Летопись
Шрифт:
– Левей! Змию придержите! Придержи, говорю!! Теперь пущай! Во дает! Господи помилуй!
Так прошел день и вечер. На рассвете увековеченный Хряк, простившись с Андроном, отправился в дальнейший путь. Дорога лежала перед ним заколодевшая и замуравевшая. Там, где не было муравы, находились огромные лужи с коричневой водой, затянутой ряской. Несмеяна, сидешая впереди (сзади она сидеть уже не могла), жаловалась на судьбу и головную боль. Между ушей у кобылы открылся стригущий лишай. Ванюша маялся животом после церковной пищи.
Разбудило его заунывное пение жаворонков и крестьян. Хряку во сне взгрустнулось, он рефлекторно ударил Несмеяну между ушей и проснулся. Перед ним по колено в земле торчал давешний крестьянин.
– Эге, да это мой беглый холоп Микулка!
– заорала царевна.
– Хватай его, Домик, век воли не видать!
Хряк приосанился и громко закричал:
– Держи вора!
– Житья не стало!
– хмуро пробурчал Микула и ударил Хряка между ушей.
Домкратий пришел в себя от ночной прохлады. Роса конденсировалась на шеломе и стекала под кольчугу редкими холодными каплями. Хряк повертел головой, так как больше ничем повертеть не смог, и обнаружил, что проклятый мужик загнал его в землю по самую шею.
Внизу бился конь и хрипела Несмеяна. Контуженный Ванюша тихонько постанывал. Соловей-разбойник вообще не подавал признаков жизни, и Хряк уже начал за него беспокоиться.
Надвигались сумерки. Хряк подвигал плечами, но вылезти не смог. Он долго кричал, устал и проголодался. Нестерпимо чесался нос. Богатырь почесал нос о камешек, горько вздохнул и заснул, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее.
Проснулся он от тяжелого топота и криков. Хряк заорал в ответ. Топот сейчас же прекратился и крики смолкли, но вскоре в лунном свете Хряк различил фигуру крадущегося витязя, ведущего в поводу лошадь.
– Эй, мил человек, - позвал Домкратий.
– Иди-ка сюда!
Витязь мгновенно вскочил на коня, выставил пику и заученной скороговоркой затараторил:
– Я еду, еду, не свищу, а как наеду, не спущу!
– Да не бойся ты, иди сюда! Не съем я тебя!
Витязь неуверенно приблизился к Домкратию и остановился, опасливо рассматривая его.
– Да слезай с коня, придурок!
– теряя терпение, крикнул Хряк.
– Молчи, пустая голова!
– ответил витязь.
– Я еду, еду, не свищу, а как наеду!
– Хватит, наехал уже!
– заорал Хряк.
– Бери лопату, копай, чтоб ты сдох!
Путник достал маленький походный заступ и откопал сперва тулoвище, затем ноги Хряка, Несмеяну, Ванюшу, Соловья и, наконец, лошадь. Лошадь, к сожалению, уже околела.
Хряк, на радостях разминая затекшие члены, натаскал дров и затеял громадный костер. Захлопотала у огня Несмеяна. Ванюша блеснул перед гостем сноровкой и мигом наловил
– Ого!
– сказал гость.
– Как же ты его?
– Защекотал, - скромно признался домовой.
У путника нашелся небольшой бочонок вина, и вскоре они дружно пили за знакомство.
– Да, так как тебя кличут-то?
– спросил Хряк.
– Руслан, - ответил гость, - а по батюшке Лазаревич.
– Эге, да ты не из Рюриковичей ли?
– Из них, - согласился Руслан.
– А чего орал?
– А знаешь, как страшно ночью-то одному?
– Дак чего шатаешься по ночам, раз страшно?
Руслан тяжело вздохнул.
– Нечистый попутал. Понимаешь, такое дело. Была у меня зазноба одна. Ну, не то чтоб любовь, а так, увлечение. Да и сосватаны мы с трех лет. Опять же родители! Тут уже свадьба сладилась, а ее возьми и унеси нечистая сила. Махонький такой, с бороденкой!
– Э, да это мой троюродный дедушка, Черномор!
– встрял в разговор Ванюша.
– Он у меня затейный такой старичок, любит пошутить. Старый маразматик, что с него возьмешь!
– Во-во, Черномор, - встрепенулся Руслан.
– Да ты не бойся, он старенький уже. Только летать духу-то и осталось, - успокоил его домовой.
– Ты его попужай маленько, он и отдаст.
– А что ж он, такой пужливый, что ли?
– Да ему особо пужаться нечего. Бессмертный он, - пояснил Ваня.
Руслана передернуло, он зябко повел плечами, опрокинул в рот чарку и, скривившись, помотал головой.
– А знаешь что, - сказал Хряк, - подарю-ка я тебе свой кладенец. Первейший булат. Двух кощеев зарубал, и ни одной зазубринки,- соврал он. А они знаешь, какие костлявые, кощеи-то.
– Ух ты!
– восхитился Руслан, но тут же замялся.
– А как же сам-то?
– Что, отдариться нечем?
– простодушно спросил Домкратий, хитро мигнув Ванюше. Ваня все понял и тут же напустил порчу на русланова скакуна. Руслан растерянно огляделся и прикинул, что наименее ценной частью его имущества является конь, который из гладкого упитанного жеребца превратился в старого бельмастого мерина, больного сапом, которому Ванюша, не слишком доверяя чарам, для верности незаметно перебил палкой хребет.
– Ну вот бери хотя б коня!
– сказал Руслан.
– Арабских кровей. Жизнь три раза спасал. Побежит - земля дрожит!
– Ох, спасибо!
– сказал Домкратий.
– Подарок истинно княжеский! Ну, благодарствую за компанию и прощевай пока. Недосуг мне. А насчет бабы зря ты убиваешься, ничего в них путного нету, по себе знаю.
Он ловко посадил Несмеяну на коня, взгромоздил суму с Соловьем, вскочил в седло сам, свистнул Ванюше и дал коню шпоры. Конь закричал и, осторожно ступая разбитыми копытами, двинулся прочь от костра.