Летопись России. Дмитрий Донской и его время
Шрифт:
«Тоя же нощи, утру свитающу месяца Сентября въ 8 день, на праздник Рожества пречистыа Богородицы, и возходящу сълнцу, бысть мгла велия но всей земле, аки тма, и до третьяго часа дни, а потомъ нача убывати» [281] . Три часа дня, по нашему времяисчислению — где-то около девяти часов утра [282] . Большой туман, окутавший всю местность, затруднял боевому построению войска, но лишь только мгла начала проясняться, заиграли трубы, сзывая свои отряды и полки под развивающиеся стяги. Дмитрий Иванович лично объехал каждый полк, обращаясь к воинам, призывал постоять за православие, выполнить свой последний долг. «Господа ради и пречистыа Богородицы и своего ради спасения подвизайтеся за православную веру и за братию нашу! вси бо есмы от мала и до велика братиа едини, внуци Адамли, родъ и племя едино, едино крещение, едина вера христианская, единаго Бога именемъ Господа нашего Иисуса Христа, въ Троице славимаго, умремъ в сий часъ за имя Его святое, и за православную веру и за святыа церкви, и за братию нашу за все православное христианьство» [283] . Обращаясь так к воинам, Дмитрий Иванович не различал ни москвичей, ни белозерцев, пи ярославцев… Перед ним были единые православные, русские, плечом к плечу стоящие сейчас в рядах, готовые умереть за общее дело, «и укрепишася и мужествени быша, яки орлы летающе и яко лвы рыкающе на Татарьскиа полкы» [284] .
281
ПСРЛ. Т. XI. С.58.
282
Кирпичников А.Н., Указ. соч. С.107.
283
ПСРЛ. Т. XI. С.58.
284
Там
Если русские полки стояли уже на Куликовом поле, то ордынцы ещё только подступили к нему; вот почему всю ночь их войска были в движении, вот почему «клич и стук велий» слышали Дмитрий Иванович и Дмитрий Боброк В районе Красного Холма, в водоразделе рек Курца, Смолка, Нижний Дубяк Мамай располагал своё войско. Зная от дозорных, что в нескольких километрах перед ним стоит готовое к сражению войско, он лихорадочно решал для себя вопрос: либо принять бой сейчас, не разобравшись в диспозиции, либо всячески его оттянуть, выждал, время, когда соединятся союзники, когда будет более благоприятная для ордынского войска обстановка. И вот здесь резкое и решающее слово сказал сторожевой полк. Для Дмитрия Ивановича очень важно было, чтобы сражение состоялось сегодня, в один из самых святых русских православных праздников, пока не подошли ещё войска Ягайло, находящиеся в двух днях пути, именно на местности более благоприятной русским полкам, нежели ордынским. Нужно было раздразнить соперника, обозлить его, заставить, бросив, всё, ринуться в схватку, и тогда уже битву не остановить. Эту задачу выполнил сторожевой полк. Состоящий из храбрецов, опытных и умных воинов, ловких наездников, он наскоками нападал на строящиеся войска, сшибался с татарскими дозорами, всячески вовлекая их в бой. В «Летописной повести о Куликовской битве» есть даже сообщение, что сам Дмитрий Иванович принял участие в этих стычках: «В урочный час сперва начали съезжаться сторожевые полки русские с татарскими. Сам же князь великий напал первым в сторожевых полках на поганого царя Теляка, называемого воплощённым дьяволом Мамая. Однако вскоре после того отъехал князь в великий полк…» [285] . Представляете, как важен был для Дмитрия Ивановича этот момент, если себя он делает приманкой. Увидев Великого князя, многие татары рванули, нарушив строй, попытать счастья, а за ними тронулось и всё войско.
285
Летописная повесть… С. 123.
«И бывшу уже часу шестому (примерно 12 часов), о самый полдень, снидошася, и се внезапу сила велика татарская нападе на передовой его полк» [286] . Сторожевые отряды, сделав своё дело, влились в другие полки; теперь наступило время сражения основных сил. «На том поле силныи тучи ступишася, а из них часто сияли молыньи и гремели громы велицыи. То ти счупишася руские сынове с погаными татарами за свою великую обиду. А в них сияли доспехы злаченые, а гремели князи руские мечьми булатными о шеломы хиновские» [287] — как сказочен и поэтичен мир «Задонщииы», с какой глубокой проникновенностью передаёт поэт те события! Как переживает он за русское воинство!
286
Татищев В.Н. Указ. соч. С. 146.
287
Задонщина // Памятники ли гературы Древней Руси XIV — сер. XV вв. М., 1981.
Дмитрий Иванович из Сторожевого полка возвратился в Большой полк. И вот здесь происходит во многом необъяснимая метаморфоза, действие, являющееся загадкой для многих поколений историков. Мы помним, что в Большом полку размещалась ставка Великою князя. Отсюда из-под великокняжеского знамени должен был руководить битвой Дмитрий. Об этом, очевидно, было решено на военном совете перед битвой. Но Дмитрий Иванович изменяет этому решению. Он пожелал лично принимать участие в самых горячих точках, воодушевлять воинов своим примером. С этой целью он отдаёт бразды правления Большим полком Михаилу Андреевичу Бренку. своему любимцу, «и тому веле всести на копь его, и приволоку свою царскую возложи на него, и всею утварию царскую украси его, и то свое великое знамя чер-мное повеле рынде своему надъ Миха-иломъ Андреевичемъ Бренкомъ возити» [288] . У Великого князя появился двойник, которого могли видеть как свои воины, так и противники. А сам князь «хотя полки управляти и, где потреба явится, помосчь подавати» [289] . Как оценить эти действия Великого князя? И что значит этот камуфляж с переодеванием? Попытка спасти себя, подставив под удар другого? Ведь всем понятно, что в первую очередь противник будет стремиться обезглавить армию. Если это так, то Дмитрий сознательно обрекал своего любимца на гибель. Но гибель вождя практически всегда приводила к панике в войске, и в результате — к поражению. Такая ситуация сложится через некоторое время и в Большом полку после гибели Бренка. Но общей паники не последовало. Вероятно, не об этом думал Дмитрий, передавая знаки княжеского отличия воеводе, и не трусость, желание спастись в этой мясорубке двигали им. Все источники сходятся в том, что Дмитрий Иванович личным примером хотел воодушевлять воинов, оказываясь в самых жарких точках боя. Героизм, личный пример — это хорошо, но зададим другой вопрос: а дело ли это полководца? Для нашего поколения есть классическое объяснение поведения командира, данное Василием Ивановичем Чапаевым, когда командир должен быть в арьергарде, а когда и «впереди на боевом коне». Ведь объясняли же Дмитрию Ивановичу его мудрые бояре и воеводы: «Не подобаеть тебе, великому князю, наперед самому в пълку битися, тебе подобаеть особь стояти и пас смотрити, а нам подобаеть битися и мужество свое и храбрость перед тобою явити» [290] . Мне кажется, что эту ситуацию можно объяснить следующим образом. В отличие от Мамая, который командовал боем, находясь на Красном холме, господствующей высоте на Куликовом поле, с русской стороны такой точки, где можно было бы «Особь стояти и на нас смотрети», не было. И волей-неволей великий князь, чтобы иметь свою информацию, вынужден был посылать своих приближённых в полки и отряды, «яко князи и воеводы, ездясче по полком» [291] , либо ездить туда самому. А переодевание нужно было, с одной стороны, чтобы видели войска, что князь всегда с ними под великокняжеским стягом, и, с другой стороны, чтобы не привлекать внимание ордынцев, отправляясь в подобные разъезды. Так что не трусость князя, а желание самому держать нити правления боем заставили пойти его на подобный шаг. А попадая в гущу боя, уже трудно удержать себя и отличного участия в сражении…
288
ПСРЛ. Т. XI. С.59.
289
Татищев В.Н. Указ. соч С 146.
290
Сказание о Мамаевом побоище. С. 172.
291
Татищев В.Н. Указ. соч. С. 146.
Описывать ход битвы очень сложно. Источники не дают нам возможности (да это понятно и объяснимо) взглянуть на Куликово поле с высоты птичьего полёта, разом объять всё происходящее. Да и сами участники, со слов которых потом писалось об этом событии, каждый видел и знал только то, что происходило с ним. Разве могли воины, находящиеся в засадном полку, описать начало сражения, или те, кто принял первую атаку, рассказать о финале боя и т. д. Поэтому приходится по крупицам собирать все данные, чтобы реконструировать как можно в больших деталях ход битвы, есть некая «зависть» и благодарность великому кинорежиссёру С.Бондарчуку, показавшему сверху ход Бородинского сражения…
«Татарьскаа борзо съ шоломяни грядуще, и ту накы, не поступающе, сташа, ибо несгь места, где имъ разсту-питися; и тако сташа, копиа покладше, стена у с гены, каждо ихь на плещу преднихъ своихъ имуще, передние краче, а задние должае» [292] Первыми в бой рванулись авангардные полки Мамая, в центре — ощетинившаяся копьями генуэзская пехота, на флангах — лёгкая ордынская конница. И вот здесь произошла непредвиденная заминка. Ордынцы нападали «борзо» и при этом не успели оценить, что местность для них слишком мала, чтобы задействовать все силы. Нужна была срочная остановка, чтобы перегруппировать их. Только этим можно объяснить последующий поединок двух богатырей. Иначе выглядит нелогично. Рвущиеся в бой ордынцы на всём скаку останавливают лошадей, чтобы посмотреть и оценить рыцарский поединок. Пока войска располагались на некотором расстоянии друг от друга, велась перестрелка, выезжали отдельные храбрецы похвалиться удалью. История зафиксировала только один такой поединок. «Выеде изъ попку Татарьскаго богатырь великъ зело, и широту велику имея, и мужествомъ великимъ являася; и бе всемъ страшенъ зело, и никтоже смеаще противу его изыти» [293] . С русской стороны на бой вызвался Пересвет-тот инок, которого отпустил с Дмитрием Сергий Радонежский. «Бе же сей Пересвстъ егда вь мире бе, славный богатырь бяше, велию силу и Крепость имея, величествомъ же и широкою всехъ превзыде, и смысленъ зело къ воиньственному делу и наряду» [294] . Итак, Пересвет и Тимур-мурза- татарский великан, кто победит за тем войском и преимущество моральное в начале битвы, «и ударишася крепко толико громко и силно, яко земле потрястися, и спадоша оба на землю мертви и ту конець приаша оба; сице же и кони ихъ въ томъ часе мертви быша» [295] . Начало боя было ничейным.
292
ПСРЛ.
293
Там же
294
Там же
295
Там же
Перегруппировавшись, брдынцы ударили по русским войскам и «бысть брань крепка и сеча зла зело» [296] . Первоначальный удар был нанесён по Передовому попку русских. Новобранцы-ополченцы, составлявшие основу этого полка, не смогли сдержать жестокий и стремительный напор превосходящих сил соперника и большей частью полегли, а частью просто влились в состав Большого полка. Приняв на себя первый удар, Передовой полк перед историей выполнил свою миссию. И тогда в бой вступили основные силы противников. Мамай атаковал на всех направлениях: и по центру, и на флангах. И всё же основные силы были брошены на центр русского войска. «Ломашася копии, яко солома, стрел множество, аки дождя, и пыль закрыта лучи солнечпии, а мечи токмо, яко молния, блистахуся. И падаху людие, яко грава, пред косою, лияся кровь, яко вода, и протекоша ручей. От ржания же и топота конска и стенания язвенных не слышат и было никоего речения» [297] . И не разобрать уже, где тело христианское, а где татарское, люди жестоко уничтожали друг друга, ничего не разбирая; теснота была такая ужасная, что люди умирали не только от оружия, но и под конскими копытами, задавленные навалившимися телами. «И ту пешаа Руская великаа рать, аки древеса сломишася и, аки сена посечено, лежаху, и бе видети страшно зело» [298] . Владимирские и суздальские отряды, составляющие основу Большого полка, стеною встали па пути противника, и хотя уже прорвались ордынцы к великокняжескому знамени и подрубили его, убили Михаила Бренка, князь Глеб Брянский и тысяцкий великого князя Тимофей Васильевич сумели контратаковать и «зело крепце бишеся и не даюсче татаром одолевати» [299] . Дмитрий Иванович оказывался в самых критических участках битвы. Под ним убили одного коня, другого, «и самого великаго князя тяжко раниша, он же едва с побоисча избеже» [300] . Дальше битва продолжалась уже без него.
296
Там же
297
Татищев В.Н. Указ. соч. С. 146
298
ПСРЛ. Т. XI. С.60.
299
Татищев В.Н. Указ. соч С 146.
300
Т ам же.
Мамай попытался массированными ударами опрокинуть фланги русскою войска. Первоначально акцент был сделан на полк Правой руки Но здесь ордынскую конницу встретила бронированная конница Андрея Ольгердовича Легко отбив атаку, они могли бы перейти в кон-наступление, но тогда невольно оголили бы Большой полк, «но не смеяше вдаль гнатися, видя большой полк недвижусчийся и яко вся сила татарская паде на средину и лежи, хотяху разорвати» [301] . Боевая выучка и дисциплинированность победили смутное желание броситься за врагом. Видя бесплодность попыток прорвать правый фланг русских, Мамай бросил силы на полк Левой руки. Здесь атака ордынской конницы была более успешной. Смяв белозерские отряды, ордынцы начали теснить их к берегам Непрядвы, освобождая себе правый фланг и заходя в тыл Большому полку. В этот момент Мамай, посчитав его самым решительным, ввёл в бой все свои резервы. Казалось, вот ещё одно усилие, и русские будут смяты. Это был самый критический момент сражения. На помощь полку Левой руки бросился Дмитрий Ольгердович со своим резервным полком. Перегруппировались и отряды Большого полка, «и ту бысть бой тяжкий, Бывщу же яко девяти часом, и бысть такая смятия, яко не можаху разбирати своих, татаре бо въезжаху в руские полки, а руские в полки татарские» [302] . Каково состояние томившихся в засаде воинов Владимира Андреевича! Сначала только догадываясь, как идёт сражение, затем, когда битва подкатила к дубраве, где прятался запасный полк, видя и желая помочь, как было велико их напряжение и нетерпение! Несколько раз порывался Владимир Ан дреевич вступить в битву, но каждый раз его осаждал опытный Владимир Волынец. «Беда, княже, велика, не уже пришла година наша: начинаай без времени, вред себе приемлеть: класы бо пшеничныа подавляеми, атрьнии (сорняки) ростуще и буяюще над благородными» [303] . Ждал, ждал опытный полководец, когда полностью увязнут татары в русских полках, оголят свой тыл. И вот когда этот момент настал, воскликнул «гласом великым: «Княже Владимеръ, наше время приспе и часъ подобный прииде» [304] . Удар Запасного полка был неожиданным, для уже почти ликующего противника, и столь стремителен и всесокрушающ, что ордынцы дрогнули и заколебались.
301
Т ам же.
302
Т ам же.
303
Сказание о Мамаевом побоище С. 178.
304
Там же.
Вступление в бой новых сил Владимира Андреевича резко воодушевило всех сражающихся русских. Большой полк, взяв в клещи с Запасным полком прорвавшиеся ордынские отряды, с утроенной энергией принялись бить врага. Андрей Ольгердович резким ударом с правого фланга опрокинул противостоящего ему противника. Среди ордынцев началась паника, и они, сминая свою же пехоту, бросились вспять. Вот так оценивает Никоновская летопись состояние оцепенения, овладевшее татарами после нападения на них новых сил: «Увы намъ, увы намъ! Христиане упремудрили надъ нами лутчиа и удалыа князи и воеводы втаю оставиша и на насъ неутомлены уготовиша: наши же руки ослабеша, и плещи усташа, и колени оцепенеша, и кони наши утомлени суть зело, и оружиа наша изринушася; и кто можетъ противу ихъ стати? горе тебе, великый Мамаю!» [305] Мамай попытался остановить бегущие полки, пытался создать защиту Красного холма, но всё уже было тщетно, «абие побеже сам и сусчие с ним, рустии же полцы погнаша во след ихъ; и догнавше станов, ту паки татарове опершися, обаче и ту вскоре сломише и вся таборы их вземше, богатства их разнесоша и гнаша до реки Мечи; ту множество татар истопиша» [306] . Отряды Владимира Андреевича и Ольгердовичей преследовали убегающего противника и только перед закатом солнца возвратились на место битвы.
305
ПСРЛ 1.XI С 61
306
Татищев В.Н. Указ. соч. С. 147.
Страшная картина открылась перед ними. Всё поле было завалено тысячами людей, коней и «всюду реки кровавые протекоша» [307] . Запели грубы, сзывая живых, поднимая раненых; бой кончился, но никто не забывал о войске Ягайло, который мог напасть в любую минуту. Нужно было отдать честь убитым, позаботиться о раненых, быть готовым к нападению нового противника. В эту минуту вспомнили о Великом князе. Владимир Андреевич стал расспрашивать всех: видел ли кто его. Некоторые говорили: «Аз видех его крепко бьющася и бежаша. И паки ведех его с четырмя татарины быощася и бежаша от них, и не вем, что сотворися ему» [308] . Князь Степан Новосильский также сказал, что видел его в бою: «Аз видех его пеша с побоища, едва идуща, язвен бо бысть вельми, и не мог помощи емудати, понеже сам гоним бех треми татарины» [309] . Тогда Владимир Андреевич приказал всем разойтись по полю боя и устроить коллективный розыск. Нашли Михаила Андреевича Бренка, одетого в одежды князя И лежащего убитым, нашли князя Фёдора Семёновича белозерского, похожего на Дмитрия, а самого всё не могли разыскать. Наконец двое простых воинов, Фёдор Порозович и Фёдор Холопов, отклонившись во время поисков к дубраве, нашли князя «бита вельми, едва точию дышуща, под новосеченым древом под ветми лежаща, аки мертв» [310] . Дали знать Владимиру Андреевичу, и когда тот прискакал с людьми, выяснилось, что князь жив, все доспехи у него помяты и пробиты, но видимых ран на теле нет, а сам был, по всей видимости, контужен. Очнувшись, Дмитрий Иванович долго не мог никого узнать. Тогда Владимир Андреевич возвестил ему о великой победе, и только после этого рассудок князя стал проясняться. «Он же возрадовася духом, хотяше востати, но не можаше, и едва возставиша его» [311] . К князю подвели коня, подсадили на седло, и вместе со всеми он стал объезжать поле боя, везде видя страшную картину прошедшего боя. Подъехав к своему шатру, приказал трубить общий сбор и. забыв про свою боль, послал всюду искать раненых, чтобы те не умерли без помощи.
307
Там же.
308
Там же.
309
Там же.
310
Там же.
311
Там же.