданием антигравитационных кораблей.
Лакки молча разглядывал Юпитер с его восхитительными цветными поясами - как будто ребенок, обмакнув пальцы в акварель, протащил их по уже готовому рисунку и оставил светло-розовые и зеленовато-голубые следы. Не верилось, что все это неживое...
– Эй!– Голос Бигмена вернул Лакки к реальности.– Ты мне ответишь наконец? Сколько, я спрашиваю, нам еще торчать тут?
– Бигмен, ты ведь прекрасно знаешь - до тех нор, пока не явится Донахью.
– А с какой стати мы ждем его, можно узнать?
– Он просил.
– Ах вот оно что! Он просил! А кто он такой? Кем считает себя наш дорогой друг?
– Он считает себя руководителем аграв-проекта, - терпеливо объяснил Лакки.
– Но ты же не обязан ему подчиняться! Или не так?
Бигмен имел ясное представление о
– Терпение, Бигмен, терпение.
Бигмен что-то пробурчал себе под нос и, чтобы хоть как-то изменить обстановку, решительно включил свет.
– Или мы весь день будем пялиться на твой Юпитер?!
Он прошел в угол пилотской кабины, туда, где стоял герметически закрытый резервуар с водой. В нем сновало небольших размеров существо. Лицо Бигмена мгновенно расплылось в счастливейшей улыбке, и нежность вытеснила все остальные чувства: В-лягушка действовала так на всех без исключения.
Эта кроха была родом из теплых океанов Венеры. Временами казалось, что состоит она из одних глаз и лапок. Зеленое ее тельце действительно походило на лягушачье. Глаза блестели, как две черных смородины, а кривой не то нос, не то клюв открывался и закрывался совершенно бессистемно. Когда Бигмен слегка постучал по крышке, шесть лапок В-лягушки, только что втянутые, расправились, как складная линейка, и обнаружили изрядную длину.
Маленький уродец, что там говорить. Но человек, склонившийся над ней, в эту минуту не представлял себе ничего прекраснее, что объяснялось особыми свойствами В-лягушки.
Бигмен осторожно проверил цилиндр с двуокисью углерода, насыщавшей воду, и посмотрел на красную нитку термометра.
– Хватит ли ей травы, Лакки?– вдруг встревожился он, и В-лягушка, словно иллюстрируя реплику, перекусила клювом тонкий стебелек венерианского растения и принялась неспешно его пережевывать.
– До высадки на Девятый - должно, - успел ответить Лакки. Прежде чем они, оба одновременно, задрали головы, услышав резкий сигнал вызова.
Лакки быстро произвел необходимую подстройку, и на экране возникло строгое усталое лицо.
– Я - Донахью.
– Да, господин директор, - ответил Лакки.– Мы ждем вас.
– В таком случае, приготовьте переходной шлюз.
За последние недели Лакки уже привык видеть такие лица с выражением явной обеспокоенности и большого внутреннего напряжения. Такое лицо было и у Гектора Конвея, Главного Научного Советника...
Лакки был для него как сын, и потому надобность подчеркивать конфиденциальный характер беседы отпала сама собой. Конвей, всегда такой цветущий, в короне седых волос, уверенный в себе, великодушный и любезный, был в тот раз мрачным и подавленным.