Легенды Оромеры. Великий Орёл
Шрифт:
– Не ломись поперек батьки в пекло! Вы как здесь оказались? И почему н нашем языке говорите? – это уже в сторону пришельца.
– Летел, летел и оказался. Я тут уже давно летаю, переводчик настроил, - зелененький, видимо решив, что эта безумная компания не опасна, спрятал за пояс фиговину, в которой Костя без труда опознал классический же бластер из комиксов. Мозг парня отказывался воспринимать происходящее на полном серьезе, все казалось куском непонятной комедии или космической оперы, среди которой они оказались.
Эми, напротив, была
– Вы потерпели кораблекрушение? У вас порвались паруса? Давайте, мы вас проводим, в столице есть прекрасные ткаческие мастерские, там сделают любую вещь.
Пришелец выпучил глаза на девушку, потом смысл сказанного дошел до него через дебри перевода и он отмахнулся:
– Такого там не сделают, сломался «гржжимывх».
Смысл непонятного слова дошел до Эмилии как «мозг, управляющий ходильным огнем». До Кости перевод дошел как-то совсем по другому, отчего он оживился и попросил уточнить, как этот «гржжимывх» выглядел.
– Зачем тебе это знать? – грустно произнес человечек, - Вы, аборигены этой отсталой планеты ничего сложнее кофеварки не видели.
Эмилия вспомнила медный узкогорлый ковшик, в котором дома варили кофе и обиделась:
– У нас паровые машины есть! Мы не отсталые!
– О том я и говорю, - совсем пригорюнился зелененький.
– Хорош кукситься, показывай, - скомандовал Костя, отпихивая любопытную зубастую морду своего ящера.
Инопланетянин совершенно по человечески пожал плечами и нырнул обратно в люк своей тарелки. Через минуту вышел снова и протянул парню на ладони обыкновенный процессор:
– Вот смотри, разве у вас есть такие высокие технологии? Для вас что «гржжимывх», что «куозимиза» на ножках – все одно непонятно.
Костя, решив не обращать внимания на непонятную «куо-чего-то-там», а заодно на снисходительный тон пришельца, приосанился:
– Кремниевый?
У инопланетянина и без того большие глаза полезли на лоб:
– Ты знаешь что такое «гржжимывх»?
– Более того, у меня такой есть, и как нарочно, совершенно ненужный! Только там программа под «Газель» стоит, под тридцать три-ноль два-ноль два.
– Можно программу списать с оставшегося целого, не проблема, но при чем здесь антилопа? – зелененький дико посмотрел на парня.
– Забей. Только бэкашки у меня с собой нет, он довольно далеко.
Инопланетянин заметно погрустнел, расстроенный.
– Но ты не парься, мы тебе скажем, куда идти. Или во, Ворон, дружище, отвезешь зеленого к бабке? И обратно? А мы потихонечку по дороге пойдем, ты потом догонишь. За день-другой все равно далеко не уйдем, а ты одна нога здесь, другая там, а?
Ворон восторженно закивал, явно предвкушая обильный обед у доброй женщины. С его скоростью он будет на месте через пятнадцать…
Потом сгружали Костин багаж, суетливо грузили мелкого пришельца в высокое седло, давали напутствия и передавали приветы. Эми все порывалась заглянуть внутрь тарелки, но даже маленькая она сумела только вползти на коленках в шлюз, покрутить там головой и задом выползти обратно.
Все равно увиденное ее поразило, что в сборах и погрузке она почти не принимала участия, лишь восторженно таращилась на чудо инопланетной техники.
Уже, глядя вслед резво удаляющемуся динозавру, Эмилия огорченно всплеснула руками:
– Ой, а как зовут его, мы так и не спросили.
***
...Утро выдалось не по сезону ласковым. Пребывая в наибодрейшем расположении духа, Оддбэлл насвистывал «Крошку Хелон на водушном шаре» и следил за почти облетевшими кронами деревьев, лениво проплывающими внизу.
Город решили не прочёсывать пешком — слишком много времени на это уйдёт — а облететь прямо на дирижабле, держась на небольшой высоте. Так и видно гораздо лучше, и времени уйдёт меньше. Ну и дополнительное зрелище для местных зевак. Когда ещё дирижабль так близко увидят! Праздник же всё-таки, пусть радуются. Им диковинка, нам — плюсик в карму.
И мистер Оддбэлл, отрегулировав форсунки баллонов так, чтобы дирижабль шёл на минимально возможной для устойчивого полёта высоте, повернул штурвал, направляя воздушное судно к городской стене.
Восточные ворота были распахнуты настежь, и перед ними выстроилась очередь не меньше мили длиной. Кареты, дилижансы, пролётки, телеги, локомобили, всадники, просто крестьяне — огромная пёстрая змея из людей и их транспортных средств колыхалась, сокращалась, растягивалась, и медленно, но неуклонно двигалась, втягиваясь в ненасытную раззявленную глотку столицы. Перед самыми воротами суетилась усиленная смена стражи: проходные налоговые сборы были сегодня крайне обильными, и стражники буквально сбивались с ног, перебегая от одного транспорта к другому. Кто-то из стражников заинтересовался приближающимся дирижаблем, махнул алебардой, что-то прокричал... С тем же успехом он мог бы попытаться взять налог вон с того пролетающего над стеной голубя.
Оддбэлл усмехнулся и покачал головой.
– Вот странно, да?
– обратился он к Оберону, - Сколько живём в этих землях оборотнями — а я ни разу не слышал, как организован сбор налогов с тех, кто не идёт в ворота, а перекидывается и спокойненько себе пролетает над ними?
Лоцман хотел что-то ответить, но не успел. В дверь гондолы не громко, но уверенно постучали.
Оддбэлл с Обероном переглянулись с выражением лиц, похожим на то, которое изображают на сцене бродячие актёры в комических миниатюрах про двух незадачливых друзей-сыщиков: «Нич-чего не понимаю!». Оберон подошёл и решительно открыл дверь с таким видом, словно твёрдо приготовился, входя в собственный дом, увидеть там стоящий под парами огромный грузовой локомобиль, готовый двинуться с места.