Легенды неизвестной Америки
Шрифт:
Она поняла мою мысль.
«Сорок. Я сорок пятого года рождения».
Мы уже добрались до чердака. Тут было темно, пыльно и сухо. Были бы дети — получилось бы отличное место для шпионских игр. Мисс Карпентер со скрипом открыла старинный шкаф.
«Вот, — сказала она. — Тут семейный архив. Ничего такого, что бы стоило скрывать, нет, так что изучайте».
Я уже начал радоваться. Нечасто встречались столь покладистые клиенты. Я повернулся к ней.
«Работа займёт у меня несколько дней. Оплата — по результату». — «Сколько?»
Я
«Меня устраивает, — сказала она и протянула мне пятидесятидолларовую бумажку. — Хватит на расходы на пару дней?» —«Конечно». — «Тогда можете приступать. Сейчас я покажу вам вашу комнату и объясню, как пользоваться горячей водой. Тут старая система».
Мне положительно нравилась эта работа. Несколько оплачиваемых дней среди природы, в старом доме. Но меня серьёзно беспокоил один вопрос: впервые в жизни я столкнулся с чем-то, чему не мог сразу найти объяснения. Попросту говоря, мне было страшно.
***
Один из важнейших законов нашей работы — не верь клиенту. Клиент сказал, что виновата бабушка, — будь уверен, виноваты трубы канализации. Или разболтавшийся бойлер в подвале. Поэтому после обеда я приступил к исследованию комнаты. Обед был скромный, но приятный — курица, гарнир, даже десерт. Женщины вроде мисс Карпентер обычно очень религиозны, моя же клиентка даже не помолилась перед едой. Просто пожелала мне приятного аппетита и приступила. Ела она обычно, не слишком аккуратно, часто вытирая рот салфеткой. Ожидаемой чопорности в ней не было ни на йоту.
С разрешения хозяйки я немного прибрался в комнате её бабушки. Кстати, чтобы не отвлекаться потом, скажу, что хозяйку звали Селена, её мать — Фанни, а бабушку — Маргарет. В общем, не обыденные «джоан» или «кэти».
Я вытер стол, открыл окно и проветрил, убрал пачку старых газет куда подальше. Потом повторил тот же эксперимент, который провёл при Селене.
O, how I faint when I of you do write,
Knowing a better spirit doth use your name,
And in the praise thereof spends all his might…
Тут я понял, что дальше хочу написать писать другой сонет. Я отлично помнил следующую строку «To make me tongue-tied, speaking of your fame!», но рука сама выводила другие слова. И я отдался на волю провидения. Точнее, привидения.
«Not marble, nor the gilded monuments — писал я, — of princes, shall outlive this powerful rhyme…»
Усилием воли я прервался. А потом задал (точнее, написал) простой вопрос:
«Кто вы?»
И моя рука начала выводить ответ — изящным женским почерком, тонким, почти прямым, с едва заметным левым наклоном.
«Меня зовут Джейн, мне девятнадцать лет…»
Знаете, бывает такой страх, при котором
Я сразу же встал и отправился искать мисс Карпентер. Я нашёл её в саду. Она опрыскивала какие-то цветы. Заслышав мои шаги, она обернулась и сказала, будто оправдываясь: «Знаете, тут уйма вредителей…»
«Да, — сказал я. — Но у меня к вам вопрос. Срочный». —«Пожалуйста». — «Кто такая Джейн?» — «Хм…»
Она нахмурилась.
«Это сестра-близнец бабушки. Она умерла совсем юной, кажется, захлебнулась в ванной». — «В этом доме?» — «Кажется, да. Точно не знаю. Но, скорее всего, да. Нормальная ванна тут была с самого начала, даже когда не было централизованной канализации. Бойлер поставил ещё прадед, когда строил дом. Он и сейчас тут — вы увидите. Возможно, где-то в документах есть упоминание о смерти Джейн. Я лишь знаю, что у бабушки была сестра-близнец, да и мама моя её никогда не видела, та умерла до её рождения».
Я кивнул.
«Спасибо, мисс Карпентер». — «Селена». — «Спасибо, Селена».
Я вернулся в дом, в комнату — и снова сел за стол. Снова начинать писать то же самое? Но я рисковал получить такой же результат. Благо сонетов Шекспира я наизусть помнил много и мог оперировать ими как языком общения с духом.
Чёрт, обругал я себя тогда. Я же никогда ни в каких духов не верил, а тут буквально за несколько секунд поверил. Надо было найти резонное объяснение. Но прежде чем его искать, стоило всё-таки исследовать явление.
Кстати, вы можете задать вопрос, откуда я знаю наизусть сонеты Шекспира. Так вот, я их целенаправленно выучил. Из них очень удобно выдирать различные загадочные фразы при общении с помешанными на духах. Больше никаких стихов я наизусть не знаю, но сонетов хватает с запасом. Спрашивает у тебя какая-нибудь маразматическая старушка что-то вроде «так что, тут и в самом деле дух моего умершего мужа?», а ты ей: «Будь так умна, как зла. Не размыкай зажатых уст моей душевной боли…»И всё: старушка покорена и готова платить вдвое больше, чем нужно на самом деле.
Я снова взял тетрадь, потом подумал — и отложил её. Мне показалось стоящей идеей написать следующий сонет в собственном блокноте. Может, это тетрадь виновата, а не комната?
If thou survive my well-contented day,
When that churl Death my bones with dust shall cover…
К слову «cover» моя рука уже выводила другие слова:
O, how much more doth beauty beauteous seem
By that sweet ornament which truth doth give!..
Я оторвал руку от блокнота. Надо было прекращать забавы с сонетами Шекспира, а писать простыми словами. Обычным языком.