Летучие мыши появляются ночью. Та, которой не стало. Табакерка императора
Шрифт:
Димов не знал, что ответить.
— А может быть, это диверсия, — неохотно сказал он. — Кража денег, сетка… Даже эта идиотская фуражка… Очевидно, он взял ее с каким–то намерением. А потом бросил… Но тогда все становится с ног на голову. Гипотеза об убийстве с целью грабежа должна быть отброшена…
— Ничего не нужно отбрасывать. Ведь я тебе говорил уже, что у здешних все не как у людей. Они помолчали.
— Ну, давай вытаскивать ловушки, — нарушил молчание Паргов. — Ты помнишь, где свою
— Помню, конечно, — уверенно сказал Димов. Но он едва нашел деревянную ручку. А когда поднял ловушку, увидел большущего рака, который висел, зацепившись за сетку огромными клешнями. Пока Димов удивленно таращился на него, тот высвободился и шлепнулся в воду.
— Ушел, чертяка этакий! — выругался Димов. И все–таки три крупных рака, прилепившись к ободранным лягушачьим лапам, остались в ловушке. Димов уложил их в ранец. Освещая себе путь карманным фонариком, показался Паргов. В голосе его слышалось удовлетворение:
— Девять — один лучше другого… А вот этот словно башмак…
— Да… — рассеянно проговорил Димов. — И все же не лучше ли нам идти?
Паргов собрал снасти. Ночь совсем притихла, низко над головами повис темный купол с хаосом блестящих звезд. Пока Паргов заводил свою тарахтелку, Димов не отрываясь смотрел на небо.
— Господи, а я и не знал, что на нем столько звезд! — воскликнул он. — Паргов, как тебе кажется, это нормально?
— Нормально, — ответил Паргов.
Он тоже глянул на небо и удивленно почесал затылок.
— Мм… вроде бы и не совсем нормально…
— Кажется, они того и гляди упадут нам на голову — Эту местность называют Яснец, — отозвался Паргов. — Может, название оттого происходит, что небо очень ясное…
— Только вот наши дела становятся все темнее…
Димов пристроился на заднее сиденье, мопед запрыгал по меже. Далеко справа мерцали огоньки Войникова, желтые и мутные, но на краю села четко проступало синевато–неоновое сияние.
— А что это такое? — с любопытством спросил Димов.
— Кооперативная мастерская, — не глядя, ответил Паргов. — Мастерят из пластмассы разные игрушки и гребешки… И, между прочим, сетки. Тут эти сетки дешевле шпината. Хорошие деньги получают, а то ведь, если будут только одной землей заниматься, пропали. Наша земля бедная, да и мало ее. А люди у нас ловкие, особенно войниковцы.
— Это что, солдатское, что ли, было село?
— Говорят, во время турецкого ига они охраняли дорогу в Сербию. А теперь мастерят детские игрушки. Вот такие дела, глядишь, и мы когда–нибудь окажемся на хозрасчете. И будем делать сахарных петухов или пустышки.
Они выбрались на шоссе, пустынное и темное, хотя не было еще одиннадцати часов.
До самого города они не встретили ни грузовика, ни велосипеда, ни даже телеги. В
Городок спал, ресторан давно был закрыт, на площади уныло мигала матовая лампа над дверьми милицейского участка.
Но в участке их ждали новости. Поступили данные экспертизы. Димов внимательно их прочитал. Потом наконец поднял голову. Выражение лица его изменилось.
— Послушай, Паргов! — воскликнул он и медленно начал читать: — «На коре деревянного кола обнаружены тонкие волосинки шерсти домашнего прядения. Следует предположить, что эти волосинки — от пуловера или фуфайки крупной вязки из не крашенной химическим способом пряжи. Цвет их бежевый, может быть, даже светло–коричневый. Не исключено, что это естественный цвет шерсти».
— И это все?
— А разве мало? — возбужденно спросил Димов.
— Меня больше интересует фуражка.
— Нет, на козырьке никаких отпечатков пальцев нет. Очевидно, прежде чем бросить фуражку, он тщательно вытер козырек.
— Ясно, — кивнул Паргов.
— Что ясно?
— Ясно, что убийца не такой дурак, каким мы его считаем.
— Ну а остальное? — удивленно спросил Димов. — Мы теперь знаем, что он был в бежевом пуловере. Я считаю, что бежевые пуловеры не так уж часто встречаются. Но Паргов не разделял его воодушевления.
— Совсем наоборот, товарищ Димов. Именно часто…
— Даже в начале октября? При такой погоде?
— Здесь не очень разбираются, какая погода, они и в августе могут надеть пуловер… Но, разумеется, это не пуловер, а самая обыкновенная фуфайка, которую носят сверху.
Димов убедился, что действительно этот цвет встречается здесь часто. Убедился в тот же вечер, когда Паргов привел его на новую квартиру. Подполковник ждал на кухне, одна щека у него была краснее другой. Он явно только что дремал. Димов с порога уставился на его фуфайку.
— Товарищ подполковник, мы уже знаем, кто убийца, — весело сказал он.
— Кто? — поднял брови Дойчинов.
— Вы.
— Да ну? — спросил Дойчинов. — А как ты это узнал?
— Очень просто — у него такая же фуфайка, как у вас.
— Ну, это уже кое–что, — зевая, пробормотал подполковник. — По крайней мере, знаем, что он был не голый…
Димов из любопытства потрогал фуфайку.
— А цвет шерсти естественный?
— Нет, но шерсть и некрашеная. Женщины, кажется, варят ореховые листья и опускают туда шерсть. Если отвар сильный, то можно получить коричневый цвет. Но женщины предпочитают посветлее…
Вскоре они уже поднимались по скрипучей лестнице на второй этаж.
6
Несмотря на то, что день был трудным, Димов спал отлично, без сновидений.